«Что-то такое помню. Говорю, а язык не слушается».

«Что еще запомнил?»

«А было еще что-то интересное?»

Я вдруг почувствовал на плече чье-то дыхание.

Открыл глаза.

Рядом со мной на кровати лежала Мая. Спала. Улыбалась во сне. Ее рука лежала на мой груди.

«Что вспомнил?» – спросил колдун.

«Она здесь что делает?!»

«Вспоминай».

Мы лежали без одеяла. И без одежды – и я, и Волчица Седьмая.

Я посмотрел по сторонам: я находился не у окна, не на своей кровати – в кровати Маи. Как я здесь оказался?

«Ничего не помню», – сказал я.

«Хорошо, – сказал колдун. – Просто замечательно! Буди нашу Волчицу. Не то опоздаете на занятия».

«Постой. Подожди. Я что, переспал с ней? В смысле… у нас с ней был секс?»

«Не помнишь?»

«Совершенно».

«Спроси у нее, – сказал Ордош. – Мне самому любопытно, что она тебе скажет».

Я легонько потряс Маю за плечо.

– Эй, просыпайся!

Мая нахмурилась. Но все же открыла глаза.

Посмотрела на меня.

И резко вскочила с кровати.

Замерла. Абсолютно голая. Собственная нагота нисколько не смущала ее.

«Красавица!» – с гордостью сказал Ордош.

«Недурна», – признал я.

Мая осмотрела мятую простыню потом мое тело. Задержала взгляд на той части меня, которую до этой ночи не видела. Посмотрела мне в глаза.

– Пупсик, – сказала она. – Мне кажется… Нет, точно помню. Я тебя изнасиловала!

Аудитория походила на те, которые я успел повидать в своем первом мире. Только меньше размером. Места слушателей расположены, как в амфитеатре, сцена с трибуной, большая доска на стене. Три с половиной десятка первокурсников не занимали и десятой части всех мест.

Я сидел отдельно от остальных студенток. От ближайшей меня отделяли два ряда кресел. Смотрел вниз, где с кафедры вещала ректор Академии.

«А наша ректор для своих шестидесяти лет недурно сохранилась», — сказал я.

«Магия. К тому же, в их семье все хорошо выглядят».

Полное имя нашего ректора — Волчица Пятая. Согласно учебнику истории, она передала титул и управление великим герцогством своей дочери чуть больше десяти лет назад. И посвятила себя Академии, которую обожала.

Очки, собранные на затылке седые волосы, острый подбородок – очень похожий на тот, который я видел на портретах Волчицы Первой. На своего знаменитого предка Пятая походила гораздо больше, чем Шеста или Мая.

Я разглядывал Пятую, на ее примере прикидывая, как будет выглядеть Мая лет через сорок, если не вмешиваться в процесс ее старения магией и алхимией.

«Хочешь, чтобы жена рядом с тобой казалась старухой?» — спросил Ордош.

«Мне вообще жена не нужна, – ответил я. — Ни старая, ни молодая. Ни сейчас, ни через сорок лет».

«Тогда я тебя расстрою: она у тебя уже есть».

«Не у меня, а у того типа, который живет в Мужской башне. Это он теперь принц Нарцисс. Вот он пусть с ней и мучается. А мне хорошо быть просто Пупсиком».

— … Ваш курс особенный, — вещала ректор. – Вместе с вами на потоке будет учиться будущий почетный ректор нашей Академии Волчица Седьмая, графиня Свирская. Именно к ней когда-нибудь перейдет почетная должность, которую в настоящее время занимает ее мама, великая герцогиня Залесская Волчица Шестая. Со времен основания Академии, здесь учились все наши правительницы. И Волчица Седьмая не станет исключением. Мая, милочка, помаши нам рукой. Путь тебя все увидят.

Пятью рядами ниже меня поднялась рука, вяло махнула. В том, что машет именно Мая, я не сомневался. Из всех женщин в аудитории только у нее была золотистая коса, которую я со своего места хорошо видел.

Сообщение ректора не произвело на студенток особого впечатления. По рядам пробежались шепотки, раздались вялые аплодисменты, почти тут же стихшие. Похоже, присутствие в аудитории Волчицы Седьмой секретом ни для кого не являлось.

– Но это не все отличия вашего курса от предыдущих, – продолжила ректор. — Все вы помните, что еще Волчица Первая, которую мы называем Великой, даровала мужчинам герцогства равные с женщинами права. Мы не будем сейчас обсуждать, правильно ли она поступила. Относиться к принятому ею закону можно по-разному. Но нельзя игнорировать тот факт, что на всем континенте только в нашем государстве мужчины являются полноценными подданными.

С первых рядов до меня донеслись смешки.

– Да, вы правы, женщины не часто встречают их в обычной жизни, потому что мужчины редко покидают свои кварталы города. Принято считать, что мужчины для этого слишком трусливы. Но такое утверждение ошибочно. Они, как и женщины, бывают разными. В этом теперь вы сами сможете убедиться. Потому что в этом году, впервые за всю историю существования Академии в ней будет учиться мужчина!

Раздались удивленные возгласы.

— Да, да! — сказала ректор. -- Самый настоящий мужчина! Он показал достойные знания на аттестационной комиссии, я бы даже сказала – отличные! И был на платной основе зачислен на первый курс Академии. Его имя – Пупсик. Студентка Пупсик, покажись нам!

Я привстал, сверкнул улыбкой, поклонился повернувшимся ко мне дамам.

На меня посмотрели почти все студентки. Не обернулась лишь Мая.

Чайка и другие мои соседки помахали мне руками. Сейчас они были аккуратно причёсанными, в синих халатах – форме Академии. Но мне вдруг вспомнилось, как они выглядели полтора часа назад, когда явились ко мне в кухню, привлеченные запахом блинчиков.

***

Утром, пока Мая занималась самобичеванием, я привел себя в порядок и отправился готовить завтрак. Занятия сегодня будут продолжаться несколько часов. А значит, следует хорошо подкрепиться, чтобы не пришлось портить желудок в местной столовой.

На завтрак я планировал испечь ларийские блинчики.

То, что произошло между мной и Маей ночью, не поменяло моих планов.

Накинув поверх одежды фартук, я замесил тесто.

Усиленный магией запах ларийских блинчиков способен пробудить и привлечь кого угодно. И мои соседки по общежитию не стали исключением. Друг за другом они явились на кухню в полном составе, даже Мая. И все оказались одеты в единую униформу: по пояс голые, в пошитых по моим размерам семейных трусах с яркими сердечками. Я на их фоне – в отутюженных брюках, рубахе и белом фартуке – выглядел чужеродно.

«Думал, только Елка бродит по дому в таком виде», – сказал я.

«Дубина! женщины в этом мире не знают, что им нужно от кого-то прятаться, – сказал колдун. – Не привыкли они стесняться своей наготы».

«Возможно, ты прав. Они не часто проводят утро в обществе мужчины».

«Мне нравятся их привычки. Даже очень. Сейчас мне кажется, что рай, о котором твердили тебе в детстве, выглядит именно так: как наше общежитие утром».

«На мой взгляд, картину слегка портит фасон трусов девчонок», – сказал я.

«Ты сам его придумал».

«Но не для них же!»

«Ты стал законодателем новой моды, Сигей», – сказал Ордош.

«Меня это не сильно радует. На женщинах мне нравится видеть совсем другое белье».

«Зато ты можешь радоваться другому: после вчерашней попойки, находясь в твоей компании, девчонки больше не испытывают скованности».

***

Ректор продолжала вещать с трибуны. Пробежалась по верхам различных наук, углубилась в историю. Все, о чем она говорила, мы с Ордошем уже знали: из книг библиотеки.

«Только не говори, что слушаешь болтовню ректора, – сказал я. – Обо всем этом мы уже читали. По-моему, самое время рассказать мне о том, что произошло ночью. Перестань утверждать, что сейчас обсуждение этого неуместно. Ответь: Мая действительно меня вчера изнасиловала?»

«Какой ответ тебя больше порадует?»

«Да, или нет? Почему я вообще ничего об этом не помню?»

«Я скрыл от тебя эти воспоминания, – сказал Ордош. – Убрал из доступных тебе слоев памяти. Поместил туда, где добраться до них смогу только я».

«Скрыл? – удивился я. – Зачем?!»

«Не будь таким жадным. Похожих воспоминаний у тебя в голове несколько тысяч. И не говори, что этот раз для тебя был особенным – я знаю, что это не так».