— Не обижайся, сэнсэй старенький — нервы ни в звезду, ни в сёгунскую армию.

— Я и не обижаюсь, я просто делаю выводы, — покачала головой Арису.

Почему мы не заметили её сразу? Потому что она скрыла тело под темно-серой одеждой, почти слившись со стенами в тени. Маска на лице, напоминающая спецназовскую балаклаву, скрывала лицо, оставляя открытыми только полоску для глаз. Фигура затянута плотно, но ткань не сковывала движений — явно под полосками ткани таились ниндзюкинские сюрпризы.

— Вот и хорошо. Ты сделала выводы относительно ловушек? — спросил я, кивая на черный провал подвального входа.

— Сделала, — кивнула Арису. — Замечания скинула, но тебе можно и сейчас тренироваться… Вот, дай телефон.

Она во мгновение ока вырвала у меня мобильник, отключила свет и отскочила в черный проем. Растворилась в тени.

— Сейчас я положу телефон в конце пути. Ты должен дойти туда, забрать его и вернуться обратно, — донеслось из темноты.

— Да легче легкого! — ответил я, начав разминаться.

— Не спеши, — проговорил сэнсэй. — Сдается мне, что тут не всё так просто…

Я хмуро взглянул на него. И чего же тут может быть непростого? Если всё сделали по плану Арису, то я мог бы пройти и с закрытыми глазами. Слишком долго я прокручивал в уме те ловушки, которые были изображены, и пути их обезвреживания.

— Да что там может быть непростого? Пришел, увидел, победил. Делов-то, — я присел пару раз, встал на руки и вытянулся в струнку.

— Нельзя использовать оммёдо, — проговорила Арису, появляясь из темноты. — Всё — твой телефон тебя ждет. Я активировала ловушки, поэтому прошу в путь-дорогу…

Она даже издевательски поклонилась, сделав приглашающий жест рукой.

— То есть почему нельзя? А как же без оммёдо нахерачить главе деревни? — спросил я.

— Создавая оммёдо под землей, ты будишь древние артефакты, а те, в свою очередь, выпускают на волю духов древних ниндзя — защитников деревни, — пояснила Арису. — От них ещё ни один нарушитель не уходил…

— Значит, даже свет использовать нельзя? Даже крохотный фаербольчик?

— Ничего нельзя, — покачала головой Арису. — Артефакты реагируют на малейший всплеск силы, идущей по боевым меридианам посторонних. Так что либо ты научишься видеть в темноте, либо вызубришь путь по коридору так, что сможешь пройти с закрытыми глазами. Иначе духи древних ниндзя изрубят тебя в капусту ким чи.

— А эти духи во всех деревнях есть? — поднял бровь сэнсэй.

— Да, во всех. Они охраняют и защищают деревни от магических нападений.

— Значит, деревню небесного огня захватили без единого всплеска оммёдо? — спросил сэнсэй. — Неужели ниндзя твоего рода были настолько слабы? Или ваши духи вовсе не так могущественны, как ты говоришь?

— Из нашей деревни кто-то вынес все артефакты, — понурилась Арису. — Кто-то из деревни, потому что иных людей они бы к себе не подпустили… Я так и не узнала, кто это сделал…

Сэнсэй поджал губы и покачал сочувственно головой.

— Ну что, я пошел? — спросил я, когда возникла пауза.

— Ты ещё здесь? Я думал, что ты уже вернулся, — хмыкнул Норобу и погасил фаербол.

Вот же ехидный старик. Остатки лунного света долетали сверху, но их едва хватало, чтобы очертить фигуры, стоящие неподалеку от подвального входа.

— Ну, чего застыл? Или ждешь, пока солнышко взойдет?

Я вздохнул и двинулся в путь. Меня ласково обволокла темнота. Где-то впереди лежал мой мобильник, а мне надо было пройти по нашпигованному ловушками коридору. Как сказал один писатель из моего мира: «Куда бы не долетел свет — его там уже будет ждать темнота». Тут тоже было темно, как в жопе негра. Простите, афроамериканца.

Если я правильно всё помню, то через два шага должна быть скрытая панель, которая активизирует выброс металлических шипов из пола. Вступишь на такую и ногу до колена наполнит новая кость из стали.

Я аккуратно сделал большой шаг и замер. Ничего. Похоже, что прошел над панелью.

— Да-а-а, ему бы в кабуки выступать — цены бы не было, — долетел голос Арису.

— Если только евнухов после кастрации изображать, — дополнил Норобу.

Я стиснул зубы. Сговорились. Специально поддразнивают, чтобы вывести меня из равновесия и заставить забыть про план.

Да вот хрен им во все рыло, а остаток на воротник!

Я шагнул дальше. Тут нужно пригнуться — тончайшая нить натянута на уровне пояса и стоит только её задеть, как сразу же превратишься в подушечку для иголок. Из стен радостно выпрыгнет полусотня стрел. А у этих стрел отравленные наконечники. И мало того, что нашпигуют, так ещё и отравят к чертям собачьим.

— Вот если бы он так поклонился императору, то ему сразу же вбили бы в задний проход огромный кол. Нет, нельзя так кланяться особам императорской крови.

— Жаль, что ваш ученик так мало знает об учтивости…

Давайте-давайте, наваливайте. Я вот назло вам сейчас пройду, возьму телефон и…

Наступил не на тот булыжник!

Раздался резкий скрежет, а на меня обрушились мешки с сеном. В коридоре ниндзя будут каменные блоки, но пока их заменяли мешками.

— Твою же маму! — взвыл я, когда попытался увернуться и задел натянутую нить.

Нет, меня нашпиговали не стрелы, всё-таки не живодеры же делали тренировочные ловушки. Зато в меня шмальнули сразу полсотни пейнтбольных пистолетов. А если кто был на пейнтболе, тот знает, что такое выстрел с двух-трех метров.

Я вернулся обратно с хмурой миной на лице. Одежда была разукрашена всеми цветами радуги. Места попадания шариков с краской дико саднили.

Надо ли выкладывать те слова и насмешки, которыми меня осыпали эти два сговорившихся человека? «Хромоногий тюлень» — вот самое ласковое прозвище, которым меня обозвал Норобу.

— Да уж, в конкурсе по неуклюжести ты занял бы первое место. Ладно, я пошла снова устанавливать ловушки, — наконец иссякла Арису и скользнула в подвал.

— И надо было тебе туда наступать? — спросил Норобу. — Или ты испугался, что я тут с твоей девочкой что-нибудь сделаю?

— Ничего я не испугался, — буркнул я в ответ. — Ваши насмешки сбивают…

— А как ты хотел? Во время вылазки тебя будут сбивать всякие мысли, так что тебе нужно научиться отрешаться от всего сущего и видеть перед собой только одну цель.

— Думаешь, что это так легко?

— Нелегко, но научиться можно. Достаточно только слышать стены, чувствовать дуновение ветерка и быть хозяином своего тела.

— Ага, это ты сейчас так говоришь. А вот если бы попробовал сам, то вряд ли бы болтал с таким пафосом и напыщенностью.

— Да? А если я пройду? Что тогда? — поднял бровь сэнсэй.

— А что тогда? — спросил и я. — Чего ты хочешь, старый прохиндей?

— Я хочу, чтобы ты помог мне в одном деле. Но в каком — ты узнаешь только тогда, когда я скажу, — хитро улыбнулся сэнсэй.

— То есть, ты загадываешь желание?

— Да, можно и так сказать.

— Что же, я согласен, — опрометчиво согласился и подумал, что вряд ли это будет что-то из ряда вон выходящее.

В это время из подвала вернулась Арису.

— Всё готово, так что можешь попробовать опять, — сказала она.

— Дочка, а дай-ка я попробую? Ловушки твои я видел на бумаге всего пару раз, память у меня уже не та, но вот желание утереть нос одному молодому задаваке ох какое большое имеется…

Арису с сомнением взглянула на меня, а я кивнул в ответ. Мол, пусть попытается. Она пожала плечами и отошла.

Сэнсэй бесшумно скользнул в проем подвала и растворился в тьме. Сколько я не вглядывался — так и не смог его увидеть. Не было слышно ничего, кроме легкого шуршания кимоно по полу.

Я ждал, что сработает какая-нибудь панель с шипами или на уровне пояса пронесется аналог широкого лезвия, которое должно располовинить незваного гостя. Или попадет в яму. Или выстрелят копья. Но нет, ничего такого не произошло. Через пять минут сэнсэй вернулся с довольной улыбкой на лице и телефоном в руках. Он с превосходством взглянул на меня, а я скорчил кислую рожу в ответ.