Верховный двинулся по коридору, опираясь на руку раба. Впрочем, тот был тих и лишь дыхание его выдавало, что Акти рядом. И прикосновение к теплой чуть дрожащей руке.

— Подземный город?

— Да, ваш подземный город, полагаю, возник на месте одного из локальных убежищ. Когда-то подобных было создано немало.

— Он не похож…

— Метеоритный поток возвращался к планете раз за разом. И люди, зная о том, искали способ защититься, — сказала Маска. — И многие убежища создавались во времена столь далекие, что и моя память не хранит о них информации.

Странно было слышать подобное.

— Часто для убежищ использовали естественные природные укрытия.

— Пещеры?

— В том числе. Глубокие… после пещеры преобразовывали. Или, если структура того не позволяла, создавали иные убежища. Ваше, полагаю, имеет несколько уровней. Но я вижу по твоей памяти, что использовался лишь верхний и тот… своеобразно. На самом деле организация жизни под землей довольно сложна. У вас не было ни системы вентиляции, которая позволила бы сформировать микроклимат…

Здесь тоже дышалось тяжело. Воздух был насыщен влагой и застоявшейся, которая оседала на губах мелкими каплями. И оставляла во рту привкус гнили.

— Системы постепенно включаются. Воздухообменник заработал, но для фильтрации такого объема необходимо время. Пара дней и воздух здесь будет мало отличен от привычного тебе. Еще важна канализация, которая обеспечит нормальный водный обмен.

Коридор тянулся.

— Значит… сюда можно привести людей? — уточнил Верховный.

— Чуть позже, полагаю, да. Люди понадобятся. Мне удалось установить связь с системой… могу сказать, что уровень остаточного заряда неожиданно высок. Это противоречит логике, но…

Дверь.

И мерцающая пленка перед ней исчезает, стоит её коснуться. Мысли же Верховного заняты. Убежище? Это хорошо… очень хорошо…

Храм, пусть и подобный крепости, ненадежен.

А вот здесь, внизу…

Пойдут ли люди? Ведь, чтобы опуститься, нужно подняться на вершину пирамиды. Поверят ли, что это путь к спасению, а не к смерти?

— Есть и иные выходы. Мы воспользовались аварийным. То есть созданным для особых ситуаций. Он предназначен для малых групп. Пропускная способность крайне низкая. Но как только система закончит процесс расконсервации, ты сможешь открыть врата. Надо будет определиться, какие именно секторы активировать… да и в целом.

Еще один коридор.

И зал.

Снова же рукотворный. Четкие линии стен. Ровный потолок, расчерченный светящимися линиями на равные квадраты. Вдоль двух стен вытянулось полотно длинного стола без ножек.

— Это панель управления. Подойди.

Верховный подчинился.

Еще подумалось, что для подобного места все выглядит… скучным? Ни мрамора, ни позолоты, ни какой бы то ни было торжественности.

Разве что дышать стало легче.

— Положи руки на окно идентификатора…

— Что?

— Черный квадрат видишь? И не бойся. Ощущение может быть не из приятных. Постарайся не убирать. Физического вреда тебе не причинят, но при более плотном контакте мой переход пройдет быстрее и легче. Хотя… подожди. Присядь. Сейчас.

Верховный хотел спросить, куда ему садиться, когда из-под столешницы выглянул массивный пузырь серебристого цвета. Он сжался, вытянулся, преобразуясь в некое подобие стула. Опускался на него Верховный с опаской. С не меньшей — положил руки на черную поверхность, отметив про себя, что на ней, блестящей, ни пылинки.

И это тоже было странно.

Весьма.

— Расслабься, — посоветовала Маска. — Ментальное сопротивление лишь все осложнит. Не причиняй себе боль.

Верховный не собирался.

— Пусть твой раб держится рядом и не вмешивается.

Под столешницей возник еще один пузырь.

— Господин, — робко произнес Акти. — Если господин позволит, я устроюсь в ногах. Так… мне будет спокойней.

— Пусть устраивается, где ему удобно. Главное, чтобы не лез. И не пугался. Скажи ему, что возможно, раздасться голос. Или иные звуки. Свет может меняться. Это обычные процессы. Не стоит пугаться. И точно не стоит убегать, если что. Ищи его потом.

Верховный повторил слова, стараясь говорить спокойно и уверенно. Рабы, как и животные, весьма чувствительны к интонациям. И теперь Акти, выслушав, кивнул. Сказал:

— Я буду рядом, господин. Я сделаю все, что нужно.

Верховный кивнул. И закрыл-таки глаза, надеясь, что боли не будет. Боли он всегда боялся.

— Подумай о людях. Они ждут и надеются…

И это место может дать спасение. Поверхность под ладонями слегка нагрелась. И это тепло, нежное, ласковое, коснулось кожи. Обняло кожу. Показалось, что руки провалились туда, внутрь, но Верховный заставил себя сидеть ровно.

Люди.

В храме их сотня или две. Много это? Мало? Ничтожно мало… сколько может вместить убежище Древних?

— Оно было рассчитано на десять тысяч человек, — голос Маски донесся издалека. — Сотни понадобятся лишь для обслуживания…

Десять тысяч?

Это…

Много.

И все-таки мало, поскольку в Благословенном городе обретает больше. Да и вокруг… город погиб, но остались иные. И деревни… деревеньки… надо будет разослать патрули, организовать людей… или мертвецов?

Жар нарастал.

Невидимое пламя коснулось пальцев и поползло внутрь, под кожу. Верховный заставил себя дышать. И думать…

Мертвецов в округе много. Скольких способен контролировать Повелитель? Мертвецы… спасут живых. Не в этом ли высший смысл? Они ведь чуют живых, как сказал маг, и значит, смогут отыскать их… привести сюда…

Хотя любой живой человек, узрев пред собой мертвеца, испугается.

Значит, с мертвыми надо отправлять живых.

Чтобы искали других живых. Приводили к убежищу… а здесь? Воздух, вода… воздух и вода — уже хорошо.

Жар поднимался выше, до локтей. Он и в груди отдавался резкой дергающей болью. Но терпимо… сердце вот сдает. Оно чужое, заемное… ничего, главное, что Верховный сумел добраться… найти…

Дитя спасется.

Ксочитл не позволит обидеть его. И Ицтли… они соберут живых, сколько сумеют. Еда…

— … бассейны начали наполняться водой, выход на полную мощность займет около месяца, но, думаю, что уже через неделю можно начать синтез питательных брикетов, пусть и в небольшом количестве. Но массовый выход пока и не нужен…

Значит, еда будет.

Не такая, к которой люди привыкли, но будет.

И как бы ни повернулось дальше, эти, доверившиеся Верховному, получат шанс на жизнь. А там… все рано или поздно заканчивается. И огненный дождь пойдет своим путем, оставив истерзанному миру шанс зализать раны и жить дальше.

Соврал Маска.

Больно.

Боль пришла не с огнем, изнутри. Словно в голове вдруг треснуло что-то. Верховный даже услышал этот тихий треск, и успел подумать, что дверь так и не открылась, а значит, люди там, в храме, обречены.

А потом стало больно.

И боль потянула его прочь.

И…

— Проклятье! — голос Маски был полон… ужаса? — Не смей умирать! Не сейчас…

Верховный не хотел.

Ему нельзя.

Люди ведь не знают. Акти… он не выберется. И если так, то… погибнет? Здесь, во тьме? В чужой пещере? Он того не заслужил. Он хороший… раб? Нет, скорее человек.

Просто человек.

И надо заставить себя сделать вдох. И Верховный делает, прорываясь сквозь боль. Он чувствует, как раздвигаются ребра, раздирают немощную его плоть. Как тяжелым комом в груди ворочается сердце. такое большое. Такое неудобное. Ему тесно.

— Мальчишка… не стой столбом… бери его! Тащи… полосу видишь?

Какую? Верховный хотел открыть глаза, но это было слишком тяжело. Однако он ощутил, как чьи-то руки подняли его.

Подхватили.

Акти все-таки силен.

Хороший мальчик… странно так… почему Верховный чувствует вину перед ним? Всего-навсего раб… были и другие, много других… а детей вот не было. Боги не дали… жен брать запрещено, но про женщин ничего не сказано. И многие из жрецов берут себе женщин.

И детей имеют.