Поздний вечер. Главная гостевая каюта алиссийского фрегата, покинувшего порт Торвиля.

— Господин де Монсьер, а всё-таки, зачем вы вмешались сегодня на приёме? Зачем защитили солнцеголового алти? — спросила обнажённая черноволосая женщина, закинув гладкую ножку на живот своему любовнику.

Выдохнув табачный дым, мужчина хмыкнул, разглядывая красивое личико своей бессменной помощницы, острый носик, выразительный взгляд, красивые ушки, в которых отражали свет фонаря серебряные серёжки-гвоздики в виде полумесяцев.

— Глупый вопрос, Луиза. Капитан Лерой прикончил бы солнцеголовую звёздочку, и тогда у нашей милой союзницы больше не было бы причин оставаться с нами. Точнее… — задумался он и высказал своё предположение: — Она бы потеряла главную причину. Другие бы, наверное, у неё остались. В любом случае мы не можем сейчас позволить ей перестать с нами сотрудничать. Мы ещё не разгадали рецепт её зелья. Тебе ведь нравится эффект?

— О да… — провела по лицу женщина. — Молодит внешне.

Она перелезла через своего любовника и нависла над ним. Затем рывком, выдернула из его рук трубку.

— Похоже, не только внешне, но и внутренне, — хохотнул Шарль, схватив её пальцами за ягодицы. — Не можем мы потерять поставщика такого чуда!

Приём, наконец, закончился, и можно было бы забыть о нём, как о кошмаре, но следующий день донёс до нас с Шоном его отголоски.

— Отвратительно, — вздохнул Шон, издали глядя на громадные мачты трёхпалубного стопушечного линкора, возвышающиеся над мачтами остальных кораблей в бухте.

— Вопиющее безобразие! — Марси фыркнула, скрестив руки на груди.

Мы с Шоном одновременно перевели взгляд на нашу подругу.

— Тебе стоило пойти с остальными, — тихо проговорил он.

Марси нахмурилась.

— Я уже говорила, — резко бросила она. — Я не оставлю своих друзей! А во-вторых, моя фамилия кое-что значит в наших водах. Пусть люди думают, что мы в обиде на Лероев. Хоть капитан Лерой и приближённый Вице-Премьера, хоть он и управляет самым мощным кораблём викторианского флота… Вражда с нами ему аукнется. Много людей вчера успело увидеть его неподобающее поведение.

Улыбнувшись, я не стал указывать девушке на то, что её решение проигнорировать экскурсию на «Бессменную Викторию» можно истолковать, как и то, что дель Ромберги в опале у Вице-Премьера.

И всё же, до чего мелочным оказался этот капитан Лерой! Отдал распоряжение не пускать нас с Шоном на борт своего корабля вместе с другими курсантами. Причём даже лично не явился, чтобы нас отшить. Его старпом — не менее ехидная тварь, сообщила нам, что «капитан обязан обеспечивать безопасность корабля и экипажа. С тяжёлым сердцем он принял решение не допускать на борт лиц с сомнительной репутацией».

Услышали мы это уже перед трапом, куда подошли с однокурсниками. Марси, естественно, высказала всё, что думает по этому поводу, гневно топнула ножкой и попросила разрешения профессора для нас троих погулять по округе, дожидаясь остальных курсантов, чтобы вместе вернуться в Академию.

— Всё так… — неуверенно проговорил Шон, скосив взгляд.

— Но? — требовательно спросила девушка. — Не люблю недосказанность.

— Но ты любишь корабли! — воскликнул он. — Грезишь ими и морями! Тебе нужно оказаться на палубе «Бессменной»! Ты ведь хочешь этого! И…

Марси тепло улыбнулась, чем сбила с Шона весь боевой настрой.

— Спасибо, что заботишься о моих желаниях, — проговорила она. — Но я сделала выбор и не жалею об этом. Подумаешь, не смогу посмотреть на рубку этого линкора. Пф! Будут другие! К тому же пусть это и новый корабль, я уверена, что он уступает Лудестии! Вот если бы не осмотрела Лудестию, когда бы возникла такая возможность, я бы расстроилась.

— Лудестия легендарна, — кивнул Шон. — Но… устаре…

— Уступает, — прервал я его.

Две пары удивлённых глаз уставились на меня. Я достал из внутреннего кармана камзола складную подзорную трубу и, разложив её, приставил к глазу.

Гуляя по окрестностям порта, мы забрались довольно высоко, так что можно отлично разглядеть верхнюю палубу «Бессменной» и даже шканцы. Я видел главный штурвал, но разглядеть приборы и артефакты подле него мне не удавалось.

Однако, судя по очертаниям, всё более-менее знакомо.

Опустив трубу, я бросил взгляд на орудия. Да, импульсные кулеврины огромного калибра. Да, их много, но…

В артефакторике размер и количество не главное.

Пусть «Бессменная» без поддержки других кораблей способна устроить в Торвиле пылающий Ад, пусть она пугает другие страны и заставляет гордиться моряков Виктории…

Моя Лудестия при должной подготовке смогла бы уничтожить весь остров Бун.

— Нет в мире корабля, способного сравниться с Лудестией, — тихо проговорил я, убирая подзорную трубу.

— Вот! Даже ты проникся величием моего отца и его легендарного корабля! — восторженно воскликнула Марси.

— Я никогда не спорил с тем, что капитан Джонсон самый крутой, великолепный, несравненный капитан, когда-либо бороздивший Сумеречные воды, а Лудестия — лучший из кораблей, — пожал я плечами. — Просто я говорил тебе не забывать обращать внимание и на собственные достоинства. Ладно, проехали. Держи, тебе ведь не терпится взглянуть, — я протянул Марси свою трубу.

— Ух ты! Вот это увеличение! Вот это чёткость! — залепетала она, глядя на «Бессменную». — Где ты такую купил?

— Сам сделал.

— Сам? — оторвалась она от трубы и посмотрела на меня. — Хотя чему я удивляюсь.

Затем девушка несколько минут рассматривала линкор, едва ли не пританцовывая от возбуждения. То и дело повторяя что-нибудь в духе:

— Ух ты какие кулеврины!

Или:

— Какой красивый штурвал!

Или же:

— И Лудестия ещё круче этого?

Ну и, конечно же:

— У меня точно будет корабль не хуже!

Нам с Шоном оставалось лишь улыбаясь, любоваться Марси. Какая же она милашка. Для неё ведь в самом деле было важно сегодня попасть на борт «Бессменной». Но чтобы разделить лишения с друзьями, Марси отказалась от этого.

Глупо.

Но мне приятно.

Хорошая она девчушка — моя духовная дочь. Хотя своей подростковой серьёзностью она всё же сильно напоминает своего биологического отца во времена его молодости.

Вот бы она всегда оставалась такой.

Может, порадовать дочурку?

Я перевёл взгляд с Марси на линкор, прищурился, прикидывая варианты. Так-то возможно…

Но нет, не буду я тащить двух курсантов средь бела дня на борт самого охраняемого викторианского корабля в этих водах!

К морскому дьяволу такие странные мысли! Один бы мог слазить. Но не с этими салагами.

Да и вообще, рано им ещё подобные вылазки устраивать. Пусть сначала Академию закончат.

Говорят, сначала подумай, а потом сделай. Но иногда люди поступают наоборот.

Я же порой делаю и думаю одновременно.

Да, сперва я решил отбросить затею побаловать свою духовую дочурку тайным проникновением на борт «Бессменной».

Но потом мы решили спуститься к пристани, а там грузили припасы для линкора, и ящики были крупные… и совсем никто не смотрел за ними в тот момент…

В общем, мы оказались в ящиках.

Мои друзья от неожиданности аж позабыли о том, что нужно сопротивляться и пытаться меня отговорить.

И вот ящики, наконец, доставили в трюм. Убедившись, что моряков линкора в трюме нет, я открыл свой ящик.

Фух… Надоело мне сидеть среди яблок, так и аллергию на них можно заработать.

— Вылезайте, всё чисто, — прошептал я, постучав по соседнему ящику, в котором схоронились Шон и Марси.

— Это было странно, неожиданно и глупо! — выпалила девушка, оказавшись на воле.

— Неожиданно было то, что вы с Шоном нырнули в один ящик и смогли уместиться в нём, — отозвался я и заглянул в ящик. На дне среди картошки свернулся калачиком красный, как рак, Шон.

— Вылезай, — я потянул его за шкирку.