– А Бритуния?

– Хороший вопрос, господин полковник! Ну, куда же без них! Османийская империя – их давний клеврет, и от ее поражения они будут не в восторге. Однако возможности их влияния ограничены – флот в Палканские горы не пошлешь. К тому же у них сейчас парламентский кризис, поэтому правительство их в ближайшие месяцы будет малодееспособно, как в военном плане, так и дипломатическом.

– А финансовом?

– Палканские княжества бедны, как церковные крысы, а потому больших долгов в бритунийских банках не наделали. Вот на Романию и, в меньшей степени, на Астро-Угорию банкиры бритунийские надавить могут. Османийцы же давно пляшут под их дудку. Но действия банкиров будут зависеть от воли бритунийского правительства, а оно в любой момент может уйти в отставку.

Да, завязался хитрый узелок. Как бы не сунуть голову в какую-нибудь петельку, которая может затянуться в самый неподходящий момент. В любом случае настало время прощаться с гостеприимным хозяином.

– Благодарю за науку, господин посланник, надеюсь, надолго вы здесь не задержитесь.

– Я тоже на это надеюсь, господин полковник.

А Драган уже выводил со двора оседланных лошадей, обратный путь был не близок и не безопасен.

В полдень следующего дня Алекс вернулся в Войчетут, уставший, но довольный собой. Первым, кто его встретил, был Гжешко.

– Как прошла поездка? С князем договориться удалось?

– Я его даже не видел. Но удача была на нашей стороне!

Алекс извлек из сумки и протянул себрийцу пачку бумаг.

– Здесь все, кроме сапог. Извини, с ними ничего не получилось.

Гжешко бегло пересмотрел написанное, удовлетворенно кивнул.

– Теперь продовольствия нам хватит. А у нас тоже есть новости.

– Знаю, – опередил его Алекс, – княжеская коалиция решилась на войну.

– Откуда?

– Сорока на хвосте принесла. Когда и где собираются?

– Послезавтра в одиннадцать, в княжеском дворце. Мы, кстати, тоже приглашены. Надо принять решение, будем ли присоединяться и, если будем, то на каких условиях.

– Присоединяться будем, а условия завтра обсудим на свежую голову. Еще новости есть?

– Есть, и на этот раз не очень хорошие. Османийцы зашевелились, начали собирать силы против нас.

– Новость, конечно, неважная, но вполне ожидаемая. Камский паша был бы полным идиотом, если не предпринял меры.

– А знаешь, кого назначили османийским командующим? – ухмыльнулся Гжешко.

– И кого же?

– Озчелика!

– Албая Озчелика? – уточнил Алекс.

– Бери выше, Озчелика-пашу!

– Интересно, когда и за какие заслуги он стал пашой?! Хотя это самая лучшая новость за последнее время. Я бы на их месте держал Озчелика как можно дальше от армии, а они его командующим сделали! Надо будет свечку поставить, чтобы не передумали.

Себриец его восторга не разделил.

– Остынь, полковник. Месть – плохой советчик.

Алекс пропустил его слова мимо ушей.

– Нет, на этот раз он от меня не уйдет!

На следующий день военное руководство «Свободной Себрии» собралось в узком кругу для обсуждения условий присоединения к княжеской коалиции.

– Я считаю, нельзя соглашаться на полное подчинение, – горячился Гжешко, – максимум – координация общих действий.

– Это будет кратчайший путь к поражению, – возразил ему Алекс, – нужна жесткая командная структура. Единый командующий, общий штаб и полное подчинение приказам сверху. Только так и никак иначе.

Мартош всем своим видом выражал поддержку словам своего непосредственного начальника, однако сам высказаться не успел.

– Да лучшего способа избавиться от нас сами князья придумать не смогут! Бросят нас в атаку под пули и картечь, а остальное сделают османийцы!

– Не бросят, – возразил офицер, – в самом начале точно не бросят. Мы им нужны. А вот когда османийцы будут разбиты и начнется дележ плодов победы…

Эти слова Алекса заставили задуматься всех троих, ибо от них тогда будет зависеть, станет ли Южная Себрия свободной или будет поделена на княжеские вотчины. Первым нарушил затянувшееся молчание Гжешко:

– Значит, единый командующий и полное подчинение?

– Да, – вставил свое мнение Мартош, – анархия в армии недопустима, а во время боевых действий в особенности.

– Хорошо, – неожиданно согласился себриец, – я согласен.

На этом вопрос был решен, и председатель комитета распрощался со своими соратниками. Если бы кто-нибудь из них пригляделся к Гжешко внимательнее, то непременно спросил у него, что такое интересное господин председатель задумал. Но столь проницательного человека среди офицеров не нашлось. Когда он ушел, подполковник поинтересовался у Алекса:

– Вы настолько уверены в победе над османийцами, что уже готовы делить с князьями Себрию?

– Уверен. Вот что после этого будет – не знаю. И давайте-ка лучше сводку за истекшие сутки посмотрим.

Мартош приступил к поискам нужной бумаги на своем столе.

Для собрания членов коалиции князь Войчетутский отвел парадный зал своего замка, сам же и выступил в роли председательствующего, как хозяин и главный пострадавший от османийцев. Паркетные полы, зеркала, большие окна и веселеньких цветов обои на стенах настраивали собравшихся, скорее, на игривый лад, чем на деловой. Тем не менее дела в зале решались серьезные и страсти кипели нешуточные. Их светлости, себрийские князья мерились муж… пардон, воинскими достоинствами. И если в общем вопросе – воевать или нет, согласие было достигнуто быстро, то в конкретных – кто, сколько войск и денег на войну выделит, возникли разногласия.

Гжешко и Алекс присутствовали на заседании вдвоем. От участия еще и Мартоша полковник категорически отказался. Во-первых, подполковнику и так забот хватало, а во-вторых, пусть обойдется астро-угорская разведка без информации из первых рук. В самом начале Гжешко заявил о присоединении «Свободной Себрии» к княжеской коалиции на правах полного участника. В дальнейших дебатах они участия не принимали, предпочитая только слушать.

– А они не подерутся? – выразил свою озабоченность Алекс.

– Все может быть, – откликнулся себриец, он эту публику знал лучше.

От преждевременного развала коалицию спасло появление в зале новых действующих лиц. Первым их заметил сам князь Войчетутский. Добившись, что далось ему нелегко, относительной тишины, председательствующий объявил:

– Романский посланник господин Думитриелу с супругой.

С появлением этой парочки дискуссия затихла, всем присутствующим стало как-то не до Южной Себрии и коалиции по ее освобождению, а все потому, что госпожа Думитриелу была чудо как хороша. В зале не осталось мужчины, который не захотел бы познакомиться с ней поближе. И чем ближе, тем лучше, вплоть до полного слияния с объектом интереса. Восхитительная, великолепная, роскошная брюнетка, купаясь в потоках мужского внимания, проплыла через зал. В наступившей тишине было слышно, как шуршат ее юбки и легко постукивают по паркету каблучки. Женщина грациозно опустилась на стул, любезно предложенный ей князем Войчетутским, сверкнула бриллиантом в мочке ушка, обожгла присутствующих карим взглядом из-под пушистых ресниц.

– Господа, приношу свои извинения за наше опоздание! Прошу вас, продолжайте.

Только сейчас все обратили внимание на неприметного господина в сером сюртуке. Не сразу все поняли, что это и есть романский посланник. Господин Думитриелу просто терялся на фоне своей блистательной супруги, зато, видимо, единственный из всех присутствующих мужчин обладал иммунитетом от ее чар. Заседание, прерванное появлением новых персон, продолжилось.

Часа три спустя, когда высокие договаривающиеся стороны успели вдрызг разругаться, высказать друг другу все накопившиеся за семь веков соседского проживания претензии, кое-кто успел даже хлопнуть дверью и вернуться, коалиция наконец-то сумела договориться о количестве и составе сил, выделяемых каждым княжеством для освобождения Камского пашалыка. После чего приступили к обсуждению еще одного немаловажного вопроса. Председательствующий князь Войчетутский своим хорошо поставленным голосом провозгласил: