— Что это? — спросил он дрожащим голосом.

Мне показалось, что его голос дрожал от ярости. Ну да, не может же голос нашего соратника дрожать от страха. Не таков бывший самурай!

— Похоже, что незапланированное нападение. Держимся спина к спине! — коротко скомандовал я.

Из разных кустов вылетело ещё три стрелы. Две отразил я, а одна вонзилась в дерево, отбитая катаной Такаюки. Норобу в это время плел оммёдо, которое должно было защитить нас от стрел. Но оммёдо слабо выходило. Мерцающий купол то появлялся над нами, то исчезал.

— Выходите и сражайтесь как мужчины! — рявкнул я без особой надежды.

Надеяться и правда было глупо — если это засада, то пока у нападающих не кончатся стрелы, то они не покажутся из зарослей. Но можно было попытаться сыграть на мужской гордости, если это нападали мужчины.

— Самураи никогда не прячутся! Мы всегда встречаем врага лицом к лицу! — крикнул Такаюки в сторону шороха кустов.

В ответ вылетело ещё две стрелы. На этот раз одна из них скользнула по моему плечу, прорвала кимоно, оставив легкую царапину. Однако, мне удалось поймать другую! Я собрал боевой дух в кулак и метнул стрелу обратно, в то место, откуда она вылетела.

Похоже, что удача повернулась к нам лицом. Из кустов выпал бородатый мужчина в лохмотьях. Он отчаянно зажимал шею, а из неё торчала брошенная стрела. Кровь цвиркала тонкими струйками, перекрашивая зеленые листья можжевельника в бордовые.

И всё бы ничего, вот только наполовину этот мужчина походил на хорька. То есть у него была такая же вытянутая морда и шерстистые лапы. Он заскреб лапами, а после затих.

Норобу же плюнул на попытки совершить оммёдо и склонился над пацаном. Мальчишка так и не приходил в себя. Он лежал без сознания, уткнувшись лицом в лопухи. Ну и ладно, не до него сейчас.

— Кто будет следующим? — крикнул я, показывая на мужчину. — Или мы сойдемся в честном поединке?

Если бы это я сидел в засаде, то начал бы стрельбу с перемещением. Выстрелил — тут же нашел новую позицию. Но я не сидел в засаде, а стоял на дороге, прикрывая спину бывшего самурая и немного истекая кровью.

— Путники, оставьте мальчишку — это наша добыча! А также нам нужно ваше оружие и ваша одежда. Это тоже наша добыча! Сложите всё двумя кучками и можете идти своей дорогой! — рыкнул тяжелый бас из кустов справа.

— Мальчишка не хочет быть с вами! А одежда… Нам она тоже нужна, поэтому вы сможете снять её только с наших мертвых тел! — крикнул я в ответ.

— Может отдашь им свой меч? А что? Себе потом ещё сделаешь, — хмыкнул сэнсэй. — Пусть поиграются немного.

— Нет! Оружие — это часть нас самих! Нельзя воину отдавать врагу ничего, кроме ударов и стрел, — шикнул Такаюки в ответ. — И мы должны защищать слабых и убогих…

— Точно не отдадите? — донеслось из кустов.

— Точнее не бывает! — крикнул Норобу. — Хотя нет, мы пока в раздумьях…

— Тогда примите ту смерть, которую вы призывали!

Из кустов вылетело не меньше сорока оборотней в разномастных тряпках. Дикая смесь старых доспехов и кимоно придавала им оригинальность, которая граничила с безумием. Смешение чешуи, меха, клыков и когтей тоже добавляла определенного шарма.

Толпа окружила нас, выставив перед собой мечи, топоры и пики. Мы будто очутились в пасти огромного чудовища и клыки вот-вот сомкнутся, перемалывая наши косточки.

— Убейте их! — проревела гигантская человекообразная ящерица в зелёном кимоно с кожаной перевязью на груди.

Она ещё успела театрально взмахнуть рукой, прежде чем на поляне появились новые действующие лица. Белыми лепестками сакуры, порхающими под дыханием урагана, над дорогой пролетели белые призраки. Пронеслись и исчезли. На зеленую траву снова брызнули капли крови.

Десять оборотней-разбойников удивленными глазами переглянулись, упали на колени, а после рухнули ничком в придорожную пыль. Не успели они окончательно приземлиться, как призраки пролетели обратно, вдвое сокращая количество разбойников.

В воздух взметнулись и опали небольшие прямоугольные клочки бумаги, исписанные иероглифами.

— П-п-п-призраки? — спросил офигевший Такаюки.

— Призраки! — завопил кто-то из разбойников-ёкаев.

— Призраки!!! — тут же подхватили другие.

— Куркума, — выдохнул я.

Храбрые воины-оборотни, которые из кустов осмелились нападать на обычных путников, бросились врассыпную, когда оказались перед лицом непонятного врага. Магнолии закачались, скрывая в себе убегающих разбойников. И тут же из кустов раздались крики ужаса и свист металла. Через семь стуков сердца вопли стихли. Возле дороги лежали убитые разбойники, из аккуратных порезов на шеях сочилась бурая жидкость.

Гигантская ящерица в зеленом кимоно осталась на месте, сжимая в руках устрашающего вида секиру. Она взревела, оглядываясь в поисках врага.

— Это ваших рук дело?! Кто вы такие, что научились призывать духов? — крикнула она, оборачиваясь на нас.

— Нет, мы сами по себе, а призраки сами по себе, — сурово ответил Норобу.

— А если я вас убью, то призраки пропадут?

— Нет, — пожал я плечами, — но ты можешь зарезать сама себя. Потом узнаешь у призраков правду и расскажешь нам.

— Я не хочу! — рыкнула гигантша.

— А тебя никто и не спросит, — прошелестел лес. — Ты посмел напасть на наших друзей, теперь прими залуженную кару.

— Банду «Испражнения Небес» никому не победить!!! — проорала предводительница разбойников. — Выходите на бой!!! Я не боюсь призраков!!!

— Тогда… Ураган Тысячи Порезов! — раздалось из леса и с разных сторон выпорхнули белые одеяния.

С распущенными волосами, с горящими глазами, с белеными лицами и черными губами… Женщины и впрямь казались потусторонними призраками. Гигантская ящерица взревела, взмахнула секирой, но опустить её не успела.

Вокруг неё закружился вихрь стальных клинков. Воздух закричал, разрубаемый быстрыми мечами. Секира упала в пыль. На её топорище брызнули мелкие красные капли.

В следующее мгновение десять призраков застыли на расстоянии пары метров от предводительницы, отвернувшись и выставив в сторону разбойницы лезвия. Идеально чистые лезвия. Девять мечей и одна…

Сэнсэй говорил, что серп с цепочкой и грузиком на конце называют кусаригамой. Значит, против предводительницы обернулись девять мечей и одна кусаригама.

— Как такое возможно? — проговорил Такаюки.

Морда ящерицы покрылась сотнями мелких порезов, какие возникают при неумелом бритье. Она посмотрела на нас удивленно распахнутыми глазами, а потом начала клониться вправо. Её одежда взорвалась тысячью обрывков, показав, что тело не миновала участь морды. Струйки начали брызгать во все стороны ещё до того, как гигантская ящерица упала. Когда же она коснулась пыльной дороги, то фонтан красной влаги вырвался из груди и тут же опал на распластанное тело.

— Эффектно, — констатировал я, глядя на лежащие тела разбойников. — И быстро. Вы нас преследовали?

— Мы хотели проследить, чтобы вы не выдали нас полиции. А когда вы вступились за незнакомого мальчика… Мы не могли оставаться в стороне, — проговорила Мисаки. — Про эту банду мы слышали, они давно разбойничают в окрестностях — просто не попадались нам под горячую руку… И мы не знали, что это оборотни-ёкаи. Или они изменились под влиянием открытых врат Дзигоку…

— Господин Такаги, ты знаком с призраками? — спросил Такаюки.

— Да, было одно дельце, — махнул я рукой. — И не призраки это вовсе.

— Но они страшные… И летают… А ещё у них мечи…

— Я позже тебе расскажу. Мисаки, спасибо вам за помощь. Мы бы и сами могли справиться, но…

— Вот, — женщина с кусаригамой протянула мне небольшую баночку. — Нанесите на рану — затянется быстрее. Это очень редкое лекарство на основе чая деревни Хигасидори.

— Благодарю вас. А где ваш меч?

— Увы, господин Такаги, но после ночи он оказался непригоден, и я отдала его на правку кузнецу, — ответила с легкой улыбкой Мисаки. — Но не волнуйтесь, кусаригамой я тоже владею неплохо. Помажьте вашу рану и… и оставьте лекарство у себя. Почему-то мне кажется, что оно вам пригодится в грядущем пути.