Вежливые.

Но выглядела девочка неплохо.

- Ты его убьешь, - барон подал руку невесте, помогая ей забраться на Михину кровать, на которой та и устроилась, кое-как обмяв юбки. – И хорошо.

- Не уверен, - осторожно заметил Такхвар и слегка нахмурился. Правда, больше ничего говорить не стал.

- Не уверен, что убью? – уточнил Миха на всякий случай. – Или не уверен, что если убью, это будет хорошо?

- И то, и другое, - Такхвар подошел к двери и выглянул за нее. – Если господин маг будет столь любезен…

- Будет, - Винченцо устало опустился на пол, у стены. И на стену оперся. – А мне казалось, что хуже, чем дома, уже не будет.

- Это ты зря. Это ты жизнь недооцениваешь.

Винченцо махнул рукой и спина зачесалась. А в груди заныло, неприятно так. Ица тоже сморщилась и чихнула, чтобы вытереть нос рукавом.

Наверное, это было не по этикету, да и барон любезно подал невесте платок, но от него девчонка отмахнулась.

А ведь… обыкновенной она выглядит.

То есть, не то, чтобы у Михи большой опыт. Он от детей в том мире старался держаться подальше. Да и где с ними общаться-то? С такими вот, подросшими, которые вроде и не совсем малышня, но и до взрослых не дотягивают.

Тощая.

Смуглокожая. С лицом, черты лица которого весьма далеки от европеоидных. И что с того? Ничего, наверное.

- Говори уже, - велел маг, глаз не открывая.

- Господин Хальгрим весьма силен. И он умелый воин. Третьего дня он изволил сойтись с Арвисом в тренировочном бою. И не только с ним.

- И впечатлил, - проворчал Миха.

- Именно.

- Насколько впечатлил?

- Весьма. Не Арвиса. Арвис предан госпоже баронессе и вам, господин барон, - Такхвар слегка поклонился. – Он давал клятву. И сдержит её.

- Прочие тоже давали, - Джер сел на кровать и платок, которым Ица не воспользовалась, запихал в рукав. – Хочешь сказать, что это не важно?

- Отчего? Важно. Если господин Хальгрим решит напасть на вас, ваши люди вынуждены будут вступить в бой.

- Но сделают это без особого желания, - добавил Миха, если вдруг у мальчишки остались иллюзии. – А стало быть, бой проиграют.

- Именно, - Такхвар потер сложенными щепотью пальцами подбородок. – Но беда в том, что ваш дядя весьма громко заявляет, что никоим образом не претендует на ваше наследство. Что желает он лишь помочь. Что вы юны и не способны сами отстоять свои земли. Что ваша неопытность очевидна. А госпожа баронесса и вовсе женщина. Что вы оба – легкая добыча.

- И разговоры эти находят нужные уши?

- Именно, господин. Именно. Я слышал, о чем шепчутся слуги. И рабы.

- Вот уж еще мнения рабов мне только не хватало, - проворчал мальчишка, правда без особого энтузиазма.

- Это ты зря, - сидел бы барон поближе, Миха бы ему затрещину отвесил бы, для вразумления. – Когда верхи не могут, а низы хотят, случается… всякое.

На него поглядели все.

И Миха пожал плечами:

- Рабство зло.

- А еще рабы никому не приносили клятву. Но многие из них способны держать оружие. Да, это не воины…

- Сброд.

- Да, но и сброд способен доставить проблемы. Рабы… многое знают. Многое слышат. Они трусливы и не связаны словом чести.

Сиречь не желают умирать за малолетку, если вдруг этот малолетка вздумает подвиг совершить. Тогда как другой человек, сильный и надежный обещает защиту. И поддержание привычного образа жизни. А это уже много.

Впрочем, и среди тех, кто клятву дал, найдется немало людей, которые явно пришли к выводу, что с клятвой поспешили.

Плохо.

И Такхвар кивает, подтверждая, что прав Миха в своих размышлениях.

- Стало быть, многие будут рады, если Хальгрим останется?

- И останется. И не только. Люди ходят за стены. Люди говорят с другими людьми. Его людьми, - Такхвар скрестил руки на груди. – Люди слышат, что Хальгрим – умел. И опытен. И одержал немало побед. Что на землях его все живут в мире и покое. Что там царит порядок. Землепашцы возделывают землю, без страха, что завтра дома их полыхнут огнем, а сами они примерят рабские ошейники. Скотоводы пасут стада, и платят лишь малую дань, не боясь, что завтра эти стада, как и их хозяева станут собственностью какого-нибудь разбойника. Торговцы торгуют.

- Шлюхи тоже при деле, - не выдержал Миха.

Пиар.

Мать его, мир иной, средневековье глухое, а и тут, надо же, как на выборах.

- Именно.

- И верят?

- Отчего бы и нет? Хальгрим запретил обижать людей. И сперва-то наемников побаивались, но те сидят в лагере, не пьют, не буянят, а за скот и работу платят живой деньгой.

- Чудо, - буркнул Винченцо.

- Но понятное. В Хальгриме видят хозяина. Такого, каким был старый барон.

- И каким не был я, - пробормотал Джер, запустив обе руки в волосы. – Проклятье… и ведь они правы.

- В чем?

- В том, что я… я умею выбрать лошадь. Или клинки вот. Вина могу на вкус различить. Некоторые, - он слегка покраснел. – Но вот остальное… хозяин из меня. Не очень хороший.

Это еще мягко сказано.

- Именно, - пальцы Такхвара шевельнулись. – Хальгрим тоже надеется решить дело миром.

- Избавившись от меня, - Миха потер шею, которая вдруг заныла.

- Да.

- И если у него получится, все будут счастливы.

- В большинстве своем, - Такхвар опустил взгляд.

- А ты?

- Я уже стар, господин. Я не верю в то, что человек преодолеет сотни миль, дабы просто помочь своей несчастной сестре. Сестре, которая довольно давно просила о помощи. Но почему-то услышали её лишь сейчас. Нет, господин. Мне кажется, что все не так просто.

И не ему одному.

- Хорошо, - шея ныть не перестала. – Что будет если я его убью?

- То есть, что будет, если он убьет тебя, тебе не интересно? – не выдержал Джер.

Миха пожал плечами и честно ответил:

- Это уже будут не мои проблемы.

И ведь правду же сказал, но мальчишка все равно надулся и запыхтел. А Ица склонила голову набок и поглядела так, превнимательно.

А ведь…

- Вероятно… вашу победу, если она случится… - начал Такхвар, слегка запинаясь.

Надо же, какая глубокая вера в Миху.

- …объявят незаконной. Скажем, обвинят в сговоре с магами. Или в отравлении господина Хальгрима. Да не суть важно. Главное, что его люди взбунтуются.

И нападут.

- Может, его просто отравить? – произнес Миха вслух, так, размышляя. И в глазах барона вспыхнула надежда. – Ну, раз все равно объявят, что я его того… нечестно.

- Увы… господин Хальгрим ныне удалился в лагерь. Он объявил, что будет молиться богам.

- Какое невероятное благочестие, - проворчал Миха.

- А еще, что, если боги ниспошлют ему победу, то он даст свободу всем рабам, коии пожелают её обрести. А слугам заплатит по десяти медных монет.

- Вот же… трепло. Политик хренов, - Миха не удержался. – Извините.

С этакими обещаниями ясно, за кого население болеть станет.

Такхвар молча развел руками.

- Значит, так, - Миха встал. Стоя думалось как-то легче. А если уж вовсе походить, так мысли просто-таки закипали. Главное, не наступить на кого. К примеру, на придремавшего мага. – Во-первых, пошли к этому богомольцу кого…

- Кого?

- Не знаю. Кого не жалко. Условия-то поединка обговорить надо.

- Какие условия? – поинтересовался Джер.

- Какие-никакие… первое. Проходить это все действо будет за пределами замка. Пусть найдут какую полянку там. Или лужок.

- Разумно, - согласился Такхвар. – Люди Хальгрима явно пожелают видеть все.

- Вот-вот. Пусть и видят. Со мной… пойдет маг вон. Все одно, если я помру, то и он.

- Я тоже! – мальчишка встрепенулся и глаза загорелись.

- Ты будешь сидеть в замке. Это, во-вторых. И ворота закроешь. Мост поднимешь. А еще запрешь всех этих… жертв политики где-нибудь там.

- В пыточной? – уточнил Джер.

- Можешь и в пыточной. Но сойдет и сарай, главное, чтобы стены потолще и двери покрепче. И стражу приставить, но из тех, кто и вправду верен.