Но использованные приёмы и манера исполнения просто кричали о том, что они подсмотрены у эльфийских мастеров. Я не сомневался, что вижу именно неумелую копию эльфийской работы, а не творение самих детей деревьев. Неумелую, но рабочую — если судить по промежуточным результатам боя.

Разглядывал подсвеченные «сканом» линии, всё больше убеждался: моя догадка не ошибочна. Плетения выглядели так, словно созданы начинающим магом-конструктором. Тот мельком увидел работу эльфов. Интуитивно понимая работу и структуру заклинаний, воссоздал её по памяти. Пробелы в воспоминаниях компенсировал смекалкой и вот этими нелепыми дублирующими и усложняющими общую конструкцию заплатками.

А создавал тот маг, наверняка, «древесную кору» — не самую удачную, но экономичную в плане расходов маны энергетическую броню. Пусть и коряво, но он справился со своей задачей: воительницы всё ещё мутузили друг друга клинками, не находя прорех в энергетической защите. И так будут бить до тех пор, пока у кого-то из них не истощится запас подпитывавшей плетение магической энергии.

Прикинул силу и скорость ударов противниц, взглянул на их ауры. Оба резервуара по объёму почти не уступали моему. Сравнил их запасы — те уменьшались, но медленно. Отметил, что первым обнулится мана у Васелеиды. Вот только при нынешней интенсивности боя случится это нескоро.

Я только успел с недовольством подумать о том, что придётся наблюдать за схваткой воительниц до ужина. При таком темпе ни одной из соперниц не видать победы раньше. Как вдруг заметил внутри ауры боярыни завихрения маны — это рождалось плетение.

Сомова с завидной скоростью изогнула энергетические линии — те сплелись в смутно знакомый мне узор. «Драконья кожа» укутала меня и боярышень до того, как я о ней подумал — подобные привычки бывают полезными. Раньше, чем я осознал, что именно задумала боярыня, та метнула заклинание.

Конечно же!

«Ледяной шип».

Острая, размером с моё предплечье сосулька врезалась Васелеиде в грудь, заставила слугу Силаевых пошатнуться, отступить к стене. Выглянувший из Васиной спины острый кончик ледышки ударился о камень, брызнул в стороны крохотными осколками. Вася выдала тихий «ох», выронила меч. Схватилась за кусок льда, что торчал в её теле. Обижено вскинула брови, осела на пол. Там, где она коснулась спиной стены, остался кровавый след.

— Некогда мне с тобой возиться, дурища, — сказала ей Сомова.

Точно повинуюсь тихому скрипучему женскому голосу, позади боярыни погас фонарь.

Сомова рукой в перчатке пригладила свои растрепавшиеся во время схватки чёрные с проседью волосы. Прикинул, сколько ей лет — точно не меньше сорока. Боярыня махнула клинком, словно стряхивая невидимые капли крови, его кончиком указала на Рослю.

— Хочешь испытать удачу, детка? — спросила она.

Рослевалда сделала шаг вперёд. Приняла боевую стойку: подняла руки с клинком над головой. Видел, что она напугана, но борется со страхом.

— Считаешь, тебе повезёт так же, как твоей мамаше? — сказала Сомова. — Ведь же я не ошиблась? Ты одна из дочушек этой сучки Варлаи? Что-то у вас с ней есть общее.

Кончик её клинка по-прежнему указывал на грудь Рослевалды. Сомова ухмыльнулась, блеснув острым клыком. Посмотрела мне за спину.

— Хотя та малявка, похожа на свою мать больше, чем ты, — сказала она. — Её я убью последней — выпущу мерзавке кишки и буду наблюдать, как она ползёт по полу и визжит от боли. Жаль, ты этого не увидишь. Потому что подохнешь раньше — я разрублю тебя первым же ударом. Не веришь? Сейчас докажу.

Сомова отбросила ногой меч, к которому тянулась ставшая на четвереньки Вася. При этом не спускала глаз с Рослевалды. Опустила руки, завела клинок за спину, едва не коснувшись им пола, изобразила замах.

— Ну же, детка, не трусь! Ты всё равно умрёшь. Не оттягивай неизбежное. Нападай. Разберусь с тобой — займусь твоей сестрёнкой. Ваша мамаша тысячу раз пожалеет о том, что сделала с моей дочерью. Теперь ей Совет не поможет. Ну же, детка! Давай!

Последнее слово Сомова выкрикнула громко, резко. Заставила Рослю вздрогнуть. Ухмылка застыла на лице боярыни. Но теперь она больше походила на звериный оскал. Дополнял устрашающую картину упиравшийся в нижнюю губу короткий, но острый клык.

Позади меня взвизгнула Мышка. Вцепилась в мою одежду. Рослевалда испустила воинственный клич и ринулась в атаку.

В три шага сблизилась с противницей и нанесла нисходящий рубящий удар… попыталась нанести. Сомова с показной лёгкостью отбила меч рукой — тот встретился с предплечьем, скользнул в сторону, звякнул о пол. Клинок боярыни продолжил движение, чиркнул по стене, врезался в плечо Рослевалды.

Рослю словно огрели дубиной: боярышню отшвырнуло на Васю, что всё ещё пыталась встать на ноги. Рослевалда не удержалась на ногах, свалилась на слугу. Выронила меч.

Мышка за моей спиной завизжала.

Росля и Вася застонали.

Боярыня в удивлении вскинула брови. Она недоверчиво разглядывала барахтавшуюся на полу Рослю. Похоже, пыталась объяснить себе тот факт, что меч не разрубил боярышню пополам.

А что она хотела? «Драконью кожу» обычным оружием не пробить. Сила не поможет с ней справиться — только магия, да и то далеко не всякая и не сразу.

Я вздохнул.

Ладно. Что хотел — увидел. Дальше — не интересно.

Меня ждали альбом с песнями и караука.

Я поморщился — Мышка вновь резанула мой слух звонким криком. Бросил в боярыню «паралич». Помешал той снова рубануть Рослю железкой. Сомова на мгновение замерла, не успев завершить замах. Упала — никакой защиты от магии на ней предсказуемо не оказалось.

— Получите, распишитесь, — пробормотал я.

Росля на четвереньках добралась до своего клинка. Вцепилась в рукоять, направила острие меча в сторону неподвижной Сомовой. Пошатываясь, встала на колени.

Боярыня на её действия никак не отреагировала: смотрела на стену, не мигала.

Рослевалда окинула взглядом неуклюже подогнутые ноги боярыни, продолжавшие сжимать рукоять меча руки. Убедилась, что противница не собирается нападать. Повернулась ко мне.

— Что с ней? — спросила она.

Пожал плечами.

— Оцепенела от страха, — сказал я. — Наверное.

— Ты шутишь?

Росля поднялась на ноги; пошатнулась, но устояла. Скривилась от боли. Схватилась за плечо: «драконья кожа» не уберегла её от ушиба.

И почему я не воспользовался «алмазной бронёй»? Расход маны на неё примерно тот же, что и у «драконьей кожи», но она прекрасно поглощает энергию любых ударов. Подумаешь: придаёт коже синюшный оттенок — кого волнует подобная ерунда?

Боярышня посмотрела на свою ладонь. Не увидела на той следов крови, вновь ощупала руку. Рану там не обнаружила. Не стала акцентировать на этом внимание: продолжала сверлить взглядом Сомову. Нерешительно подошла к той, толкнула боярыню ногой.

Вдруг вздрогнула, попятилась.

— Она живая! — сказала Рослевалда. — Она дышит.

Я кивнул.

Предложил:

— Можешь это исправить. Убей её.

— Чего? — переспросила Росля.

Посмотрела на меня с таким выражением, словно я предложил её нечто неприличное.

Уже забыла, как Сомова только что едва не разделила её на две половинки?

Я спросил:

— Подождёшь, пока она очнётся? Пока снова огреет тебя мечом или бросит в тебя ледышку? Алаю боярыня, кстати, тоже не пощадит. Ты слышала, что она говорила? Или считаешь: она шутила, когда обещала выпустить твоей сестре кишки? Правда так думаешь? Если да, то полюбуйся на Васю. Ей сейчас явно не смешно.

Росля стрельнула в меня ошалелым взглядом, смочила языком пересохшие губы. Посмотрела на старшую воительницу. Меч в её руках качнулся, клюнул камни пола.

Васелеида сидела, вытянув ноги; опиралась спиной о стену. Часто и тяжело дышала. Встать не пыталась. Её глаза подёрнулись пеленой боли, губы посинели. Из раны в области сердца доносилось шипение. Одну руку воительница всё ещё прижимала к груди — там под ладонью прятались остатки ледышки. Второй упиралась в пол. Вокруг её пальцев скопилась лужица крови.