Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Тут я и вовсе понял, что, кажется, чем-то не тем занимался последнее время: у военных в СССР теперь можно было покупать списанную технику? В общем, до Слуцка я доехал уже перегруженным впечатлениями, и, оставив рубль на панели скотовозки, вышел у мясокомбината и пошел ловить транспорт дальше. «Дальше» и вправду оказалось очень растяжимым понятием.

* * *

Одолевали мошки. Разлив рек в этом году был значительный, и поэтому гнуса развелось много. Отмахиваясь от атакующих насекомых, я черт знает сколько выбирался из промзоны, мимо знаменитого сахарорафинадного завода, каких-то бетонных ограждений, складов и небольших предприятий, многочисленных стройплощадок и бесконечного забора военной части.

Репеллентов-аэрозолей я пока что на своем пути ни разу не встречал, так что мозг мой лихорадочно пытался припомнить какое угодно эффективное народное средство от мошек. Вроде как бабушка применяла одеколон с гвоздикой… Или то от комаров? Можно было еще ветку взять и отмахиваться — так в моем детстве все делали, когда на остановке стояли. А еще — костюм пчеловода прикупить и в нем транспорт ловить…

Наконец, я наткнулся на приземистое одноэтажное здание с ярко-красными, слегка тронутыми ржавчиной буквами «ПРОДУКТЫ» над крыльцом. У крыльца стоял черный, видавший виды огромный мотоцикл «Урал» с коляской. На его фаре, щитках и по кузову были толстым слоем налеплены разнообразные мелкие летающие твари, так что цвет советского чоппера я угадал буквально по нескольким свободным от раздавленных насекомых элементов. Проклятые кровососы!

Но, зато вспомнилось средство: кажется, мошек отпугивал ванилин? Так или иначе, я сунулся внутрь магазина, с трудом отворив дверь на тугой пружине.

— Здрасте! — сходу, громко сказал я, и молодая полная продавщица замерла в нелепой позе, склонившись над кассовым аппаратом с надкушенным бутербродом из батона, масла и колбасы в руках. — А у вас ванилин есть?

Колбаса соскользнула с наклоненного бутерброда и ляпнулась на пол.

—… — беззвучно выругавшись, продавщица полезла под прилавок, и оттуда раздался ее недовольный голос: — А вы на пекаря совсем не похожи!

— А я не пекарь, я — от мошек взять хочу…

— И что, помогает? — высокий мужчина в запыленной одежде и с мотоциклетным шлемом на сгибе руки с интересом смотрел на меня сквозь стекла широких темных очков-авиаторов.

— Э-э-э… Если это ваш мотоцикл там, у крыльца — то ванилин в этом случае, кажется, бессилен!

— Хо-хо! Хороший мотоциклист на вкус различает шестнадцать видов насекомых! — а дядька-то был веселый! — Я не для мотоцикла, я так — на будущее спрашиваю. На рыбалку ходить, или там — в огород…

— Говорят — столовая ложка спирта, пакетик ванилина… — начал я, но был прерван металлическим грохотом и ругательствами продавщицы — в голос.

Мы с незнакомым мотоциклистом кинулись ей на помощь. Грузная барышня возлежала за прилавком среди кучи консервных банок и обломков развалившейся табуретки. По всей видимости, она полезла куда-то на верхние этажи стеллажей и потерпела фиаско в борьбе за высокую культуру советской торговли.

— О-о-о-о! — простонала работница торговли. — Будьте вы прокляты! Вы и ваш ванилин!

В вытянутой вверх руке она сжимала жестяную банку с надписью «МПИТ СССР ГЛАВПАРФЮМЕР» Остальные буквы были закрыты ее мясистыми пальцами. С трудом мы — два здоровых мужика — придали продавщице вертикальное положение, и она, злобно на нас зыркая, сказала:

— Покупателям не положено за прилавком находиться! — и потерла ушибленные ляжки. — Ванилин брать будете?

Хорошо хоть жива осталась!

В итоге я оказался счастливым обладателем внушительных размеров металлической банки с кондитерским снадобьем производства Ленинградского химико-пищевого комбината. Что делать с такими объемами ванилина — я не представлял, как хранить его после вскрытия — тоже. Тем не менее, выбравшись на улицу, устроился на крыльце, достал нож, приставил острие к крышке и несколькими ударами по рукоятке пробил дырочку. Высыпав кое-что на ладонь, задумался: что мне теперь — плевать на него и в кожу втирать, или так — из банки на башку насыпать?

— А вы нездешний? — мотоциклист с авоськой, полной продуктов, вышел из дверей магазина.

— ГДАХ! — ударила дверь, приведенная в движение тугой пружиной, моя рука от неожиданности дернулась и крупинки ванилина полетели на землю.

— Еду в Талицу, — проговорил я. — На попутках.

— И что, охотно берут попутчиков? — удивился мужчина. — Долго уже едете?

— Утром был в Минске. Тут вот правда завис, с этим ванилином и с этими мошками… Мне б на трассу выбраться — дело бы пошло веселее. А то такое чувство что Слуцк — это одна большая промзона!

С сомнением оглядев мои габариты и объемистый рюкзак, мотоциклист спросил, переходя на «ты»:

— В коляску влезешь? Я аж до Комарович тебя довезти могу, если сотня кэмэ в коляске не испугает. Особого удобства не предвидится, так и знай!

— В моем положении выбирать не приходится… А до Талицы мне сколько останется?

— Километров пятнадцать — двадцать…

— Ну это в случае чего и пешком можно! — выдохнул я.

— Да ладно — пешком! Подберет кто-нибудь! Залезай уже в коляску, пекарь… Да погоди ты, там же второй шлем лежит… И вот — авоську пристрой, да смотри не раздави! Я тоже ванилина взял, жене подарю — булки печь, и от мошек.

* * *

Хотелось свежих впечатлений и приключений? Кушайте, товарищ Белозор. Не обляпайтесь.

За Любанью нас догнали жуткие черные тучи и грянул дождь — настоящий, майский, с оглушительными раскатами грома и молниями, рассекающими небо напополам. Конечно, мы в это время ехали среди полей, и ни одного долбаного деревца в округе не намечалось. Самой высокой точкой на километр окрест оказалась башка мотоциклиста Габышева — так он представился.

Мы вымокли до нитки, несмотря на мою брезентовую куртку и его кожаный мотоциклический… мотоцикловый… мотоциклетный? В общем — у него был реглан, или тужурка — конкретная такая верхняя одежда из плотной кожи. Как у плохих чекистов в фильмах про сталинские времена, снятые в начала двадцать первого века.

Ни реглан, ни брезентуха нас не спасли. А дополнительный защитный слой из налепленных мошек не спас «Урал». Нет, молнией по макушке Габышев не получил, мотоцикл просто в какой-то момент выплюнул из выхлопной трубы струю воды и заглох.

— У, кур-р-рва! — Габышев яростно пытался завести железного коня, дергал всеми руками и ногами, что-то крутил и страшно ругался — но тщетно.

Ливень усиливался, а мы толкали мотоцикл с коляской по трассе с упрямством обреченных. Мимо проскочил одинокий «жигуленок», обдав нас порцией холодной жижи из-под колес и не остановившись.

— Знаете, почему я больше всего люблю пешие походы как вид туризма, товарищ Габышев? — спросил я и сдул с носа крупные дождевые капли.

— И почему же? — Габышев стянул с себя шлем и темные очки, и вдруг оказалось, что он имеет внешность, характерную скорее для уроженца Якутии или, например, Бурятии, но никак не полесской глубинки.

— Потому что в конце концов весь этот транспорт приходится тащить на себе. Байдарки нужно обносить берегом вокруг бобровых плотин, велосипед — переть на плечах, когда пробьешь камеру или сломаешь спицы. Машину или мотоцикл — вот, толкать, когда заглохнут…

— Резон в ваших словах есть, Герман! — длинные, до плеч волосы Габышева стали похожи на мокрые черные сосульки. — Но это у вас сейчас туризм. А у меня — насущная необходимость! У меня овечки некормленные!

— Овечки? — похоже, сегодня был день открытий.

— Овечки! Мы в Комаровичах кооператив организовываем. По производству изделий из овечьей шерсти, с полным циклом — от непосредственно разведения овечек до готовых носков, платков и варежек. Я документы ездил оформлять!

— А почему в Слуцк, а не куда поближе? — я ступил ногой в колдобину и мои замшевые кроссинговые боты тут же стали еще более мокрыми, если это вообще было возможно.

557
{"b":"855202","o":1}