Я повёл плечами.

— Ещё утром я находился далеко отсюда. Очень далеко. Но не в этом дело…

Заметил во взгляде хозяйки борделя недоверие.

— Хотите сказать… вы ничего не знаете? — спросила она.

Заглянула мне в глаза.

— Вот именно, госпожа Барелла, — сказал я. — Я в полной… растерянности.

Развёл руками.

— Не понимаю, что творится в городе.

— Как… такое возможно, госпожа Силаева?

— Возможно, — сказал я. — Уверяю вас. Но не это сейчас важно, госпожа Барелла. Мои объяснения подождут. Они не имеют большого значения, поверьте. А вот то, что я увидел в Бригдате… мне не понравилось. Мне нужна информация, госпожа Барелла. Вся, какая у вас есть. И срочно. Что происходит на острове?

Хозяйка борделя оказалась более ценным и словоохотливым источником информации, чем высокомерный меллорн. Мы с ней расположились за столом около барной стойки. Госпожа Барелла зажгла на стене рядом с нами светильник, велела разносчицам принести кофе. Не дожидаясь, пока работницы выполнят её распоряжение, приступила к рассказу.

Понизив голос, пристально смотря мне в глаза, она сообщила о гибели карательного отряда, отправленного боярскими родами в Оргону для борьбы с пиратками. Вывалив на меня это известие, хозяйка салона внимательно следила за моей реакцией. Убедилась, что слышу о печальной судьбе боярского отряда впервые — я этому действительно удивился, мне даже не пришлось притворяться.

Особенно меня поразил тот факт, что горожанки узнали о неудачной миссии боярынь-воительниц в то самое утро, три дня назад, когда я покинул «Дом ласки и удовольствий». Я буквально чуть-чуть разминулся с этим известием — в бордель его принесла ходившая утром за свежей зеленью повариха. Если бы остался тогда на завтрак, сегодня не чувствовал бы себя идиотом.

По словам поварихи, на рынке поговаривали о том, что в бою с пришельцами сгинул весь отряд из Бригдата — не уцелела ни одна воительница. Тогда у жительниц Бригдата это известие не вызвало особого доверия. Оно показалось им чьей-то грубой и глупой шуткой. Ведь все привыкли считать боярынь Кординии неуязвимыми и непобедимыми — и не безосновательно.

Но уже к вечеру стали известны подробности того кровопролитного сражения, что произошло среди холмов неподалёку от Мужской крепости. Пиратки оказались не просто пиратками, а слугами неизвестной в Кординии богини (Барелла не сумела припомнить её имя). И те высадились на острове не только грабить — они намеренно умертвили мужчин в Мужской крепости и похищали женщин.

— С какой целью? — спросил я.

Хозяйка борделя замялась. Невнятно и неуверенно поведала мне о таинственных ритуалах и жертвоприношениях — слухи, чужие догадки и предположения. Причём сама смутилась, сообразив, что её слова выглядят фантастичными и неправдоподобными. Понял, что о реальных целях служительниц таинственной богини Барелле ничего не известно. Попросил её рассказывать о фактах — тех, о которых она знала достоверно.

Хозяйка борделя смочила горло глотком кофе.

С её слов, в столице Кординии ещё три дня назад поговаривали, что против боярынь пришлые воительницы применили ранее неизвестное на острове оружие. То походило на обитые железом палки. Но не простые: эти посохи метали в противников маленькие свинцовые шарики.

— Вот такусенькие.

Барелла показала размер пуль.

Я кивнул.

— Некоторые из старых морячек, кстати, припомнили, что слышали о похожих палках, — сказала моя собеседница, — но только коротких. Им о них рассказывали другие морячки. С таким палками, якобы, воевали где-то на юге Западного континента.

Мне сразу на ум пришёл пулемёт из которого ранили Васю. И те посохи, что я видел сегодня в руках сопровождавших телеги женщин (с изображением дерева и змеи на накидках).

Слухи о поражении боярынь в битве при Оргоне, рассказывала Барелла, на сутки опередили появление вблизи Бригдата самих победительниц. Те подошли к столице Кординии большим отрядом — около пяти сотен человек. Все со страшным оружием в руках, что убивало на расстоянии, подобно Дару боярынь воительниц. Вот только служанки богини использовали своё оружие не два-три раза в сутки — они могли швырять железные шары из палок без долгих перерывов.

В этом самые смелые и любопытные жительницы Кординии вскоре убедились, когда наблюдали за сражением, что развернулось позавчера в полдень на пшеничном поле вблизи пригорода Бригдата. Горожанки следили за боем с крыш домов, с окрестных холмов. И были полностью уверены в скорой победе своих воительниц. Ведь тех собралось много — все представительницы боярских семей, способные удерживать в руках оружие. В родовых квадратах остались дожидаться их возвращения лишь дряхлые старухи, да малые дети.

В битве около Бригдата сошлись боевые построения боярынь и плотные шеренги служанок неизвестной богини. Схватка вышла недолгой. И кровавой. Ливень из свинца не позволил местным воительница подобраться к противницам на расстояние рукопашной схватки. Неуязвимые ранее воительницы погибали, так и не добравшись до своих врагов. Добыть победу им не помог и их Дар — пробил в построениях врагов лишь несколько небольших брешей.

— Они все остались на поле, — сказала Барелла. — Пролежали там почти сутки. Говорят, некоторые из них вечером ещё стонали. Но мы ведь не воительницы, госпожа Силаева. Мы испугались.

Хозяйка борделя посмотрела мне в лицо, но тут же отвела взгляд в сторону.

— Служанки богини позволили нам забрать тела боярынь только вчера. Живых мы не нашли. Потому вы, госпожа Силаева, и не встретили никого в боярских квадратах. Я слышала, что сперва горожанки хотели отвезти тела в Главный храм предков. Но Верховная жрица не пустила их в первый квадрат. Поэтому всех мёртвых воительниц свезли в пятый…

— А что случилось с детьми — с боярышнями? — спросил я.

— Вы разве не слышали? — сказала Барелла.

И тут же сама себе ответила:

— Ах да, вы же…

Она раздвинула ворот рубахи, словно тот сдавил ей горло, мешал дышать. Помахала рукой, разгоняя перед своим лицом воздух. По её лбу скользнули капли пота — блеснули, спрятались в густых бровях.

— Мне нужно выпить, — сказала хозяйка борделя. — Срочно. Не хотите ли стаканчик кординийской настойки, госпожа Силаева?

— Не откажусь.

Барелла, кряхтя, выбралась из-за стола, сходила к барной стойке за тёмной бутылкой с широким горлом. Плеснула в стеклянные стаканы испускавшую аромат цветов шиповника жидкость. Один стакан придвинула ко мне, второй — залпом опустошила. Скривилась, зажмурилась, вытерла рукавом губы.

— Так что там с боярышнями? — напомнил я.

Пригубил напиток. Кординийская настойка мне не понравилась. Недостаточно крепкая, слишком сладкая — я бы сейчас не отказался от бутылки «Слёз милийской девы».

— После той битвы, — сказала хозяйка борделя, — примерно половина служанок богини остались в полях — обустраивали лагерь. Они так и живут сейчас там, не перебираются в город. А сотни две змеих — так мы их прозвали — отправились в боярскую часть города. Их… повели туда наши, местные. Не знаю, чем эти змеихи их подкупили. Может, что-то пообещали… Я… слышала, что в одном из квадратов служанки богини с кем-то сражались. Мои девчонки видели, как змеихи вывозили убитых — своих, не боярынь. Да и откуда бы там боярыням взяться? Они же все…

Вновь подняла на меня взгляд. Прокашлялась, словно чем-то подавилась. Вновь наполнила свой стакан. В этот раз женщина сделала лишь пару глотков настойки. Тут же вынула из кармана большой белый платок, смахнула с лица пот.

— Мёртвые змеихи были, — сказала она. — Это точно. Не знаю, сколько, но пару десятков их трупов моя знакомая видела. А она не стала бы приукрашивать. Так что точно вам говорю, госпожа Силаева, змеихи в боярских квадратах с кем-то сцепились. И хорошенько отхватили. А потом они погнали туда вереницу телег — штук тридцать, не меньше, как мне рассказывали. Мы думали: будут грабить квадраты. Но они занялись грабежом боярских домов только вчера. Тащили от вас целые горы всякого добра… даже мебель!