Появившийся слуга снес в комнату поднос, уставленный тарелками, судками и приборами. Ловко сервировав стол, он придирчиво осмотрел получившийся натюрморт и, развернувшись, все так же молча исчез.

– Наливай, Михаил, – скомандовал князь, отдавая ему почти пустую бутылку.

Быстро разлив по бокалам напиток, Рязанов подал тару хозяину дома и, подняв свой бокал, ни слова не говоря, выпил. Этот жест повторили остальные участники этой странной пьянки. Закусив прозрачным ломтиком ветчины, Шатун вдруг понял, что дико голоден. Удивленно прислушавшись к своему организму, парень недоуменно хмыкнул и, качнув головой, потянулся за очередной порцией закуски.

– Ты чего, Руслан? – поинтересовался граф, заметив его недоумение.

– Оголодал вдруг. Сам не понимаю с чего, – растерянно признался Шатун.

– Это бывает, – понимающе кивнул Тарханов. – Помню, в крымском походе, после боя, воды попил и чую, сейчас быка бы съел. С меня тогда весь полк смеялся. Кого-то от той бойни с души воротит, а меня, наоборот, есть потянуло. Ты ешь, сынок, ешь. Раз душа просит, значит, так оно и надо. А ежели мало будет, так еще принесут. В моем доме вы голодными никогда не останетесь. Оба. В том слово вам свое даю, – закончил князь, тряхнув кулаком.

– Петенька, ты не налегал бы на коньяк-то, – раздался тихий голос, и в приоткрытую дверь проскользнула княгиня.

– Не серчай, душенька, но мне сейчас надо, – чуть смутившись, улыбнулся князь в ответ.

– Так я разве спорю. Ты, главное, не перебирай. Сам давеча жаловался, что сердце щемит, – с грустной улыбкой ответила женщина.

– Не буду, душенька. А то садись с нами. Помянем Татошеньку. Тихо, по-семейному. Заодно и за мной присмотришь. Я вот Михаилу свое благословение за Лизонькой ухаживать уже дал. Так что считай, хоть один зять, да есть у нас, – закончил он, по-доброму подмигнув майору.

– Ну, ежели и Руслан Владимирович не против, тогда присяду, пожалуй, – вдруг перевела стрелки княгиня.

– Господь с вами, Зинаида Павловна! – вскинулся Руслан. – За честь почту. А для вас я всегда Русланом останусь.

– Благодарствую, – улыбнулась княгиня. – Раз так, наливай, – залихватски махнула она рукой.

Вернувшись в Пятигорск, приятели с головами погрузились в местные дела, которые за время их отсутствия встали. Впрочем, после того шороха, что они успели навести перед срочным отъездом, все их возможные клиенты, включая криминал, старались вести себя тихо. Слухи о психованном поручике, способном уничтожить в одиночку целую банду, курсировали по базару регулярно. А когда истории об их подвигах в Краснодаре достигли ушей местных кумушек, в городе затаились все.

Понимали, вернутся господа офицеры, всем небо с овчинку покажется. И как оказалось, словно в воду глядели. Едва только казачий отряд под командованием Руслана въехал в город, как тут же началось. Какой-то купец, с пьяных глаз, кулаками попробовал объяснить пожилому ветерану с георгиевским крестом на груди, что он не прав только потому, что не имеет больших денег, как казацкие нагайки тут же выбили из него весь хмель.

Бешеный вернулся! Эта весть разнеслась по Пятигорску со скоростью лесного пожара. Дав себе и подчиненным сутки на встречу с семьями и приведение себя в порядок, господа офицеры принялись за дела. Рязанов взялся трясти свою агентуру, а Руслан, прихватив десяток бойцов, отправился в предгорья. Объезжая станицы, деревни и аулы, Руслан не спеша разговаривал с разными людьми, выясняя, кто чего видел и что в окрестностях слышно.

К огромному удивлению, как казаков, так и самого Шатуна, в одном из аулов к нему подошла целая делегация старейшин. Увидев стариков, Руслан не задумываясь слез с коня и, шагнув вперед, первым склонил голову, приветствуя их.

– Здравствуй, ваше благородие, – поклонились те в ответ.

– Что случилось, почтенные? Чем могу помочь? – поинтересовался Шатун, но вспомнив, что на Кавказе не принято сразу говорить о делах, на всякий случай добавил: – Простите, что тороплю, но для соблюдения обычаев нет времени. Ехать надо.

– Это ты нас извини, ваше благородие. Мы пришли благодарить тебя, – кивнул в ответ самый старший из подошедших.

– За что? – растерялся Руслан, не ожидавший такого. – Что я такого сделал?

– Это ведь ты не позволил полицмейстеру на горцев убийство свалить. Не дал беде случиться. Если бы не ты, полиция бы несколько наших молодых парней схватила и на каторгу отправила. Так уже было, – добавил старик, заметив, что Руслан собирается возразить.

– Вот значит как, – мрачно вздохнул Шатун. – Не знал. Ну ладно. То дело прошлое. Но чтобы больше такого не повторилось, сразу гонца ко мне отправляйте, ежели кто вздумает невиновного арестовать. Думаю, вам всем известно, где меня искать и кого спрашивать?

Старики дружно кивнули.

– Вот и добре. Но и я вас попрошу своих молодых воинов в узде держать. Хотят силу показать, пусть в горы идут. Ваши беды из-за непримиримых кланов. Вот пусть им свою силу и показывают. Ну и ежели кто узнает, что непримиримые в набег собрались, тоже пускай знать даст. Тогда к вам точно ни у кого вопросов лишних не будет. Я всегда с чистым сердцем смогу сказать, что вы и ваши люди мне помогаете. Уговор?

– Уговор, – помолчав, снова кивнули старики.

– Вот и хорошо, – снова поклонился Шатун и вскочил в седло. – Ас салам, почтенные. Храни вас и ваши семьи Всевышний.

– Ас салам, – раздалось в ответ.

– Давно такого не было, – догнав его, негромко высказался Роман уже за околицей аула. – Не верят горцы армейским офицерам. И полиции не верят. Если с кем и сговариваются, то только с нами.

– Повезло, – пожал Шатун плечами. – Узнали, что мы с вами тех душегубов, что купца зарезали, взяли, вот и решили, что дружить с нашей службой выгодно.

– То, что горцы свою выгоду завсегда блюдут, понятно, но вот чтобы сами пришли, не бывает. Увидят где, поклонятся, ежели помощь какая была. А сами искать не станут. Гордые, – качнул следопыт головой. – Ты скажи, Шатун, что мы тут ищем? А то катаемся по всему предгорью, а зачем, непонятно, – вдруг сменил он тему.

– Я понять хочу, – задумчиво протянул Руслан.

– Что именно? Может, я чего подскажу.

– Хочу понять, кто тут чем дышит и от кого чего ожидать можно. И вон, отношения добрые наладить, – кивнул Руслан в сторону аула. – Или не получится? – повернулся он к следопыту.

– Уже получилось. После такого можно смело обратно в город ехать. Раз уж старики тебе помочь обещали, покоен будь. Слово свое сдержат. Да и выгодно им такое. Но учти, Шатун. Теперь они с полицией и говорить не станут, и случись чего, сразу к тебе посылать станут.

– Пусть посылают, – отмахнулся Руслан. – Есть у меня мысль, что в половине дел, которые на горцев повесили, они и не виноваты вовсе. Их таковыми просто назначили.

– Слышал я за такое, – помолчав, тихо признался Роман. – Не поверил. Думал, напраслину возводят. А оно, вишь, как вышло… – Казак замолчал, катая желваки на скулах.

– Нужно было атаману рассказать, – вздохнул Руслан. – Тут ведь палка о двух концах. Горцы за напраслину озлиться могли и к непримиримым переметнуться. А это снова война. Полицмейстеру выгода, а станицам казацким горе.

– Так ведь то слухи были. Как с ними пойдешь? – развел казак руками.

– Понимаю, – кивнул Шатун. – Но и слухи проверить можно. Ну да бог с ним. Сложилось, и слава богу. Еще в один аул заедем, и домой. Хватит попусту коням копыта сбивать.

Отряд перешел на рысь и спустя несколько часов въехал в очередной аул. Уже привычно остановившись у колодца, Шатун велел казакам напоить коней, а сам, отойдя в сторонку, принялся осматриваться, ожидая появления кого-то из местных глав. Не спеша шедшие по улице три старика, с длинными, седыми бородами, опиравшиеся на суковатые посохи, выглядели колоритно. Улыбнувшись про себя, Руслан шагнул им навстречу.

Задав привычные уже вопросы вежливости, Шатун поинтересовался, было ли такое, чтобы полиция арестовала и обвинила в преступлении невинного человека, и, получив в ответ угрюмое молчание, в очередной раз мрачно вздохнул, понимающе кивнув.