Встряла и получила звонкий щелчок по лбу. Такой звонкий, словно лопнула тетива на одном из натянутых луков.

— Ну куда ты лезешь? — укоризненно покачал головой сэнсэй. — Они же сказали, что одну… Могли бы отделаться малой кровью.

— Прости, сэнсэй, само с языка сорвалось, — потупилась кицунэ.

— Три так три… Ладно, если вы говорите, что понимаете нас, то поймете и лошадей. Вот мы сейчас это и проверим. Скажите, кто из этих двух кобылиц мать, а кто дочь? — хмыкнул седой кентавр и заржал в сторону задних рядов.

Кентавры расступились и к нам вышли две кобылицы, обе одного роста, пегой масти, морды похожи как две капли воды, даже скачут и резвятся одинаково. Они уставились на нас умными глазами, и мне даже показалось, что улыбнулись, мол, угадывайте.

— Ну, это легче легкого, — ответил сэнсэй. — Лошади же как люди, всегда сперва заботятся о пропитании детей, а уже потом едят сами.

С этими словами он быстро нарвал пару охапок травы и положил перед лошадьми. Одна тут же начала поедать подношение, а вторая спокойно стояла чуть поодаль — ждала, пока первая насытится. Уже потом подошла сама и подъела остатки травы.

— Мудрые мысли в твоей черепной коробке, человек, — заметил кентавр. — С первым заданием ты справился. А вот как со вторым? Проденьте сквозь этот камень нитку, он сорвался с моей шеи, и вдеть снова не получается…

Кентавр протянул крупный алмаз. Сэнсэй показал мне его. С одной стороны алмаза было отверстие и с другой тоже, но вот проход между ними был соединен очень тонким извилистым путем.

Мы все по очереди попытались продеть сквозь алмаз нитку, но ни у кого не получалось — ход был очень извилист, и нитка постоянно утыкалась в стенки. Как ни мусолили нитку, как не заставляли её пролезать, но нет… всё в пустую.

— Ну что, повернете обратно? — спросил седовласый кентавр.

— Нет, мы сейчас, — буркнул сэнсэй в ответ.

Кентавры начали пересмеиваться между собой, глядя на наши неудачные попытки. Тогда сэнсэй незаметно протянул руку и выдернул из головы Шакко пару волосков.

— Ай, сэснэй! За что? — спросила егоза.

— За длинный язык и за интересные задания. Давай ещё конфету… — потребовал сэнсэй.

— У меня нет, — тут же заморгала кицунэ.

— Тогда я сейчас сам найду, — склонил голову на плечо Норобу.

— Да ладно, ладно… Вот, но это последняя, — тут же достала из потайного кармашка кицунэ небольшую конфету.

Вот умеет сэнсэй уговаривать, когда нужно. И слова нужные тоже находит, и интонации. А то, что у нашей сластены припасены сласти на всякий случай, знали все на базе. Не могла Шакко без сладостей, просто не могла.

Сэнсэй приложил алмаз к конфете одним концом, а потом нагнулся и… Поднял с земли маленького муравья. Норобу ловко привязал вырванный волосок посередине туловища насекомого, а потом аккуратно протолкнул его в отверстие в алмазе.

Муравей сначала упирался всеми ногами и усиками, не хотел ползти, а потом учуял сладость на другом конце коридора и пополз. Сэнсэй же привязал к волоску муравья ещё один волосок, а уже к тому ниточку.

Насекомое проползло сквозь алмазный коридор и вышло с другой стороны. Шакко только вздохнула, глядя на то, как муравей ползает по её сладости. Сэнсэй же аккуратно протянул всю связанную конструкцию через отверстия и на выходе подцепил ниточку. Пара секунд, и он показал алмаз на ниточке кентавру.

Кентавр забрал исправленный амулет. К нему подскочил молодой кентавр и что-то прошептал на ухо.

Седовласый только кивнул в ответ и посмотрел на нас:

— Что же, мудрость и ловкость всегда идут рука об руку. Но рядом ли с ними сообразительность? Ответьте на третью нашу загадку: стены дома все смотрят на юг, а возле дома ходит медведь. Какого цвета это создание?

Мы переглянулись. Что-то тут не то. Вроде бы и сказать, что бурый, но… к чему тут уточнение про стены на юг? Да и как все стены могут на юг смотреть?

— Он белый, — ответил Норобу.

— Что? Почему белый? — спросила Шакко.

— Потому что дом, чьи стены смотрят на юг, может находиться только на Северном полюсе. А какого цвета рядом бродят медведи? — хитро улыбнулся Норобу.

— Сообразительность тоже является вашей чертой. Что же, вы справились с тремя заданиями, — кентавр сделал знак и луки опустились. — Вы можете пройти, но…

— Я помню свою клятву и уверяю вас — я приложу все усилия, чтобы с вашими жеребятами ничего не случилось, — ответил с поклоном Норобу.

На его поклон все кентавры склонились на одно колено и приложили открытые ладони к сердцу. Волей-неволей нам тоже пришлось кланяться в ответ. Всё-таки выказали знаки уважения…

Мы прошли к воротам и вошли снова в башню. В большом зале в отдалении светился небольшой костерок. Колонны уходили вверх и пропадали в темноте потолка. За костерком виднелись новые ворота.

Я покрутил головой и спросил:

— И что? Может хозяева ушли и оставили нам ужин? Вон, сейчас разогреем на костре и поедим…

— Ты в это веришь? — хмыкнул Норобу.

Ответить я не успел, так как подлетевший ветерок сильнее раздул пламя костра и огонь взметнулся к небу. Язык пламени не упал обратно, а расширился, как зрачок у кошки при раздражении. Из пламени выкатились одна за другой четыре пылающие фигуры. Они молча двинулись к моей напрягшейся команде.

— Кася, — вырвалось у меня.

Было уже как-то соприкосновение с подобными полулюдьми-полукошками на колесах телеги в прошлом. И это соприкосновение было не очень хорошим.

Легкое потрескивание и противный запах горелой кожи сопровождал путь огненных ёкаев. Черты лица постоянно менялись, на камне оставался дымок после каждого шага.

— Разговоры будем разговаривать или сразу приступим к махачу? — спросил я на всякий случай.

Громкий пронзительный рев мартовских котов был ответом. Огненные колеса закрутились быстрее и кася рванулись к нам.

Я прыгнул вперёд и ударил что было силы Земляным Мечом. Меч прошил фигуру насквозь, как будто она была бесплотным духом, а вот ответный удар «бесплотного духа» отбросил меня назад на пару шагов. Я сплюнул и повел плечами, разминаясь.

— Сразу к махачу приступим…

Норобу попытался распластать одного из них Воздушным Топором, но тот пролетал сквозь тело, не причиняя никакого видимого эффекта. Зато у Кацуми получилось поднырнуть под руку горящего и попытаться напасть со спины. Попытки вышли удачными, вот только Водяные Мечи пролетели сквозь тело противника.

— Твою же мать! Как их гасить-то? — гаркнул я, уворачиваясь от удара когтистой лапы.

— Да хрен его знает, — ответил Норобу, пытаясь в очередной раз рубануть по горящему телу.

Снова мечи пролетели насквозь, не причинив никакого видимого вреда. Огненная тварь ударила в ответ так, что на площадке отчетливо послышалось щелканье челюстей, когда Норобу поднялся в воздух. Он упал навзничь. Каменная поверхность выбила из легких весь воздух и теперь у Норобу появилось две проблемы — вдохнуть воздух и отползти подальше от надвигающейся горящей угрозы.

— Что за хрень? На них и магия не действует! — проорал я, когда Гофу «Северной Мороси» и «Каменный Дождь» не оказали никакого влияния на кась.

— Кошки горелые, я вам сейчас покажу! — пропыхтела Шакко и бросила пару огненных шаров.

Огонь против огня? Хм… спорная попытка…

Кася, по которой должен был попасть удар шаров, увильнула в сторону и… Я заметил, как шары вдарили по костру!

Шакко вовсе не хотела попасть в кась, она целилась в костер.

Когда шары ударили в ворох дров, то все четыре фигуры дернулись, как будто сквозь них одновременно пропустили разряд тока. Впрочем, это длилось всего одну секунду. Я перевел взгляд с фигуры на костер и обратно.

— Норобу, бей по костру. Походу, эти черти на нем завязаны!

— Да не вопрос!

Норобу нырнул под удар огненной руки, перекатился и оказался недалеко от костра. Его противник швырнул ему вслед огненный сгусток, но сэнсэй седьмым чувством почуял бросок и присел. Горящий шар пронесся над его головой и скрылся вдали. Норобу же танцевальным «па» из танца «Казачок» пнул по костру.