- Как я понимаю, это список военнослужащих стрелкового батальона подозреваемых в связях с заговорщиками?

- Нет, - отрицательно качнул головой жандарм, - это список военнослужащих подлежащих аресту. В таких делах, как покушение на жизнь Его Величества, лучше перебдеть.

- Полубинский заговорил?

- Лампсберг характеризовал вас, как очень догадливого офицера. Правда, разговорить арестованного было очень нелегко. Так что на счет ареста подозреваемых?

- Не пришедшие на службу офицеры уже у вас?

- Вы еще раз подтвердили свою репутацию, но не слишком ли много вопросов.

- Последний. Вы один их арестовывать прибыли?

- Нет, разумеется. Со мной целый эскадрон для ареста и конвоирования, только я решил повременить с его вводом в расположение вашего батальона. Тут у вас часовые, оружие в пирамидах, как бы чего не вышло. От вас требуется оказать содействие.

- Конечно, господин подполковник. Я объявлю общее построение личного состава без оружия, зачитаю список и прикажу в нем указанным выйти из строя. Тут-то вы их и арестуете. Кто-то окажется в наряде и карауле, выясним это по ходу действия и арестуем чуть позже.

- Ваш план принимается, господин штаб-капитан. Действуйте!

Если даже кто-то и попал в эти списки случайно, то вряд ли жандармы отпустят его просто так. Вызывая из строя унтер-офицеров и нижних чинов, Алекс чувствовал себя крайне мерзко, будто предавал их. А они выходили один за другим, еще не зная своей судьбы. Даже, если кто о чем-то и догадывался, то ослушаться приказа командира батальона не посмел. А дальше, проще простого.

- Строй сомкнуть! На пра-во! Шаго-ом марш!

Так строем их за ворота и вывели, где солдат взяли в кольцо конные жандармы. Еще двоих из списка сняли с наряда, одного арестовали прямо в карауле. Эксцессов при аресте удалось избежать, а вопросов оставшихся в батальоне офицеров - нет. Хорошо, им хватило ума не устраивать балаган на плацу. Едва только командир батальона вернулся в свой кабинет, как туда вломились шесть возмущенных офицеров. То есть все оставшиеся, кроме батальонного адъютанта Сташчака, этому хватило ума отсидеться в канцелярии и офицерской фронде не участвовать.

- Что это было, господин штаб-капитан?! Неслыханный случай! Мы требуем объяснений!

Терпение Алекса лопнуло, и весь накопившийся внутри него гнев обрушился на головы подчиненных.

- Молчать!!! Вы руоссийские офицеры или мокрые курицы?! Офицеры?! Так чего тогда раскудахтались?! Жандармы арестовали злоумышленников, задумавших покушение на Его Величество! Хотите к ним присоединиться? Нет?! Тогда, все вон из кабинета! И исполняйте свои обязанности! А кому что-то не нравится - рапорт ко мне на стол! Подмахну не глядя, мне уже терять нечего! Вон, я сказал!!!

Смущенные и частью напуганные открывшимися перспективами офицеры молча покинули ставший столь негостеприимным кабинет, оставив его хозяина в одиночестве. Остатки его гнева обрушились на хоть и неудобный, но ни в чем не повинный стул. Схватив его, за спинку, Алекс изо всей силы метнул его в ближайшую стену. Как оказалось, данный предмет мебели обладал отменной прочностью. Отскочив от стены, стул грохнулся на пол, добавив грохота.

На шум в кабинет осторожно заглянул Сташчак.

- У вас все в порядке, господин штаб-капитан?

Подобрав с пола стул, комбат вернул его на прежнее место. Сверху разместился сам.

- Кажется, у меня начинает портиться характер. Слушай, капитан, у тебя водка есть?

- Никак нет, господин штаб-капитан. Прикажете послать за ней?

- Послать? - задумался Алекс. - Нет, не стоит. Подготовь-ка мне завтра к утру рапорт о не укомплектованности батальона личным составом в соответствии со штатным расписанием. По офицерам, унтер-офицерам и нижним чинам в отдельности. Завтра к начальству поеду жаловаться.

После вторжения жандармов батальон понес потери, как после серьезного боя, вот только маршевой роты для их восполнения никто не пришлет. А летние маневры уже на носу. Хуже того, после ареста жандармами сослуживцев, оставшимся стрелкам, потребуется некоторое время, чтобы прийти в себя. Как и ему самому. И взбодрить их при таком некомплекте вряд ли получится без посторонней помощи. К огромного облегчению штаб-капитана, до конца дня никто из оставшихся в батальоне офицеров с рапортом к нему не заявился.

После службы Алекс вновь отправился в дом к тестю, а там его уже поджидали.

- Алекс!

- Да, ваша светлость.

- Давай по-простому, мы все же родственники, хоть и видимся нечасто.

- Как прикажете. Чем могу быть вам полезен.

- Вчера ночью были арестованы князья Друцкий и Поссолинский, последний вместе с сыновьями. Сегодня днем прошли новые аресты и обыски. Я пытался навести об этом деле справки, но все, кто мог иметь хоть какую-нибудь информацию, молчат Ты об этом что-то знаешь?

Это был не вопрос, а скорее утверждение. Можно было сыграть в молчанку, только зачем? Да и авторитет в глазах князя Белогорского заработать не помешает.

- Жандармы вскрыли заговор среди полонских князей. Что они там, в конце концов, задумали мне неизвестно, но начать они собирались с покушения на Его Величество.

- Вот как?

- А чему вы удивляетесь? С последнего бунта в Полонии четверти века не прошло! А если сравнить список предводителей того бунта со списком нынешних арестантов, то они совпадут за редким исключением тех, кто тогда за границу сбежал и до сих пор не вернулся. В моем батальоне замешанными в заговоре оказались двое: штаб-капитаны князь Чарторыйский и Полубинский...

- Это те, что в особняк баронессы Люменкрофт проникли? - припомнил сенатор.

- Совершенно верно, - подтвердил Алекс, - те самые. Собственно, от Полубинского к другим заговорщикам ниточки и потянулись. Сегодня жандармы еще четырех офицеров взяли и унтеров с рядовыми больше полусотни!

- Ого! - не удержался от восклицания князь. - Почему у вас в части оказалось столько заговорщиков, даже среди нижних чинов?!

- Как бы вам сказать... В общем, злоумышленники задумали совершить покушение на Государя в расположении стрелкового батальона на праздновании его столетнего юбилея, которое Александрис Третий соизволил почтить своим присутствием. Потому в батальоне и набралось такое количество заговорщиков.

От таких известий князь Белогорский пришел в состояние сильнейшего духовного волнения.

- Алекс, ты в своем уме?! Покушение на Государя в твоем батальоне! Как ты можешь так спокойно об этом говорить?!

- Так ведь заговор уже раскрыт, заговорщики арестованы, или будут арестованы в ближайшее время, покушение не состоится.

- А на твоей карьере это не может сказаться? - князь проявил беспокойство о зяте.

- Не думаю. Я одним из первых проинформировал жандармов о сложившейся ситуации и всячески содействовал им в задержании злоумышленников. У них не может быть ко мне претензий!

- Ну, хорошо, коли так, - несколько успокоился сенатор.

Во избежание излишнего интереса и последующих вопросов, свою истинную роль в раскрытии заговора и предотвращении покушения Алекс решил не выпячивать. Пусть отец Аделины думает, жандармы раскрыли заговор сами при его посильном участии.

- Как же я рада, что ты опять со мной!

Белокурая головка Аделины удобно устроилась на плече мужа. Алекс переплел ее пальцы со своими.

- Все уже закончилось. Мне нужно всего несколько дней, чтобы убедиться в этом окончательно. Не позже, чем через неделю ты сможешь вернуться к нам домой.

- Жена должна быть при муже, - покорно согласилась госпожа Магу. - Эй, это что еще такое?!

Близость горячего женского тела привела к некоторым изменениям в организме мужа, не оставшиеся незамеченными со стороны Аделины. Алекс притянул к себе руку жены, прижался к ней губами.

- Потерпи еще немного, - женщина отпихнула мужа бедром, а затем ласково взъерошила ему волосы, - скоро я опять стану твоей.

Под это сладостное обещание жены Алекс погрузился в царство Морфея.