В мою спальню вошли Надежда Сергеевна и Виктор Солнцев (взрослые подчёркнуто держались друг от друга на расстоянии, будто опасались породить сплетни). Заявили нам, что «пора заканчивать». Папа аккуратно поставил на пол около стены гитару. Выглядел он счастливым и довольным (будто получивший первую пятёрку первоклассник). Не показалась мне печальной и Надя Иванова. Хотя Мишина мама явно волновалась, смущённо прятала от меня взгляд (или же попросту она устала?). При неярком искусственном освещении мне почудилось, что у Нади чуть опухли губы. Но то могла быть и лишь игра теней (та самая, что наделяла сейчас взгляд Зои Каховской томным влюблённым блеском); или то проявились причуды моего разыгравшегося воображения.

Виктор Егорович пообещал, что они с сыном проводят Вовчика и Зою «до квартир». Вовчик его слова не оспорил, что меня слегка удивило: рыжий часто твердил нам (мне и Наде), что не боится ни темноты, ни хулиганов. Однако сегодня Вовчик либо позабыл о необходимости спорить, либо опасался повстречать по пути домой злых волшебников (или тех призраков, что обитали в замке Хогвардс). Надя прикрыла за спиной шумной компании гостей дверь. Взглянула в глазок, но тут же отпрянула от него — словно испугалась. Мечтательно улыбнулась, рассматривая потёртые обои на стене. И тут же посмотрела на себя в зеркало: поправила причёску, втянула живот, сощурив глаза «заценила» свои обтянутые тканью халата ягодицы — вздохнула.

— Мишутка, я тебя люблю, — сказала она.

— Я тебя тоже люблю, мама, — ответил я. — Но завтра в восемь утра разбужу. Не надейся, что позволю тебе дрыхнуть до обеда. Будем делать зарядку.

Надежда Сергеевна вновь заглянула в зеркало; погладила свой живот.

Покачала головой.

— Ещё посмотрим, кто кого будет будить, — сказала она.

Первым в воскресенье прибежал Вовчик — ещё до полудня. Я вспомнил слова рыжего о том, что его родители удивлялись, почему их сын до сих пор у нас не ночует. Вовчик принёс полведра больших карасей («батя передал») и трёхлитровую банку козьего молока («мамка от бабушки привезла») — поставил всё это добро передо мной в прихожей, шумно выдохнул, смахнул со лба капли пота. И тут же улыбнулся; заявил, что ночью придумал, как пронесёт в замок волшебников пистолет (спрячет его в клетку совы!).

Сбросив сандалии, рыжий обрушил на меня лавину своих идей и размышлений (все на тему Гарри Поттера). От него я узнал, что «колдовская сила» волшебных палочек зависела от их длины. Сообщил мне мальчик и о том, что привозить в школу волшебства жаб и крыс — «полная глупость». Вовчик не умолкал, пока я жарил рыбу, и пока мы вместе с ним чистили картошку. Небольшой отрезок относительной тишины (наполненный лишь привычным стрекотанием швейной машины) случился, когда конопатый мальчишка бегал в магазин за хлебом.

В полдень почти одновременно пришли Зоя Каховская и Солнцевы (будто заранее оговорили время визита к Ивановым). Наряженная в яркий сарафан Зоя вручила мне большой пакет с шоколадными конфетами (Елизавета Павловна часто передавала нам сладости — к радости Вовчика), поприветствовала меня вялым рукопожатием. Виктор Егорович и Павлик тоже протянули мне руки (папины пальцы стиснули мою кисть крепко, но аккуратно). Выглянувшей поприветствовать гостей Надежде Сергеевне Солнцевы подарили букет из пяти гвоздик.

Обедать нам снова пришлось в Надиной комнате: вшестером мы на кухне не поместились бы. Я вновь очистил от теннисок стол-книжку. Зоя по-хозяйски застелила его бежевой скатертью. Вовчик, сверкая гордой улыбкой («мой батя наловил!»), установил посреди стола блюдо с жареными карасями. Дети и взрослые расселись по своим местам. А мне показалось, что в нашу компанию «затесался» и призрак «мальчика, который выжил»: о нем во время еды вспоминали не только дети — пару раз о Гарри Поттере заговорили даже Надя и Виктор Егорович.

— Миха, ну так чё, поболтали они с этим Хаддидом? — спросил Вовчик.

Он затолкал в рот конфету, бросил на стол фантик.

— С Хагридом! — сказала Зоя.

Рыжий махнул рукой.

— Без разницы, — заявил Вовчик.

Он покачал головой и сказал:

— Миха, ну и имечко ты придумал этому здоровяку! Такое не сразу и выговоришь. Язык сломать можно. Лучше бы ты его Петром назвал. Или дядькой Григорием.

После обеда я повёл детей в свою комнату (Надежда Сергеевна и Виктор Егорович добровольно вызвались мыть посуду). Я выждал, пока школьники уселись на кровать. И рассказал им, как в доме Хагрида Гарри, Рон и Гермиона нашли яйцо чёрного дракона. «Ух, ты!» — хором выдохнули Вовчик и Павлик Солнцев. А Зоя Каховская подобно Гермионе Грейнджер сжала кулаки и нахмурила брови. Сообщил я детям и о том, что яйцо дракона увидели и посторонние — через окно.

— Наверняка это Муфой за ними шпионил! — заявил Вовчик.

— Малфой! — поправила Каховская.

— Без разницы…

Надя Иванова и Виктор Солнцев в воскресенье так и не явились на сеанс публичного пересказа книги о Гарри Поттере. Они полдня провели в Надиной комнате — болтали и смеялись под грохот швейной машинки (нам они не мешали, как и мы старались их не беспокоить). Снова пошла в ход шестиструнная гитара. Мне даже почудилось, что я услышал за стеной тихое папино пение. Отметил, что оно удивило и Павлика Солнцева (не меня). А потом… Надя и Виктор Егорович ушли в кино — вдвоём. Дети идти с ними не захотели: приближалась развязка первой из семи книг о приключениях юного волшебника Гарри — дети прислушивались к моим словам, затаив дыхание (лишь изредка шуршали конфетными фантиками).

«Кино — это хороший вариант для алиби, — подумал я. — Нужно, чтобы и в следующее воскресенье папу и Надю как можно больше народа видели в кинотеатре. Или в кафе. Желательно: в то самое время, когда придут убивать Оксану Локтеву».

Вечером я всё же заметил на папином лице следы Надиной помады. Увидела их и Зоя Каховская — девочка не сдержала улыбку, толкнула меня локтем. Папа и Надя переглянулись, будто сообразили, что «спалились». Но не сообразили, в чём именно состоял их «прокол». А Вовчика и Пашу странное поведение взрослых не заинтересовало: мальчишек больше заботило то, как Гарри Поттер проведёт свои первые каникулы (первые — в Школе чародейства и волшебства «Хогвардс»). Они стребовали с меня обещание, что я продолжу рассказ о приключениях Гарри завтра вечером — после тренировки.

Утром в понедельник, по пути к школе, Вовчик снова обрушил на нас с Зоей поток своих рассуждений об учёбе в Школе чародейства и волшебства. За ночь он «разработал» десяток способов быстро выучить любые заклинания; придумал полдюжины пакостей для профессора зельеварения Снейпа; сообразил, как смог бы совмещать деятельность пиратского капитана с учёбой «на волшебника». При этом Вовчик без устали здоровался со всеми встречными школьниками, зевал и щёлкал семечки. Зоя безропотно дождалась, пока пути — наш и рыжего мальчишки — разойдутся. Подняла к небу взгляд, когда Вовчик ступил на ведущую к входу в младший корпус школы дорожку. Заговорила со мной, когда школьная дверь отгородила нас от рыжего мальчишки.

— Мне кажется, — сказала он, — твоя мама в Витюшу всё же влюбилась.

Я улыбнулся и ответил:

— Очень на это надеюсь.

Денис Петрович Верховцев принял у нас экзамен по самостраховке в понедельник. Прошло это событие ожидаемо (для меня нынешнего) спокойно и буднично. «Оплошать» я не боялся (с чего бы?). Отметил, что Павлик Солнцев, Зоя и Кругликов перед «сдачей» волновались. Но я ещё на прошлой неделе убедился, что моё новое тело сносно обучилось премудростям правильного падения. Да и броски у меня получались всё лучше (не удержался, практиковался на пару с Каховской — тайком от Петровича). Обнаружил, что хорошее знание теории всё же подстегнуло скорость получения практических навыков: бросок через бедро у меня уже сейчас получался едва ли не идеальным.