«Не подумал об этом. Что мне теперь с ними делать?»

«Сейчас объясню».

Трижды нагрелась руна.

Над ковром, куда упали женщины, взметнулось облако зеленоватого дыма. Запахло тухлыми яйцами. Я зажал рукой нос, метнулся к окну, открыл его нараспашку.

«Что это?» – спросил я.

«Знаю, запах мерзкий. Потерпи. Сейчас выветрится».

Струйки дыма потянулись к окну. Я отпрянул в сторону, не желая оказаться на их пути. Продолжал дышать через рот.

«Предупреждать нужно!» – сказал я.

Когда зеленое облако рассеялось, я увидел посреди комнаты три одетых человеческих скелета.

– Твою налево! Ты что творишь?! С ума сошел?

«Не кричи, – сказал Ордош. – Их нельзя было оставлять в живых. Они собирались тебя убить. Так что, или ты их, или они тебя».

«Это я понимаю. Но зачем так?! Почему нельзя было превратить их в порошок, как тогда в кафе?»

«На этих дамочек у меня есть планы. Пора нам готовить материал для нашего маленького боевого отряда».

«Какого еще отряда?» – спросил я.

«Преданного и послушного, – сказал колдун. – Прекрати болтать! Займись делом».

«Каким?»

«Кости упакуй в три свертка. И смотри, не перепутай комплекты! А то буду потом мучиться».

«Я тебе это припомню, колдун! Я не злопамятный, но такое не забуду».

«Шевелись! – сказал Ордош. – В любой момент могут явиться люди Гадюки».

«Вот и помогут».

«Ты костей боишься?»

«Не боюсь я ничего, – сказал я. – Но заниматься такими делами после ужина не доставляет мне удовольствия».

Я едва успел упаковать останки кошек до того, как с улицы донесся топот копыт, скрип колес и громкие женские голоса.

«Что там?»

«Не знаю. Пулеметы заверни в ту майку».

Сверток с пулеметами исчез в пространственном кармане. Туда же чуть раньше Ордош отправил три комплекта завернутых в одежду костей.

Я распрямил спину.

«Все».

«Успел. Молодец».

Из-за двери доносились голоса и топот поднимавшихся по лестнице людей.

«Кошки или гадюки?» – спросил я.

«Сейчас узнаем».

Сильный удар выбил дверь, повалив ее внутрь комнаты.

***

Вслед за дверью в комнату ввалились сразу пять женщин с пулеметами. Гадюки. Рассредоточились по комнате. Одну из них, с короткой стрижкой и шрамом на виске, я узнал – Астра.

– Г…где они?

Астра остановилась в центре ковра. Там, где еще несколько минут назад лежали скелеты.

– Кто? – спросил я.

Наблюдал за тем, как женщины осматривают комнату.

– К…кошаки.

Я хотел высказать предположение, что кошки могут прятаться в уборной. Но одна из гадюк уже заглянула туда. Повернулась к Астре, покачала головой.

– Не знаю. Я только что пришел. А что случилось?

– Н…нам сказали, что к…кошки устроили з…здесь з…засаду.

Я собирался приподнять брови, состряпать удивленную гримасу. Но услышал голос Ордоша:

«Не кривляйся, дубина! Ты не умеешь врать».

«Почему вы все мне об этом твердите? Нормально у меня получается!».

– Ошиблись? – спросил я.

– С…сказали, было т…три бойца.

Я развел руки, показывая, что ничего об этом не знаю.

– Я не знаком ни с кем из соседей, – сказал я. – Может, кошки к кому-то в гости пошли? На второй этаж?

– М…может. Р…разберусь потом.

Астра поводила по сторонам пулеметом.

– Ч…чем здесь в…воняет? – спросила она.

Я попытался изобразить смущение.

– Поел в местном ресторане. Живот теперь пучит. Я уже открыл окно!

Астра поморщилась.

– Ч…что ты там ел?

Я пожал плечами.

Не ответил.

– Л…ладно, – сказала Астра. – С…собирайся. П…поехали. Г…гадюка ждет нас.

***

Когда мы покидали комнату, Астра тронула одну из своих спутниц за плечо. Указала ей на лежавшую у входа дверь. Девица закатила глаза, но промолчала, кивнула. К коляскам, что дожидались нас на улице, мы спустились без нее.

Вместе со мной в коляске разместилась Астра.

– Н…накинь, – сказала женщина. Протянула мне черный плащ.

– Дождь будет?

– Т…ты хотел, чтоб тебя н…не узнали.

Я послушно завернулся в плащ, набросил на голову капюшон.

Астра оказалась неразговорчивой. Я пытался выяснить у нее, куда мы едем, но женщина отвечала уклончиво, ссылалась на то, что скоро сам увижу. Во время поездки она не задала мне ни единого вопроса, а в ответ на мои – либо кивала в ответ, либо отвечала короткими фразами. На протяжении всего пути ее взгляд скользил по сторонам, сканируя местность. Женщина не выпускала из рук пулемет, примостив его на колени и прикрыв куском серой ткани.

Меня везли по знакомым улочкам. Проехали место, где меня сбила лошадь, мимо перекрестка, на котором я вылез из телеги в свой первый день пребывания в этом городе. Громыхая колесами, коляска прокатилась по площади с фонтаном, мимо кафе «У Рябины». Я не почувствовал ни грусти, ни ностальгии при виде ярко освещенного зала, который разглядел за стеклами больших окон. За столами сидели женщины, промелькнул фартук официантки. Я успел посмотреть на балкон третьего этажа, куда еще недавно выходил полюбоваться городом. В окнах моей бывшей комнаты отражалось зарево заката.

– Далеко еще? – спросил я.

– Н…нет. Т…тут, рядом.

Астра не обманула.

Вскоре катившие нашу коляску лошади остановились. Дом, к которому мы приехали, ничем не отличался от своих соседей: три этажа, невзрачный фасад.

Астра толкнула меня в бок.

– Вы…вылезай.

Я послушно спрыгнул на землю, поправил капюшон, размял ноги.

«Могли бы и более приличное место подобрать», – сказал я.

«Зачем? – откликнулся Ордош. – Больным нет разницы, где будут лечиться. Для них сейчас главное – не умереть. А ты не расслабляйся. Не очень-то я доверяю этой Гадюке».

Астра шепнула что-то вознице, выбралась из коляски следом за мной. Огляделась. Приоткрыла дверь подъезда и сказала:

– Входи. Н…нам на самый в…верх.

***

Я переступил порог комнаты, остановился. Сощурил глаза, пытаясь привыкнуть к полумраку, в котором очутился после хорошо освещенного общего коридора. Услышал голос Гадюки.

– Здравствуй, Пупсик. Можешь спокойно говорить. Мы заткнули девкам уши. Они тебя не слышат и не видят.

Гадюку я обнаружил в нескольких шагах от себя. Она сидела в кресле около зашторенного окна. Сжимала в руке стеклянный бокал.

Единственным источником света в комнате была толстая свеча. Она стояла на столе рядом с портретом богини Сионоры. На ее фитильке, потрескивая, плясало пламя.

А прямо перед собой, посреди комнаты, я увидел две кровати. На одной лежал ребенок лет пяти – девочка, худая, с темной кожей. На другой  – девчонка постарше. Лицо старшей девушки не такое темное, как у младшей. Да и сама она пока не успела превратиться в живой скелет, как в свое время Гадюка. Обе девочки неподвижны. Глаза их прикрыты тканью, руки сжимают веточки липы.

«Вторая точно больна?» – спросил я.

«Без сомнения, – ответил Ордош. – Сидит в ней слепец. Отожравшийся. Похоже, раньше девчонка была толстушкой».

Я окинул комнату взглядом. Увидел пирамиду из птичьих клеток. Куры и голуби.

«Что теперь делать?»

«Не вижу смысла тянуть время. Будем лечить их одновременно».

– Пупсик, тебе что-то нужно? – спросила Гадюка. – Не желаешь бокал вина?

– Нет, – сказал я. – Не хочу затягивать. Считаю, нужно сразу же приступать к лечению. Очень надеюсь, что богиня услышит меня. И не откажется очистить тела несчастных от забравшихся в них тварей.

– Да уж. Мое присутствие тебе не помешает?

– Нет, госпожа, – сказал я. – Но вы не могли бы попросить, чтобы мне дали стул?

– Конечно, Пупсик.

Гадюка просигналила рукой кому-то, кто стоял за моей спиной. И уже через несколько секунд Астра принесла мне деревянный стул со спинкой.

Я поставил его между кроватями, уселся, положил руки девушкам на плечи, заставив младшую вздрогнуть. Погладил девочку по руке, успокаивая. И снова сжал ее плечо.

«Давай, поэт, – сказал Ордош. – Приступаем».