А ведь ран навскидку и нет. Таких, чтобы тяжелые.

Рука. Левая. Перемотанная грязными тряпками.

Не жилец. Дикарь втянул сладковатый запах гнили, исходивший от паренька. И вынес приговор. Определенно, не жилец.

Но Миара вздохнула. И сказала:

- Подойди. Раз уж так интересно, то помогай.

Миха подумал, что зря ему было так интересно. И вообще не так уж было и интересно, потому что стоило приблизиться, и запах стал отчетливей.

- А ты стол помыть не хочешь? – поинтересовался он, глядя, как парня просто-напросто сваливают на этот, уже не красивый и не блестящий, стол.

Парнишка и не застонал, только голова мотнулась, и светлые волосы потемнели от чужой крови.

- А смысл? – Миара потрясла руками. – Ирграм, будь добр, подай…

Упырь молча протянул ножницы, загнутые под хитрым углом. И повязки он снял, с частью кожи, отправив просто на пол.

Слуги беззвучно метнулись, убирая.

Миара протянула руку.

И ножницы сменились ножом. Скальпель? Ланцет? Что там еще? Главное, даже с виду он был далек от чистоты, не говоря уже о такой лишней в нынешнем мире вещи, как стерильность.

Нож рассек потемневшую плоть.

- Что ты видишь? – поинтересовалась Миара.

- Издеваешься? – Миха не сумел скрыть отвращения. Нет, одно дело там убивать в честном бою и вообще… а это – махровый садизм. И главное, магичке он по душе. – Руку надо отнимать.

Её покрывали темные язвы. Где-то они проваливались, и кажется, если тронуть, то расползутся не остатки кожи, но сами мышцы. Если там они вообще остались.

- И то… если воспаление пошло дальше, то, к сожалению.

Миха подумал и в памяти всплыло слово из курса медподготовки.

- Сепсис. Заражение крови. Без антибиотиков не спасти.

- Без чего? – заинтересовалась Миара.

- Антибиотики… такое вещество, которое убивает бактерии.

Миара приподняла бровь, всем видом показывая, что ждет пояснений.

- Это… это такие крохотные существа. Одноклеточные. Они живут повсюду. И в ранах заводятся. В ранах они плохие. Пожирают плоть, выделяют ядовитые вещества, а те попадают в кровь. Ну и так вот… антибиотики этих бактерий убивают.

- Ясно. Потом расскажешь подробнее, - Миара повернулась к раненому. – Ты прав. Видишь…

- Что?

- Он получил ожог. Относительно небольшой. Эй ты!

Как ни странно, но на окрик отозвались.

- Д-да?

- Ожог был?

Мужчина в мятой рубахе неопределенного цвета согнулся.

- Да, госпожа.

- Ты его лечил?

- Да, госпожа, - голос его слегка дрогнул.

- Как?

- Так… небольшой ожог вроде. Вскрыл пузыри, а потом мочой. Господина, - на всякий случай уточнил он. – Всегда так лечили.

- Идиот, - Миара махнула рукой. – Иди…

- С мочой зараза и попала.

- Вот… склонна с тобой согласиться. Смотри, будь рана в не столь запущенном состоянии, я бы просто вскрыла её, почистила и использовала бы некоторые составы, благо, хватает добротных. Потом несколько дней наблюдала бы, но, скорее всего, тем бы и ограничилась. Он молод. Силен. Справился бы.

Мальчишка приоткрыл глаза.

- М-ма…

- Примерещилось, - отозвалась Миара и положила ладонь на лоб. – Однако в силу того, что зараза действительно попала в кровь, этот метод напрочь бесполезен. И ты прав, еще вчера он мог бы отделаться утратой руки. Сегодня…

- Он… он умрет? – подал голос сопровождающий.

- Возможно… но держи его. И крепко. Ирграм, чисти рану. Гной выпускай. Мышцы необходимо будет иссечь.

Упырь кивнул.

Миара же пошевелила пальцами.

- Сейчас я довольно слаба… но, если повезет… ему…

Пальцы слабо светились.

И свечение это расползалось по ладоням, и выше, поднималось к локтю, вот уже охватывая всю руку.

Миара наклонилась и, коснувшись губ губами, выдохнула в них этот кипящий белый свет. И парнишка выгнулся дугой.

- Держи!

Свет расползался. Миха видел эту хрень и… и то, как пятнами пошла кожа. Странно, что неравномерно, но где-то она осталась прежней, а… а под ней медленно проступали русла кровеносных сосудов.

Парень хрипел и изгибался.

А ладонь Миары надавила на грудь.

- Держи крепко! Это больно.

Да уж… кожа на щеке полыхнула и сполза, обнажив черные мышцы, которые на глазах Михи покрылись сизоватой влажной пленкой.

Парень дернулся. Раз. Другой.

И снова забился в судороге.

Он взмахнул рукой, пытаясь оттолкнуть Миху, и заорал.

- Держи! – это Миха крикнул уже тому, второму, что стоял возле стола. И тот, моргнув, навалился на ноги, прижимая их. Парня трясло, его то выгибало, то корежило. Изо рта хлынула то ли кровь, то ли слюна, с ней смешанная.

Он не захлебнулся лишь потому, что Миара ловко повернула голову набок. Так и держала.

Когда судороги стихли, она отступила.

- Его отереть надо. Теплой водой. Чистой тряпкой. Так… настой я, надеюсь, найду. Добавишь в воду. Поить. Много. Даже если не хочет. Травники есть? Завари ромашку, толокнянку и золотую розгу. Поить много. Мочиться будет, старайся, чтобы не на кожу.

Кожи почти не осталось, по всему телу.

Но сейчас парень хотя бы дышал. Да и запаха смерти Миха больше не чувствовал.

- Пока кожа останется голой. Будет больно.

- М-маковое молочко?

- Можешь дать. Когда им больно, они орать начинают, - пожаловалась Миара, пытаясь оттереть измазанные черным пальцы о юбку. Юбка, впрочем, также не отличалась чистотой. А пальцы дрожали. – Идем…

Она развернулась и направилась к выходу из шатра.

Там уже вдохнула холодный вечерний воздух и зажмурилась.

- Это чудо было каким-то… нечудесным с виду.

- Тебе не угодишь, - сказала Миара, не открывая глаз.

- Ладно, извини.

- Ничего. Подобные случаи… я могу попробовать. Поделиться силой.

- Как…

- Нет, иначе. Он мне не родич, да и не любовник, - она фыркнула. – Однако если спать со всеми больными это уже не целительство выйдет. Так что есть иные способы. Не такие эффективные. И сложнее немного. Но тоже работает.

- И он выживет?

- Как повезет. Шанс я дала. Я вытащила заразу. Сожгла её. Если до утра не скончается, можно будет попробовать дальше.

- Дальше?

- А ты как думал? Такое вмешательство всегда опасно. У него теперь повреждены легкие. И почки. Печень. Желудок. Кишечник, полагаю, тоже. Но это все восстановится. Если он будет жить.

- А будет?

Миара пожала плечами.

- Должен. Не зря же я силы тратила. Но ты ведь о другом спрашивал. Так… да, я могу прирастить к телу отсеченную руку. Или ногу. Могу пересадить сердце, почки… печень. Не любую. Лучше всего подходит та, которая от близких родственников. Алефу я вот пересаживала. И Теону как-то пришлось. Могу продлить жизнь. И восстановить отдельные органы. Многое могу, но… это требует сил.

Она сделала вдох и пригладила влажные волосы.

- Много сил. Их хватит… на двоих? Троих? Пятерых? А остальные? Куда проще использовать знания и умения, слегка подкрепляя их силой, чем просто силу.

Наверное, она была права.

- И все-таки хочется чуда, - признался Миха.

- Кому не хочется чуда…

Миара замолчала.

Она стояла, подставив лицо ветру, закрыв глаза, улыбаясь каким-то своим мыслям. Миха просто не мешал. Спешить… а куда им спешить.

Еще бы пожрать кто принес.

И вообще жизнь, кажется, приходит если не в норму, то в её подобие.

Тихий вдох.

И выдох.

- Ты тут?

- Куда я денусь.

- Действительно, - Миара потрогала лицо. – Но… ты думал, что мы дальше делать будем?

- Домой вернемся?

Ирграм все-таки выбрался из шатра. А мелкая девчонка, которая ну никак не могла быть той, которую они искали, ибо дочери императоров выглядеть должны иначе, прилично, увязалась следом. И стоило ему заикнуться, что безопаснее было бы ей в шатре остаться, она лишь глянула.

Так глянуло, что мертвое сердце заныло.

И…

Пускай. Ирграм что? Он должен был привести к девчонке? Он… привел.