– Как брать-то станете? – не сдержал любопытства Никандр.

– А вот как на эту сторону переберутся, так и возьмем, – еле слышно хмыкнул Шатун. – Ты только сам не высовывайся и старайся на глаза им не попадаться. Не надо тебе этого. Тут уж сами разберемся.

– А чего вы с ними делать станете, ежели «блины» найдете? – никак не мог угомониться контрабандист.

– Увидишь, – усмехнулся Руслан так, что мужик невольно поперхнулся.

Между тем караван вышел на берег реки и начал готовиться к переходу. Контрабандисты проверяли, как упакован груз, и обвязывались веревками. Течение у речки было быстрым, хотя сама она была и не широкой. Так что смыть течением могло при любом неосторожном движении. Закончив с обвязкой, караванщики выстроились в цепочку и начали переправу. Между людьми расстояние было примерно три метра, так что, когда один добрался почти до середины реки, второй только начал входить в воду.

Опираясь на посохи, контрабандисты медленно форсировали речку, удерживая на плечах тюки с товаром. Дав первому караванщику выбраться на берег, Руслан плавно поднял карабин и аккуратно всадил пулю ему в бедро. Сейчас, когда все контрабандисты были связаны одной веревкой, деваться им было некуда. И оружием воспользоваться они тоже не могли. Казаки выскочили на отмель и быстро взяли контрабандистов на прицел. Понимая, что попались, те только зубами скрипели, даже не пытаясь сопротивляться.

Глядя на загорелые, обветренные лица поджарых, жилистых мужиков, Руслан ощутил мимолетное сожаление. В таких вот стычках выбивались самые смелые, решительные, с авантюрной жилкой. Те, которые могли бы принести наибольшую пользу своей стране. Выбравшись из воды, мужики скидывали с плеч груз и, подняв руки, выстраивались в ряд, все так же связанные веревкой. Казаки, быстро обыскивая, снимали с них все оружие и тут же вязали руки за спиной. Убедившись, что вся банда повязана, Руслан повесил карабин на плечо и, толкнув ногой ближайший тюк, скомандовал:

– Вскрывайте.

Казаки принялись быстро, но аккуратно вскрывать тюки, вываливая на камни их содержимое. В трех из семи мешков нашлись аккуратно увязанные плотные пакеты. Подцепив кончиком кинжала рогожу пакета, Роман вскрыл его, и Руслан, увидев плотные пачки купюр, жестко усмехнулся:

– Ну, вот и все, мужики. За фальшивые деньги вам пожизненная каторга светит. Всем.

– А это не наше, – тут же нашелся один из контрабандистов. – Нам заказ на перевозку дали. Нам платят, а мы несем. А чего там внутри, нас некасаемо.

– Это ты жандармам объяснять станешь, на дыбе, – усмехнулся Руслан в ответ. – Да и то ежели доживете.

– Это как так? – насторожились мужики.

– А вот так. Не нужны вы нам. Совсем не нужны. Кто скажет, от кого заказ и кому это дерьмо передать должны были, тот и жить останется. А остальных в расход. Прямо здесь.

От спокойного, равнодушного тона Шатуна передернуло всех схваченных.

– Не по закону это, – дрогнувшим голосом ответил все тот же контрабандист.

– Про закон вспомнил? – повернулся к нему Руслан. – А когда заказ на переноску фальшивых денег брал, не вспоминал? Нет, брат. Шалишь. Умели гадить, умейте и отвечать.

– Казаки, не берите грех на душу! – вдруг завопил все тот же мужик. – Он же ума лишился! Да ты кто такой, чтоб судьбы наши решать?!

– Я-то? – иронично уточнил Руслан. – Лютый. Слышал про такого? А вот казаки меня Шатуном кличут. Что, неужто не слыхал?

– Лютый?! – икнув от неожиданности, тупо переспросил мужик. – Быть того не может. Он же лазутчиков ловит. Хотя ростом да статью похож. Неужто правда Лютый?

– Глаза разуй, олух, – не выдержав, фыркнул хорунжий. – Княже, дай я ему ума нагайкой через задние ворота вгоню, – повернулся казак к Руслану.

– Не трать время, – отмахнулся Шатун. – Фальшивки мы нашли. Самых старших в сторону, остальных в расход.

– А со старшими что? – деловито уточнил хорунжий.

– Костер разводите. Допрашивать станем. Как у горцев принято, – зловеще усмехнулся Руслан.

– Скажу! – вдруг раздался вопль. – Все скажу, только огня не надо, – надрывался контрабандист с седым чубом, падая на колени.

– Этого в сторону, – тут же приказал Руслан.

Казаки подхватили блажившего мужика под руки и оттащили в сторону, метров на десять. Оглядев оставшихся, Шатун достал револьвер и, взведя курок, не торопясь прошелся вдоль строя, заглядывая каждому арестованному в глаза.

В этот момент он вдруг почувствовал себя настоящим палачом. Именно от него зависело, кому из них жить, а кому умереть.

– Спрашивай, Лютый, – устало вздохнул еще один мужик, опуская голову. – Слышал я, как ты блатных порешил. Все одно живыми не выпустишь, пока своего не добьешься.

– Это верно, – кивнул Руслан, играя свою роль до конца. – Мне покой в стране дороже жизней сотни таких, как вы. У врага заказы берете, и потому жалости от меня не ждите.

– Мы и вправду не знали, что несем, – устало вздохнул мужик. – На той стороне на нас иностранец один вышел. Купец, с которым дела ведем, его привел. Тот иностранец заказ и выдал. Велел тюки эти на нашу сторону перенесть. Задаток добрый дал и посулил еще столько же, когда товар сдадим.

– Кому товар сдать должны были? – тут же последовал вопрос.

– В Краснодаре, на базаре лавка имеется. Стеклом всяким да посудой из фарфора торгуют. Вот ее хозяину и велено передать.

– Кто из вас того хозяина знает?

– Никто. В первый раз такой заказ несем, – все так же тихо и безжизненно ответил контрабандист. – Но купец, у которого обычно товар берем, баял, что будет и другим такие заказы давать.

– Что, вот так прямо и говорил? – усомнился Руслан.

– Так он спрашивать стал, кто еще и когда прийти должен. А мы завсегда знаем, кто когда идет. Хоть и ходим разными тропами. Нам лишний раз встречаться не след. Прихватят одну ватагу, так сразу и другие попасться могут. Стража-то пограничная хоть и слабая, а хлеб свой недаром ест.

– Похоже, – задумчиво кивнул Руслан. – Обыщите их как следует, – приказал он, обернувшись. – Все забирайте, кроме одежды и сапог. С нами пойдут. Похоже, разговор у нас долгий будет.

Казаки принялись старательно обыскивать схваченных, ощупывая каждый шов одежды, а Руслан, отойдя к кустам, за которыми остался сидеть Никандр, тихо посоветовал:

– Ступай домой, Никандр. Бате передай, я свое слово помню. Ежели без того, что я назвал, ходить станете, не тронем. То не наше дело. Ступай. Не надо, чтобы они тебя видели.

– Никак отпустить их решил, княже? – не удержавшись, полюбопытствовал контрабандист.

– Не все так просто оказалось. Придется допрос по всей форме снимать.

– А после? – не унимался Никандр.

– А после видно будет. Не станут упираться, и я крови лить не стану, – хмыкнул Руслан.

– Добре. Не поминай лихом, княже, – кивнул мужик и, развернувшись, бесшумно скрылся в кустах.

Обыскав арестованных, казаки сложили все найденное в отдельный мешок, после чего, погрузив поклажу на пленных, повели их обратно к распадку, где оставили коней. Развязывать веревку, с помощью которой контрабандисты форсировали реку, никто и не подумал. Теперь это была гарантия, что никому из пленных не удастся сбежать. Только раненого избавили от поклажи, не забыв перетянуть ему ногу и срезать еще один посох. Идти мужику было тяжело, а нести его никому не хотелось.

Обратный путь до распадка занял гораздо больше времени, но спешить теперь было некуда. Добравшись до места, казаки быстро разбили лагерь и начали устраиваться на ночевку. Осенние дни коротки, так что они едва только успели собрать хвороста и набрать воды, когда лес погрузился во тьму. Понимая, что контрабандисты вполне могут решиться на побег, хорунжий выделил в караул три тройки.

Утром, погрузив раненого и трофеи на коней, они отправились дальше. В город. К вечеру, сдав добычу, группа отправилась отдыхать, а Руслан на доклад к начальству. Пленных определили по камерам, а фальшивые деньги ему пришлось на себе тащить в кабинет Рязанова. Едва увидев купюры, граф удрученно покачал головой и, вздохнув, устало проворчал: