Краем глаза я заметил движение, обернулся.

Едва не выронил накопитель.

Рядом со мной стояли скелеты из «костлявого квартета». Трое с румяными женскими лицами и Четверка в облике Злого Колдуна. Сжимали в руках мечи.

«Они здесь зачем?» – спросил я.

«Чтобы делать свою работу, Сигей – защищать тебя. И прекрати задавать вопросы! Мы же договорились!» – сказал Ордош.

«Прости».

«Хватит топтаться! За дело! Думай только о Елке. Не смотри по сторонам. Твоя задача – идти, куда я скажу. И ничего более!»

«Понял».

«Открывай дверь, дубина. Вас уже заметили!»

Я не нашел никакой ручки, просто толкнул дверцу рукой. Та не приоткрылась, а с грохотом упала, подняв облако пыли. Я не свалился на нее сверху лишь потому, что вход оказался очень низким: я ударился лбом о ворота, вцепился в них руками, задержав падение.

Пригнулся, шагнул в дверной проем.

Привратница лежала у ворот. Поджав ноги и руки. Неподвижная, лицом в лужице крови.

Живая?

Не помню, нагревалась ли руна – это могло случиться, пока я был без сознания.

Откуда-то сверху доносились голоса. Они приближались. И отвлекли меня от созерцания стражницы.

Скелеты протиснулись следом за мной, подтолкнули меня в спину. Я посторонился. «Костлявый квартет», выставив перед собой клинки, устремился к решетке, преграждавшей нам путь во двор замка.

«Шевелись!» – подстегнул меня колдун.

Я рванул вслед за скелетами.

Почувствовал: колдун метнул заклинание.

И чуть не выронил накопитель: мне почудилось, что из него выстрелили иглы и пронзили мою ладонь.

«Ааау!»

«Сейчас не до нежностей. Терпи», – сказал Ордош.

Вспышка боли длилась недолго.

Прежнее покалывание, что сопровождало перекачку магической энергии из накопителя в тело, мне, определенно, нравилось больше.

Мы находились в тесном помещении: ворота, каменные стены, впереди – решетка.

«Куда идти?» – спросил я.

«Вперед», – сказал Ордош.

Четверка, не сбавляя скорости, врезалась в стальную решетку.

И сломала ее.

Решетка не замедлила продвижение скелетов: осыпалась, превратившись в ржавую труху.

Там, где только что прошел «костлявый квартет» на полу лежала кучка мусора, в воздухе летало облако пыли.

Я задержал дыхание, зажмурил глаза и нырнул в это облако.

Чуть только я оказался в мощенном булыжниками дворе, как Ордош скомандовал:

«Иди через двор к дому. Ни на кого не обращай внимания! Твоя цель – вход в подвал. Видишь его? Не туда смотришь, дубина! Не у парадного входа! С левой стороны, где навес с красной черепицей».

Я чихнул, стер приставшую к лицу ржавчину решетки, устремился к красному навесу, что заметил на углу здания.

Не сбавляя скорости, чиркнул взглядом по дому, к которому бежал.

Замок? Ордош прав. На замок это строение не походило. А на дворец – вполне. Небольшой, яркий, симпатичный. Вся эта лепнина на стенах явно не для защиты от врагов. Да и кто строит укрепления с такими большими окнами и хлипкими дверями?

Из дома мне наперерез выбежали три женщины.

И тут же им навстречу устремилась фигура в красном плаще.

Женские голоса, топот шагов, звон металла.

Кто-то вскрикнул от боли.

И снова вопль, но уже с другой стороны.

Толчок в спину (пуля), заставил меня споткнуться. Но я не упал, продолжил бежать. Тут же нагрелась на животе руна. А потом и еще раз.

«Не оборачивайся, дубина! Твоя цель – Елка!»

Я пересек двор, оказался у спуска в подвал. Стал на верхнюю ступень, когда дверь подвала распахнулась.

Успел понять, что передо мной не Елка: увидел ежик черных волос и смуглое лицо.

Нагрелась руна.

«Зачем?»

«Молчи, дубина! Шевелись!»

Одежда женщины упала на порог.

Я переступил через нее, вдохнул запах сырости, плесени, фекалий и зашагал по каменной лестнице.

Спуск в подвал – узкий, облицованный камнем тоннель. Я в нем почти ничего не видел, ступени находил наощупь, придерживаясь руками холодных влажных стен: после уличного света глаза не сразу привыкли к полумраку. Я долго моргал, пока смог различить под ногами хоть что-то.

А вот в самом подвале проблем с освещением не обнаружил. На потолке светились алхимические лампы. Я замер, оказавшись в просторном коридоре, посмотрел по сторонам.

«Налево», – сказал Ордош.

Я послушно затрусил в указанном направлении.

«Охраны нет. Елка за предпоследней дверью».

«Точно она?» – спросил я.

«Стражница, у которой мы позаимствовали воспоминания, лично провожала туда ее конвоиров».

Я ускорился.

«Здесь?»

Дверь, у которой я остановился, слегка перекошенная, но массивная – такую трудно разбить. Заперта.

«Да».

Я отодвинул засов. Толкнул дверь, поморщился от скрипа ее петель. Заглянул в комнату.

Крохотное помещение без окон и мебели. Без собственного освещения. Но свет из коридора осветил ее полностью.

Елка сидела на полу. Дремала?

Ее нос распух. Правый глаз заплыл. Вокруг рта и на подбородке засохла кровь.

Никогда раньше не видел, чтобы бандитка сидела в такой нелепой позе: расставив ноги, точно лучи, баюкая на груди обмотанные грязными тряпками кисти рук.

Скрип заставил Елку очнуться. Она резко запрокинула голову, посмотрела на меня. Сфокусировала взгляд на моем лице.

Узнала.

Улыбнулась, от чего корка крови на ее лице покрылась сеточкой трещин.

– Пупсик?!

Елка не попыталась встать. Дернула ногами, поморщилась, шмыгнула носом.

– Чо ты тут делаешь? – спросила она.

– Шел мимо, – ответил я. – Прогуливался. Потом подумал: загляну-ка к тебе: узнаю все ли у тебя в порядке.

– Ха! Прикалываешься?! Нифига у меня не в порядке! Вот нисколечко! Мне эти суки ноги сломали! И пальцы молотком дробили! Ведь суки же они, правда?

– Конечно!

Елка улыбалась. По ее щекам скатывались слезы.

– Пулемет у тебя есть? – спросила бандитка.

– Даже два.

– Будь другом, дай мне их, а? Хоть одну из этих тварей прикончу!

– Как ты собираешься стрелять? – спросил я.

Елка посмотрела на свои обернутые тряпками руки.

– Да, – сказала она. – Фигово. Ха! Придумаю чо-то. Не получится стрелять – зубами этих сссучек рвать буду!

Я прислушался. Что бы ни происходило сейчас на улице – в подвал не доносилось ни звука.

– Если будет кого. Там, наверху, с ними наш квартет разбирается.

– Девки дерутся? Хочу посмотреть!

Елка попыталась встать, но не сумела. Застонала, заскрипела зубами.

– Чо стоишь-то?! – сказала она. – Помогай!

«Стой!» – скомандовал Ордош.

Я замер, так и не успев сорваться с места.

«Ноги у нее сломаны, дубина! Как ты ее собрался поднимать? Подожди!»

Колдун сплел заклинание.

Тело Елки обмякло. Бандитка закрыла глаза. Ее голова поникла, подбородок коснулся груди.

«Вот теперь можно, – сказал Ордош. – Бери ее на руки. И про накопитель не забудь! Положи его так, чтоб он касался нашей кожи. Будем лечить девку уже на ходу».

Выбравшись из подвала, я остановился. Сощурился от солнечного света. Чихнул.

Дважды нагрелась руна. Она несколько раз нагревалась, и пока я находился в подвале. Я сбился со счета, сколько раз за последние минуты она наполняла резервуар маны, поглощая чужие жизни. Похоже, сражение во дворе шло нешуточное.

Я прижал к себе Елку, которую держал в руках. Между ней и мной лежал накопитель, касался холодной поверхностью моего живота, изредка покалывал кожу: пришлось затолкать его под рубашку. Восстановить запас маны может понадобиться в любой момент. Тем более, если расходовать ее на лечение: я чувствовал, как колдун одно за другим вливает в тело бандитки заклинания регенерации.

Где-то еще в каменной кишке со ступенями я потерял тряпку, которой кто-то прикрыл правую кисть Елки. Бросив взгляд на расплющенные, посиневшие, окровавленные пальцы бандитки, понял, что их восстановление займет не один час. И что тех женщин, которые сражаются сейчас во дворе с нашими скелетами, мне совсем не жалко.