— Полагаю, у господина полковника планы помасштабней, — заметил я.

— Вас это не должно интересовать! — неожиданно резко сказал Абрамсон. — Тем более что очень скоро вы умрёте.

— Собираетесь нас застрелить? Будет довольно трудно объяснить, как это случилось.

— О, нет! — покачал головой полковник. — Никакой пальбы! Револьвер нужен мне только для того, чтобы вы не попытались сбежать. Умрёте вы от другого.

— От чего же, если не секрет?

— От отравы Гизо, — увидев нашу с Глорией реакцию, Абрамсон удовлетворённо расхохотался. — Не ожидали, да?!

— Откуда она у вас? — спросила девушка.

— Когда бедняга Фэлпс притащился в участок осматривать зомби, то похвастался, что раздобыл у негра рецепт противоядия и сделал его. А заодно приготовил и саму отраву. Фэлпс продемонстрировал оба пузырька. Я сразу понял, что должен завладеть ими. Потом, правда, выяснилось, что противоядие никуда не годится, но отрава-то действовала! — Абрамсон издал короткий смешок. — Уверен, вы помните день, когда сбежал зомби.

— Это вы его выпустили? — спросил я.

— Разумеется!

— Убили Фэлпса, забрали пузырёк с ядом, рецепт (бедняга, вероятно, таскал и его с собой), а затем выпустили зомби?

— Именно. Было не так уж трудно убедить бедолагу, что он должен, во что бы то ни стало, убить вас, господин Блаунт. Как вы верно заметили, я колдун. И с магией вуду отчасти знаком. Хотя, конечно, не так, как Гизо. Но у зомби ничего не вышло — вы словно в рубашке родились.

— А кто убил полицейских? — спросила Глория. — Зомби?

— Нет, тоже я. Пришлось, что поделаешь, — Абрамсон пошевелил револьвером. — Я надеялся, что, даже если зомби и не прикончит вас, его побег, по крайней мере, отвлечёт вас от раскопок.

— Но вы же были в другом месте, — вмешалась Глория. — Ездили за пастухом, пытавшимся продать ожерелье.

— Это было чуть позже. Я велел зомби немного выждать, прежде чем сбегать из управления. Надо же было обеспечить себе алиби.

— Значит, это вы стреляли в меня во время облавы на цыган? — спросил я.

— Да. Но, к сожалению, промахнулся.

— И затем убили полицейского, которого я послал достать из дерева пулю?

— Не мог же я позволить ему принести вам эту пулю! Ведь винтовка тогда была только у меня.

— Господин Абрамсон, я правильно понимаю, что вы подмешали отраву Гизо в наши бокалы?

— Именно так! — подтвердил с улыбкой полковник.

— И сколько нам осталось?

— Немного. Яда вполне достаточно, чтобы свалить быка, не то, что человека.

— Значит, ждать осталось недолго?

— Думаю, да.

— Я заметил, что вы взглянули на часы после того, как мы выпили.

— Да, мне интересно, через сколько подействует яд, — Абрамсон взял свой бокал и, не сводя с нас глаз, осушил его. — Я так понимаю, вы не ощутили никакого привкуса, когда пили? — спросил он. — Простите моё любопытство.

— Ни малейшего, — ответил я. — А вы, лейтенант?

— Нет, Крис. Прекрасный букет.

— Очень хорошо, — одобрительно кивнул полковник. — Это полезное свойство.

— Я так понимаю, у вас большие планы относительно яда.

— Мало ли что может случиться в жизни, — пожал плечами Абрамсон. При этом он болезненно поморщился, словно лёгкое движение причинило ему неудобство. — Знаете, если бы вы, господин Блаунт, не сказали, что знаете, где станок, я не стал бы вас убивать. Кстати, может, поделитесь догадкой? Где он, по-вашему?

— В склепе Зальмов.

Абрамсон удивлённо поднял брови.

— Браво! Вы действительно хороший детектив. Понимаю, почему мисс Глостер привлекла вас к расследованию. Как догадались, позвольте узнать?

— Мы посетили склеп вскоре после прибытия в Доркинг. Было заметно, что недавно там кто-то побывал. Полагаю, вы изначально планировали разместить станок в склепе?

— Да, присматривал местечко. Но места оказалось маловато, да и звук работающего механизма был бы слишком заметен. Кладбище — место тихое, знаете ли.

— Сторож наверняка заинтересовался бы.

— Да. Полезть, может, и не полез — побоялся бы, но слухи по городу непременно пошли бы.

— А Зальмы? Они согласились потесниться?

Абрамсон рассмеялся. Лицо его слегка исказилось, словно от боли.

— Помилуйте, господин Блаунт! Этих неприятных господ ещё при жизни считали колдунами и кровопийцами. После похорон крестьяне взломали склеп и унесли трупы. У меня в архиве даже рапорт тогдашнего полковника имеется об этом происшествии. Полагаю, тела настоящих Зальмов с тех пор закопаны где-нибудь на перекрёстке. Возможно, даже обезглавлены. Те, кого убили вы, были фальшивками. Тоже вампирами, но моими. Я привёз их из Гегемонии несколько лет назад.

— Значит, станок сейчас в склепе?

— И скоро снова начнёт работать!

— Он ведь не обычный, так?

— Уникальный, уверяю. Единственный в своём роде.

— А если его уничтожить, твари, которыми вы наводнили окрестности, исчезнут? Вернутся туда, откуда явились?

Абрамсон нахмурился.

— Скорее всего, — сказал он. — Но у вас не будет возможности проверить это. Признайтесь, вы меня подозревали? Приехали сюда, чтобы вывести на чистую воду? Хотели спровоцировать и добиться признания?

— Разумеется. То, что вы — при ваших-то очевидных амбициях — остались служить здесь, в Доркинге, но при этом не опустились и не отчаялись, говорило том, что у вас имеется план. Кроме того, во время облавы на цыган вы появились там, где поймали Гизо, позже других, а также явно не желали способствовать раскопкам. Всё это навело меня на мысль, что вы замешаны в здешних преступлениях. Но доказательств у меня не было, а свидетели, как вы сами сказали, мертвы — даже допросить некого.

Абрамсон расхохотался. Он был бледен, но сохранял весёлое настроение. Ещё бы! Говнюк считал, что ему удалось выйти победителем.

— Ну, что ж, господин Блаунт, у вас получилось! — сказал полковник. — Вы заставили меня сделать признание. Вот только чего вам это стоило! — он покачал головой. — Надо же, всё-таки раскусили меня. Браво!

Последние слова прозвучали как-то нечётко, и Абрамсон слегка нахмурился. Попытался улыбнуться, но вышла только болезненная гримаса.

— Вам плохо? — участливо спросил я.

— Нет, всё отлично, — пробормотал полковник, едва шевеля губами.

— У вас приступ гастрита?

— Не… не думаю, — Абрамсон с беспокойством взглянул на свой бокал.

Затем слегка пошевелил рукой, в которой держал револьвер.

Неужели решил пристрелить нас, не дожидаясь действия яда? Нет, это нарушило бы планы полковника, а он казался очень методичным человеком.

Я увидел, как ствол револьвера опускается вниз, словно Абрамсон был не в состоянии удержать его.

— Знаете, я тоже засёк время, — сказал я, поднимая руку с часами. — Прошло двенадцать минут с тех пор, как вы сделали первый глоток из своего бокала, и пять после того, как допили его. Судя по всему, вы влили нам с лейтенантом действительно лошадиную дозу, — с этими словами я встал и, сопровождаемый изумлённым взглядом Абрамсона, обошёл столик.

Полковник не шелохнулся, когда я забрал у него револьвер. Всё, невидимый барьер можно было снимать. Дышать сразу стало легче.

Вернувшись на своё место, я протянул оружие Глории.

Абрамсон смотрел на меня почти полминуты, а затем перевёл взгляд на бутылку с остатками шампанского.

— Да, — кивнул я, откидываясь на спинку кресла. — Вы всё правильно поняли, полковник. Пока вы ходили за содовой, я успел поменять ваш и свой бокалы, а содержимое бокала лейтенанта выплеснул на пол (простите за испорченный ковёр) и заново наполнил его из бутылки. Я понимал, что, даже если вы дали нам лошадиную дозу, того, что осталось на стенках, не хватит, чтобы убить человека. К тому же, у меня есть при себе противоядие от любой отравы. Не выхожу без него из дома. Так что ваш план провалился.

— Лучше бы мы его арестовали, — сказала Глория. — Хоть кто-то предстал бы перед судом!