— Ты… это… думай, что говоришь, зятёк, — сказал он.

Зоин отец переставил свою чашку с недопитым кофе на столешницу, придвинул к себе блюдце.

— С деньгами на мороженное у меня полный порядок, — заявил я. — А с девчонками в кино мне пока делать нечего — только помешают смотреть фильм. Но я понял, дядя Юра, что вы уловили мою мысль. Бандиты мне для этого и понадобятся: чтобы сделать, «как в кино».

— Поясни.

Юрий Фёдорович подобрал сигарету, пальцем стряхнул на стол прилипший к её фильтру пепел.

— Хочу выдать свою маму замуж, — сказал я.

— За бандита, — уточнил милиционер.

Он всё ещё удерживал на лице серьёзную мину: смеялись только его глаза.

Я покачал головой.

— Нет. За учителя физики.

Каховский хмыкнул — поднёс сигарету к губам.

— Ну, хоть не за майора милиции, — сказал он. — Иначе пришлось бы мне тебе, зятёк, отказать. Потому что нынешняя жена меня так просто не отпустит — точно тебе говорю. Её майор милиции пока устраивает. Хотя она уже подумывает о подполковнике.

Юрий Фёдорович выдохнул через ноздри дым. Около минуты он молча курил — будто собирался с мыслями. Потом сощурил глаз.

— Что ты хочешь от меня? — спросил Каховский. — Конкретно. Сразу говорю: знакомых бесхозных физиков у меня на примете нет. И ручными уголовниками я пока не обзавёлся. Есть жена и дочь. Жену, сразу предупреждаю, не отдам. А Зоя и так у тебя постоянно пропадает.

Юрий Фёдорович взмахнул сигаретой, будто волшебной палочкой.

— Физик у меня уже есть, — заверил я. — Нужно лишь объяснить моей маме, что он именно тот мужчина, о котором она всю жизнь мечтала. Это в лучшем случае. Но сойдёт, если она просто его заметит — как мужественного и смелого человека. Для этого и понадобится сцена с бандитами.

Я стёр со своего лица улыбку.

— Проблема в том, дядя Юра, что мама сейчас не воспринимает физика, как мужчину. Для неё он остался бывшим одноклассником, забавным мальчишкой. И вот этот её стереотип я намереваюсь сломать. Превратить одноклассника в супергероя — в маминых глазах. Придумал простой и банальный план.

Тыльной стороной ладони потёр нос.

— Дядя Юра, моя задумка проста и надёжна, — сказал я. — Представьте: мама со школьным учителем идут вечером по улице. К ним пристают хулиганы. Физик героически становится на защиту своей спутницы. Та восторгается его геройским поступком и влюбляется. Всё, как в фильме — женщины такое обожают.

Юрий Фёдорович почесал небритый подбородок.

Я дожидался его ответа.

— Вот именно, — сказал Каховский. — Как в фильме. Слишком… надуманно. По-детски. В жизни твой герой может и сбежать. Или получит от хулиганов по физиономии, если не перо под рёбра. Ты бы сперва у мамы спросил, нет ли у неё на примете другого жениха. Быть может, твой физик ей и не нужен.

Я покачал головой.

— Дядя Юра, ну вы, как маленький. Женщины обычно и сами не понимают, что им нужно. Или кто. А вот я это чётко осознаю — и за себя, и за неё. Физик мне в отцы… подходит. К тому же, он ещё со школьных лет влюблён в мою маму. Она из него верёвки сможет вить. И все будут счастливы.

Каховский кашлянул. Прикрыл рукой ухмылку.

Я видел, что ему отчаянно хотелось пошутить на озвученную мной тему; но советский милиционер не сделал этого при ребёнке.

— Не соглашусь с тобой… — сказал он.

— А вот они согласятся — оба, — сказал я. — Вот увидите, дядя Юра!

Посмотрел майору милиции в глаза.

Дёрнул плечом.

— Так что с вас два внешне страшных, но послушных хулигана, дядя Юра. Таких, что правдоподобно испугаются учителя физики… за пятнадцать рублей. Каждому. Не думаю, что таких людей трудно найти — если знать, где искать.

— А я, по-твоему, знаю?

Каховский смотрел на меня сквозь облако табачного дыма.

Тень вновь накрыла его лицо.

— Дядя Юра, я не сомневаюсь в вашей отзывчивости и находчивости.

— Не сомневается он…

Милиционер рукой прогнал дым к окну, поправил воротник тенниски.

— Давай уточним, зятёк, — сказал Юрий Фёдорович. — Ты хочешь, чтобы некие… люди изобразили хулиганов: испугали твою маму. И чтобы эти злодейского вида товарищи убежали от грозного крика учителя физики. Я правильно тебя понял?

Он приподнял брови.

— Всё верно, дядя Юра.

Я кивнул.

— Ладно… я подумаю… как тебе помочь, — сказал Каховский.

И сразу добавил:

— Есть у меня… кое-кто на примете.

Каховский повертел рукой — будто выказывал сомнение в пригодности своих кандидатов на роли в задуманной мною авантюре.

Посмотрел мне в глаза, ухмыльнулся.

— Я понял, что исполнители получат по пятнадцать рублей, — сказал он. — Не очень большие деньги для хороших актёров… но разберёмся. Тут понадобятся новички. Что-то придумаю. Наверное. Ну а что за свою помощь получу я? А, зятёк? Сразу тебе говорю: твои деньги меня не интересуют.

Юрий Фёдорович прищурился. Он будто бы решал, какой ценник за свои услуги мне озвучить. И прикидывал мою платежеспособность.

— Как и договаривались, — сказал я. — Дам вам имя и фамилию убийцы тех уголовников-катал. Они этого мужика обыграли в карты. Но прокололись: он заподозрил подставу. Потребовал вернуть ему деньги. А потом и проломил шулерам головы. И убил девочку — дочку одного из бандитов: она оказалась в ненужное время в ненужном месте. Мужик испугался, что она его выдаст. Но теперь его выдам я. Как вам такое вознаграждение?

Каховский склонил набок голову.

— Заманчиво, — сказал он.

— Я же обещал…

Майор милиции задумчиво взглянул на дымящийся кончик сигареты.

Я молча дожидался его решения.

— И всё? — спросил Каховский. — Всего лишь одно имя за такую… ценную услугу?

Его глаза хитро блеснули.

— Этого достаточно, дядя Юра, — сказал я. — За поимку этого убийцы вас непременно наградят — ваши начальники. Станете героем. А может, и подполковником.

Каховский хмыкнул.

— Наградят они…

Покачал головой.

— Подполковника за такое не дадут. А жаль.

Юрий Фёдорович улыбнулся.

— Ладно, зятёк, договорились. Будут тебе… уголовники.

Он выпустил из ноздрей дым.

— Пообщаюсь в понедельник… кое с кем: уверен, что деньги им не помешают, — сказал Юрий Фёдорович. — И в тот же день позвоню тебе. Обговорим точное место, время… мероприятия. И уточним оплату. По телефону. В общем… дашь мне на свою маму наводку. Не бойся, зятёк: меня не прослушивают.

Я снова кивнул.

— Хорошо.

Юрий Фёдорович затушил сигарету. В кофейном блюдце.

— Но фамилию убийцы я хочу узнать сейчас! — заявил Каховский.

Он скрестил на груди руки.

Позади него, за окном, застыли (будто в ожидании) ветви тополя.

— Записывайте, дядя Юра… — сказал я.

В конверте, что вручил мне Зоин отец, лежали деньги за подвески — за все, которые я передавал Елизавете Павловне. В комиссионке моих изделий не осталось. С одной стороны, это было великолепно: с учётом моей затеи, карманные деньги мне понадобятся (и немалые). Вот только Юрий Фёдорович не сказал: нужно ли нести новый товар. Ничего не сообщила об этом в своих записях и его жена. Из этого я заключил, что эпопея с макраме завершилась: нет гадания с моим участием — нет и продажи подвесок. Но я не расстроился. Потому что моя семья теперь не бедствовала. Надя сейчас зарабатывала столько, что сама с испугом и недоумением посматривала на скопившуюся в вазочке для денег сумму. И всё чаще говорила о цветном телевизоре.

Юрий Фёдорович позвонил в понедельник вечером (я ждал этого звонка — откладывал заплыв в ванне). И сообщил, что «они» согласны. С кем именно он договорился, Каховский не сообщил. Но уточнил: «кандидатов» на роли злодеев двое, и что они со своей задачей справятся — у моей мамы при виде них «задрожат колени». Я тут же прикинул, а не задрожат ли ноги и у папы. Но отмахнулся от этой мысли: решил, что папа постесняется «поджать хвост», если даже я брошусь на «злодеев» с кулаками.