— И это Годзилла? — шепнул Малыш Джо. — Да я перну и его ветром в океан зашвырнет.

— Осторожнее с ним, — проговорил еле слышно сэнсэй. — Смотри, как он шагает.

Я уже и сам видел, что напускная зевота и лохматые волосы всего лишь отвлечение. Своего рода расслабление, чтобы противник успокоился и настроился на легкую победу. Но вот чуть поджимаемые пальцы при отталкивании от земли, а также тщательно регулируемый центр тяжести выдавали готового к любой неожиданности бойца.

Да и едва видимая раскачка из стороны в сторону говорит о решимости увернуться от резкого выпада. Да уж, Годзиллой его назвали явно по той же причине, почему бывшего сумоиста назвали Малышом. Этакий мужской юморок, в котором черное преподносится белым, а белое черным.

— Добрый день, Годзилла-сама, — поклонился чуть раньше, чем выставленный боец приблизился на расстояние уверенного броска или удара издалека. — Рад приветствовать вас и буду счастлив познать силу ваших ударов и крепость блоков.

— М-ма. Мм-ма, — промычал мужчина, остановившись для поклона.

— Он не разговаривает! — крикнул из-за спины бойца Томозоку. — С детства боги обделили этим, зато даровали невообразимую мощь и ловкость. Единственно, что не получается оммёдо, но и без него он силен, как бык! Хинин, ты ещё не передумал драться? А то наш Годзилла ещё никогда не проигрывал в схватках…

За Годзиллой скопилось не меньше десятка рабочих. Они собрались поглазеть, как в очередной раз их боец разделывает под орех незнакомого наглеца, посмевшего нахамить хозяину. Ютака Ямада тоже вышел на улицу, остановился возле входа и закурил.

Площадки перед автомастерской должно было хватить для спарринга. Даже надувная гейша-заманивательница не помешает. Вот только то, что противник будет без оммёдо.

— Я тоже начну бой без оммёдо. Для меня честь важнее победы, — я постарался сказать не менее пафосно чем киношный Зевс фразу «выпускайте кракена».

Мне показалось на миг, что бровь бойца удивленно дернулась. Похоже, что раньше против него всегда использовали магию, а так… чтобы только на кулаках…

Люди раздвинулись в стороны, подались назад, чтобы случайно не попасть под горячую руку или ногу. Мы с Годзиллой ещё раз поклонились друг другу и встали в стойки.

И тут Годзилла атаковал.

Время словно замерло, а воздух превратился в тягучую субстанцию, наподобие меда. И сквозь этот мед летел ко мне боец из автомастерской. Летел, занося кулак для удара.

Я сначала не понял, что случилось, но потом осознал, что это тело переключило восприятие на убыстрение. Звуки померкли, остался лишь далекий фон, какой бывает в больших городах. Его ещё называют белый шум.

Кулак уже близок. Он нацелен точно в мой подбородок. Если не увернусь, то получу такой сильный тычок, что увижу небо в алмазах.

Чуть ухожу в сторону и пропускаю кулак мимо себя. Вижу удивленно вскинутые брови Годзиллы. Не достигнув желаемого, кулак раскрывается тюльпаном, а пальцы лепестки устремляются к моим глазам.

— Ха! — я подныриваю, затылком бью в уходящую ладонь, разворачивая Годзиллу ещё больше, а кулаком пробую его грудь на прочность.

— Мммм, — вырывается из груди бойца, когда его относит на пару шагов назад.

Ноги крепко упираются в асфальт, взлетает вверх поднятая пыль. На асфальте остаются черные следы от босых ног. Он тут же кидается ко мне и проводит довольно-таки знатную троечку. Если бы я не был очень быстр, то получил бы в печень, в челюсть и в висок. Но я очень быстр… Очень…

Блокируя последний удар, я бью головой в то же место, куда раньше прилетел кулак. На этот раз Годзилла успевает среагировать и делает шажок назад. Ровно настолько, чтобы мой лоб пролетел в сантиметре от груди. В ноздри попадает запах пота и кислой вони давно не стиранной одежды.

Моя шея оказывается беззащитна от провального удара, ещё чуть-чуть и на неё обрушится воздетый вверх локоть. Приходится задействовать ноги — я делаю почти полный круг ногой, убирая голову и попадая пяткой в грудь Годзиллы. Почти в то самое место, куда целился ранее.

— Ммм, — снова слышится голос Годзиллы, пока он растирает грудь, отступив чуть назад.

— А хули делать, — со вздохом отвечаю я, снова принимая стойку. — Не я такой — жизнь такая…

Я вижу, как ноздри Годзиллы расширяются, словно он пытается втянуть как можно больше воздуха. А в следующий миг из уголков рта вырывается что-то похожее на пар, и боец прыгает вперед.

Он заметно убыстряется. Его руки бьют гораздо быстрее! Да и сам он становится как будто крупнее!

Теперь мне уже приходится отступать, блокируя моментальные удары, выжидая момент для контратаки.

Годзилла использует технику «руки-мечи». Выпрямленные пальцы, напряженные кисти, острые когти. Если попасть под легкий удар, то неминуемо рассечение. Если же попадание будет со всей дури, то и вовсе может отсечь чего-нибудь.

Приходится использовать «мягкую блокировку», отводящую удар, а не стопорящую его, как это было бы при «жесткой».

Удар. Удар. Ещё удар!

— Да чего ты с ним возишься? Поломай его! Дай ему по башке! — раздаются крики со стороны.

Годзилла вытягивает вперед руку, проваливается, а я получаю шанс. Наношу удар пяткой сверху. В то самое место, которое наметил двумя ударами чуть раньше. Меня встречает блок, а потом носок ноги Годзиллы впивается мне в щиколотку. Чтобы избежать перелома приходится прыгнуть и совершить сальто-мортале.

Пока я отпрыгиваю, противник зря время не теряет — он подскакивает к стойке с шинами и, одним движением, выдирает из металлической конструкции прут арматуры. Теперь он вооружен и охрененно опасен. Ноздри снова раздуваются, изо рта вырывается очередная струйка пара, а сам Годзилла становится ещё крупнее.

Он становится ещё быстрее! Теперь уже битва идет на равных. Если раньше я мог позволить себе немного расслабиться, ударить в полсилы, то теперь приходится уклоняться и стараться изо всех сил, чтобы не попасть под расплывающуюся полосу арматуры.

Да-да, скорость ударов так велика, что прут расплывается в воздухе. И снова только мягкая блокировка. Попади под такой удар и всё — финита ля комедия. А если ещё по башке прилетит…

А прут в руках Годзиллы вертелся со скоростью вертолетного пропеллера. Уже не одна ямка появилась в асфальте после его промаха.

И самое главное — боец даже не думает выдыхаться!

Неужели он тоже учился у мастеров типа сэнсэя и Казимото?

— Да ты передохни, чудак-человек! Мне некуда торопиться! — кричу я ему, когда удается провести удар в грудину, отчего противника отбрасывает на добрый десяток метров.

— Мм-мм! — крутит головой Годзилла.

— Ну, мм-мм так мм-мм, — философски отвечаю я и снова погружаюсь в боевой танец.

На этот раз всё серьезнее и серьезнее. Противник становится более изворотливым и старательно прикрывает то самое место, в которое я целюсь. А мне очень хочется сбить ему дыхание, чтобы потом нанести пару ударов и обездвижить. Не хочу его калечить, в конце концов, он всего лишь делает свою работу. И нужен мне не он, а его начальник…

Пропуская очередной удар мимо себя, я добавляю скорости ребром ладони по спине. Арматурный прут впивается в асфальт и в это время наношу футбольный удар по руке Годзиллы. Арматура улетает куда-то в небо.

— Убей его! Убей! — снова крики проникают в белый шум.

Годзилла тут же падает на свободную руку и наносит мне сдвоенный удар ногами. Вот этого я не ожидал…

Меня относит на пару метров. Боец кидается вперед, крутя «солнышко», стараясь попасть хоть чем-нибудь по изворотливому противнику.

Я не хочу, чтобы по мне попадали хоть чем-нибудь, поэтому отскакиваю, отскакиваю, отскакиваю и… Натыкаюсь спиной на фигуру гейши. Прыжок, и вот уже я зависаю на верхушке фигуры, балансируя на одной ноге, согнув вторую в позе «дерева».

Ну да, выеживаюсь…

Блин, а как же трудно сохранить равновесие на этой надувной дуре. А она ещё стремится сбросить меня, как проститутка, которой клиент отказывается заплатить.