Были.

Мертвец лежал, подтянув одну ногу к груди и широко раскинув руки.

- Ух ты! – обрадовался барон и наклонился, и факел, который он чудом дотащил, тоже поднес.

- Осторожно! – Ирграм не то, чтобы за мальчишку беспокоился, но вот тело было интересным.

Весьма.

Темная кожа плотно облепила кости черепа, волосы сбились в один ком. Но не это важно.

- Сколько он тут лежит?

- Давно, - Ирграм отодвинул факел от мертвеца. – Это мумия. Случается, когда тела попадают в определенные условия. Они не разлагаются, как в земле, а словно бы высыхают изнутри. И так могут храниться не то, что сотнями лет – тысячами.

- Да? – мальчишка присел. – Одежда у него… у вас так одеваются?

А вот одежда сохранилась плохо. Разве что уцелел массивный золотой нагрудник.

- Знаки, - Ица опустилась с другой стороны тела. И пальцы протянула, собирая пыль и паутину.

- Погоди, а вдруг отравленный!

Мальчишка перехватил её руку, и мешекское отродье неожиданно подчинилось.

- Надо, - сказала она Ирграму. – Взять! Это.

И ткнула.

Нагрудник был не от доспехов. Скорее представлял собой массивную четырехугольную пластину, украшенную двумя крупными камнями. Отшлифованные до гладкости, они казались мутными стекляшками, но стоило смахнуть пыль, и камни блеснули.

Слезы неба?

И крупные… и черные? Черные? Они бывают черными? Ирграм никогда не слышал о подобном. Еще пара таких же камней нашлась на цепи, удерживавшей эту штуку. И сидела она довольно плотно.

- Погоди, тело надо поднять, - Ирграм посмотрел в темноту. Рытвенник никуда не делся, вернулся и сел, ожидая, когда люди бросят играть со старыми костями.

Они даже несъедобные.

Ирграм ощущал эхо недоумения. И нетерпение. Та штука, которую рытвеннику дали понюхать, ему нравилось куда больше этого вот мертвеца.

Но пускай.

- Поможешь, - сказал он мальчишке, тот слегка побледнел, но кивнул. Тело за столетия покрылось тонким соляным налетом, и теперь не желало отходить от камня. А стоило чуть нажать и оно хрустнуло, разваливаясь на части. Покатилась и застыла у стены голова. Рука выломалась с мерзковатым звуком, заставившим барона скривиться сильнее прежнего. Но вот пластину снять удалось. На спине цепи перекрещивались, а вот замка, который бы их удерживал, Ирграм не нашел. Ничего. И так стянулась. Правда, пришлось отломать и вторую руку.

Кольца он тоже снял, как и широкий, украшенный золотыми пластинами пояс. Правда, меча на нем не обнаружилось, зато имелся кожаный кошель. Со временем кожа стала сухой и хрупкой, и в руках просто-напросто рассыпалась.

Пара монет.

И…

- Это… это что? – барон присел на корточки и ткнул пальцем в нечто круглое.

Каменное?

И…

- Не трогать, - Ица успела раньше и подхватила эту вещь. – Это… опасно. Надо.

Она потерла шар об одну штанину, о другую. И положила на ладонь. Камень. Слеза неба? Определенно. Но уже не угольно-черная, как на пластине, а скорее молочно белая. Будто…

- Это же глаз! – мальчишка озвучил догадку раньше, чем Ирграм сообразил, что видит. – Это ж настоящий глаз! У нас… у нас у одного глаз заболел. Ну, кузнеца. Искра там угодила. Сперва-то ничего, а потом совсем худо стало. А кузнец хороший. Вот отец и велел целителю помочь.

Он поднял монеты и сунул за пояс.

- Что? Меня учили… ну, пытались, в хозяйстве все пригодится. Так вот, целитель сказал, что глаз надо вынимать, иначе мозговое воспаление начнется. И ложкою его…

Барона передернуло.

Ирграм же не мог отвести взгляда. Молочно-белый камень и вправду повторял тело глаза. Золотая радужка и еще один камень, черный, вместо зрачка, сделаны были весьма умело.

Девица подняла его на ладони. Повернула влево. Вправо. Постучала по камню и нахмурилась.

- А зачем глаз делать? – поинтересовался барон. – Хотя… может, надо кому.

Он вздохнул и снова осмотрел тело.

- О!

Из грязи и пыли барон извлек странного вида то ли кинжал длинный, то ли короткий меч. Черный клинок длиною в две ладони изгибался, словно язык пламени. И сделан он был не из металла.

- Ого… - барон взялся за рукоять.

Тоже черную.

И покрытую то ли грязью, то ли чешуей. Примерил по руке и скривился.

- Твою ж…

Клинок он сунул за пояс, а руку прижал к губам.

- Поцарапался.

- Дай, - мешекское отродье поспешно сунуло глаз в голенище сапога и взяла мальчишку за руку. Ладони пересекала широкая царапина. – Возьми. Дай ему крови. Хочет.

- Ему?

Спорить парень не стал, вытащил клинок и приложил к ладони.

- Печется. А он не отравленный?

- Понятия не имею, - честно сказал Ирграм. – Но редко какой яд выдержит столько. Поэтому умереть ты не должен.

- Нет, - а вот девчонка меча касаться избегала, хотя выглядела донельзя довольной. – Не яд. Это Огонь. Камень.

- Каменный огонь? – уточнил барон.

- Да.

- А такой бывает?

- Пожалуй… позволите? Нет, нет, прикасаться к вещам подобным неразумно, но… - Ирграм растопырил пальцы, убеждаясь, что прав. Там, в камне, скрывались… заклятья?

Сила?

Был ли сам клинок артефактом? Вполне возможно. И в другое время Ирграм изучил бы его, но сейчас испытал лишь раздражение.

Ему не клинок нужен.

Ему…

- На краю мира есть земля, - он заставил себя успокоиться. И руки убрать. – Где живут вулканы. Их жерла извергают лаву и черный камень, который иные зовут обсидианом. И дикари, живущие близ той земли, делают из этого камня инструмент. Копья. Наконечники стрел. Или вот клинки. Моему господину привозили его. Но пришел к выводу, что камень этот не слишком хорошо принимает силу.

- Да? И что?

- Ничего. Он утратил интерес, - Ирграм протянул пластину девочке, но та покачала головой. Золото весило немало. И что, Ирграму придется на себе тащить?

Рытвенник заскулил, скребанул лапой, поторапливая.

Благо, идти получилось недалеко. Коридор свернул, вывел в узкий отнорок, в стенах которого были сделаны ниши. А в нишах лежали тела. Правда, на сей раз и плоть, и ткани истлели, да и ничего-то, помимо сухих белых костей, не обнаружилось.

Впрочем, сильно Ирграм и не искал. Да и остальные тоже.

А вот дверь стала неожиданностью. Старая, рассохшаяся, но все же довольно крепкая.

- И что? Ломать будем? – барон попытался пнуть дверь, но осторожно так, силу пробуя. – Или как?

Изнутри не было ни ручки, ни замка.

Ирграм толкнул дверь плечом. Дерево заскрипело.

- Отойди! – барон вытащил меч. – Хоть что-то… сделаю… п-полезное.

Сталь проломила иссохшую древесину. Взвыл рытвенник, закрутился.

- Зверя своего убери, а то ж нервничаю… не задеть бы часом, - барон за нежитью следил с явным подозрением. И Ирграм оттащил бестолковое создание.

А то и вправду, заденет еще.

- Ну вот, - мальчишка выбил сухую деревяшку и высунулся на ту сторону. Факел в его руках почти погас. – А я знаю! Это же ж… слушай, а выходит, что мы в замке!

- Мы из него и не выходили, - Ирграм покачал головой. Чему только его учили-то?

- Да? Ну так это… это же подвалы! Не те, где мы уходили. Другие.

Очень понятно.

Ица протиснулась следом.

- Тут зерно хранят…

А где зерно, там и крысы. Нет, они-то повсюду, но рядом с зерном их больше всего.

- Вообще обычно наверху только, там колодцы. А сюда мы как-то раз спускались, помню. Один год. Такхвар говорил, что вроде как урожай очень большой, и старых колодцев может не хватить. И… и спускались! Погоди…

Он отошел, пусть и недалеко. А Ирграм полез в дыру. Тесная. Пробитая в неудачном месте. Но он справился, даже шкуру не ободрал, правда, не из-за ловкости, скорее уж потому, что шкура была толстой. Рытвенник, пыхтя и порыкивая, вывалился с той стороны и, поднявшись на лапы, отряхнулся.

Пещера.

- Вот! Точно! Тут факелы… Такхвар еще тогда велел принести, правда, на кой они тут, сюда редко кто спускается, но его никто ослушаться не смел. И раз сказал, то принесли.