— А тебе зачем? — этот же вопрос пришел в голову Миары. — Что ты получишь?

— Кроме возможности оставить после себя хоть что-то хорошее…

Винченцо хмыкнул. К сестре он был, пожалуй, привязан. Но вот хорошая? Они все тут…

— Знаешь, было время, когда я полагал, что знания можно хранить. Собирать и хранить. Как вот, допустим, золото. Или редкие ингредиенты. Отчасти получалось. Редкие книги. Дневники. Чьи-то и мои собственные. Отчеты об изысканиях… за некоторые мне бы неплохо заплатили. Да что там… — Карраго перевернулся на бок и, опираясь на локоть, сел. — Чем больше я знал, тем меньше мне хотелось делиться. Как же… мне ведь тоже все досталось не просто так. Я платил. И отнюдь не золотом. Жизнью. Здоровьем. Силой… да много ли чем еще.

Наверное, изрядно его приложило, там, у сооружения Древних, если пробило на душевные беседы.

Может, он вовсе умом двинулся? Если так, то это опасно.

— И отдать все это кому-то? Нет… я был жаден.

— А теперь сделался щедр? — произнесла Миара тихо.

— Близость смерти изрядно меняет взгляд на мир. Как-то… я оглянулся. Еще там, в Городе. Да, я известен. Знаменит. Меня боятся. Дружбы со мной ищут, с моими детьми, которые вполне привыкли, что имя Карраго что-то да значит. Которые не понимают, что… впрочем, не суть важно.

Миара молчит.

Слушает, чуть склонив голову, с видом равнодушным, но Винченцо не обманывался. И остальные тоже.

— Сильный шаман, — произнесла Ица. — Как Верховный.

— Кто?

— Жрец. Он подниматься. Высоко. И кормить богов.

— А их кормят? — барон влез с очередным вопросом.

— Вырезанными сердцами, — это Винченцо знал и не удержался. — Они приносят людей в жертву.

— Так надо. Кровь и жизнь. Для солнца. Солнце гореть. Солнце идти по небо. И все жить.

— У них весьма своеобразные отношения с богами, — Карраго задрал голову и посмотрел на солнце, которое уже добралось до верхней точки. — Что же до меня, то ни один из моих сыновей не понимал, что есть знания… и внуки тоже. Правнуки. Они хотят власти. Силы. Влияния. Не знаний.

— Я тоже не откажусь от силы и влияния, — сочла нужным уточнить Миара.

— И ты могла бы их получить. Не стоит мне говорить, что ты не управилась бы с братьями. Теон силен, но не особо умен. Алеф, напротив, полагал себя слишком умным. Ты бы нашла способ все повернуть в свою пользу. Полагаю, со временем ты бы стала и главой рода. Благо, имелись прецеденты. Но вместо этого ты предпочла сбежать. И теперь грязная и вонючая…

— Себя понюхай!

—…сидишь в каком-то лесу, рискуя быть сожранной нежитью. И слушаешь старого идиота, которого на дух не переносишь.

— Знаешь… я вот думаю, в следующий раз я не помогу, а додушу, чтоб уж наверняка.

— И вот это тоже о чем-то да говорит. Ты могла и не помогать. А вместо этого… — Карраго выразительно потрогал переносицу. — Знаешь, я не буду тебя торопить. И клятвы ученической требовать. Давай, я кое-что тебе покажу. Итак, смотри, этот способ несколько сложнее, но ты умная девочка и способная. На первом этапе создаем дублирующие силовые узлы в почках и печени, а заодно…

Винченцо отступил. Он мало что понимал в медицине.

Но он знал, с кем стоит поговорить ему.

Мешекская императрица сидела, скрестив ноги, и внимательно слушала, что ей втолковывал мальчишка-наемник. Тот тоже сидел и рассказывал, явно о собственных подвигах, которые того и гляди затмят отцовские дела.

Джер тоже слушал, вполуха, но с мрачным выражением лица.

И с каждым произнесенным словом хмурился все больше. Даже жаль, что придется нарушить идиллию. Было бы интересно посмотреть, надолго ли его хватит.

Но…

Момент очень удобный. Когда еще такой выдасться.

— Могу я побеседовать с вами? — Винченцо отвесил поклон, в котором нужды явно не было, но все же порой вежливость давала свои плоды.

— Говорить? — Ица повернулась к нему. — Хорошо. Ты много болтать. Много болтать — мало делать.

Это было сказано Красавчику, который понял и покраснел.

И насупился.

А вот барон наоборот не удержал довольно улыбки.

Дети.

Даже здесь и сейчас — дети.

Винченцо опустился на землю.

— Раз уж мы все равно вынуждены ждать, то я хотел бы узнать больше о том месте, где мы оказались.

— А откуда ей знать? — Джер подобрался чуть ближе, причем явно норовя оказаться между своей невестой и наемником.

— Возможно, что и неоткуда. Возможно, она знает чуть больше нашего. Но иногда и «чуть» — это довольно много.

— Но…

— Что ты ощутил, когда оказался там?

— Ну… — Джер задумался. — Сперва и не понял, что я не тут. Там же ж лес. И тут лес. Правда, тихий такой. И все куда-то подевались. Я кричать стал. Решил, что заблудился. А тут он сидит…

Винченцо перевел взгляд на Красавчика.

— А мне больно не было, — тот поежился. — Я уже забыл, что бывает так, когда не больно… я решил, что умер. Давно… когда мама еще была жива, она говорила, что после смерти люди попадают в место, где хорошо. Мне стало так хорошо… но тут он. И сказал, что в его представлении хорошо — это не на краю леса. Вот. И что мы просто заблудились. Где-то.

Логично.

Где-то.

— А вот Их императорское Величество определенно чувствовали себя в этом… где-то куда спокойнее. И рог. Помнишь, у нее был рог.

— Дудка, — возразил Красавчик. — Такая. Длинная. У отца один с похожей ходил, говорил, что взял на востоке, что в них дуют и змей заклинают. И любой змее можно приказать.

— Что?

— А вот что хочешь! Вот, скажем, заползти куда и укусить кого. Он говорил, что приказал гадюке залезть спящему в рот. И все. Та в кишки сунулась…

— Вообще-то змеи глухие, — заметил Винченцо.

— Так она ж не звуком! Она магией! Правда… потом он перепился и утонул, а отец дудку сломал. Я забрать хотел, а он…

— Правильно сделал, — Винченцо действия наемника всецело одобрил. — Магические вещи опасны.

Правда, он весьма сомневался, что у какого-то там наемника может быть настолько сильный артефакт.

— В других руках они часто становятся бесполезны. А то еще и убить могут.

— Ага. У нас был один, который вот так, мага порешивши, взялся его вещички трясти, а все знают, что мажьи вещицы…

Что ж, пережитое, может, и прибавило мальчишке жизненного опыта, но не мозгов.

Винченцо повернулся.

— Рог, откуда он взялся?

— Сделала, — сказала девочка, подумав. — Там… сперва я спать. Просто. Я знать, что спать. И говорить. С она.

— С кем?

— С той, которая я. Там.

— Зеркало, — догадался Винченцо. — Ты говорила со своим отражением. Любопытно. Я не встречал информации, что донор и реципиент могли общаться.

— Духи, — девочка поглядела на него с упреком. — Предки. Помочь. Она их звать. Я их звать. Она глупая. И ныть, ныть. Я ей сказать, чтоб не ныть. Но она не слышать. Правда…

Ица сунула палец в ухо и в нем поскреблась.

— Я тоже теперь она не слышать.

А вот о Зеркале стоит побеседовать с Карраго. Правда, сейчас тот занят, да и вопрос свой Винченцо до конца не прояснил.

— Хорошо. Ты уснула и…

— Попала к духам.

— И попала к духам. Пыталась вернуться. Звала. И вызвала нас, так?

Кивок.

— Почему нас?

— Он болеть, — палец Ицы ткнул в Красавчика. — Быть на край. Чуть и конец.

Тот поежился.

— Он мой. Слово дать. Муж и жена — одно.

Джер кивнул.

Логично получается.

— А я?

— А ты ходить дорога духов. Вот дух и звать. Слышать.

— Моя сестра… у нее дар. Но она не услышала сразу.

— Дура.

— А из логичных объяснений?

— Она болеть, — подумав, сказала Ица. — И теперь не слышать. Раньше. Но быть слышать. Потом. Как стать здоровым.

— Хорошо… этот мир духов, он выглядел совсем как наш. Я там чувствовал жару. И жажду. Рог тоже имел вес. То есть, пока я там, этот мир реален?

Ица на этот раз задумалась надолго. И сидела, прикусив губу, чуть покачиваясь.