— Какое оружие он применил?

— Огнестрельное, господин начальник.

— Какое?

— Огнестрельное, — повторил начальник дипломатического отдела и положил на стол три прозрачных пакетика с кусочками металла внутри.

— Что это такое?

— Пули. Две извлекли из тел агентов, одну из обшивки.

Все три пули были сильно деформированными, и две из них состояли из двух частей. Когда инженеры корпорации Уильяма Кагершема копировали древнюю конструкцию, то не задались вопросом: зачем под оболочкой и свинцовой рубашкой прятался стальной сердечник? Мягкие бронежилеты агентов из группы захвата могли остановить нож, но не смогли остановить бронебойную пулю, сконструированную много веков назад. Третья пуля прошла через кости черепа вместе с сердечником и застряла в обшивке салона.

— Никто не ожидал, что у Носастого окажется такое компактное и мощное оружие летального действия. Лазер слишком велик, его не спрячешь, а огнестрельное оружие не применялось уже лет семьсот или восемьсот, о нем все забыли.

— Извините…

Все обернулись к электронщику, обеспечивавшему проведение операции.

— Помнится, был случай два или три года назад.

— Где? — вопрос задали сразу несколько голосов.

— По-моему, при пожаре в космопорте Астгартуса. В сети мелькнула информация о применении огнестрельного оружия для предотвращения паники среди пассажиров.

— Всю информацию на экран, немедленно! — среагировал большой начальник.

Меньше чем через минуту на экране красовалась физиономия Вольдемара Дескина в комплекте с парадной формой лейтенанта ВКФ. Ниже шел текст с упоминанием о применении пистолета.

— Ну почему я узнаю об этом только сейчас?! — Начальник службы безопасности опять был близок к срыву. — Я тридцать лет в безопасности. Всякое бывало, и травились, и сопротивление оказывали, но такое! Их там совсем кадровый голод замучил? Кого они прислали? Коменданта с пистолетом! А кого в следующий раз пришлют? Коллегу Олвица с батальоном спецназа? Или сразу адмирала Кагершема при поддержке дивизии линкоров?

К счастью, вопросы начальника не требовали немедленных ответов, и подчиненные почтительно молчали. Вспышка начальственного гнева быстро погасла. Из текста статьи следовало, что на месте стрельбы должны были остаться гильзы.

— Гильзы нашли?

— Осмотр места происшествия ничего не дал.

— То есть не искали, — сделало вывод начальство. — Осмотреть еще раз и найти.

На следующий день агенты просмотрели все буквально по сантиметрам, но ничего не нашли. Все три гильзы остались в кармане куртки, Вольдемар даже получил небольшой ожог.

— Почему пропустили микроавтобус?

— За рулем находился наш водитель, а что творится в салоне, с дороги не видно. Агент в форме дорожного полицейского хорошо знал водителя и ничего не заподозрил.

— Что говорит водитель?

— Ничего. До сих пор без сознания, сильная контузия. Его ударили по затылку тупым твердым предметом. Удар был очень сильным, еще немного — и водителю бы конец.

Здесь Вольдемар приложился рукояткой пистолета. Перестарался, конечно, но он побоялся, что водитель быстро придет в себя. Поэтому решил перестраховаться.

— Сколько времени прошло до момента обнаружения микроавтобуса?

— Не больше восьми минут. Как только выяснили, что микроавтобус остановился в непредусмотренном месте, патруль сразу выехал, но обнаружил только труп в салоне и оглушенного водителя в кювете.

— То есть далеко он уйти не мог?

— Видимо, его ждала вторая машина, — предположил «дипломат».

— На чем основано ваше предположение?

— Он мог бы ехать и дальше, но остановился именно в этом месте. Значит, его там ждали, и они оттуда быстро уехали. Пешком ему уйти было бы трудно, к тому же его приметы через пятнадцать минут были у всех полицейских патрулей. В городской базе данных он уже две недели, но ни одна камера его не зафиксировала. А такое возможно, только если его увезли.

— Как будем вылезать из этой… этой дыры?

Возникла пауза, никто из подчиненных не хотел проявить инициативу. Первым рискнул начальник дипломатического отдела:

— Может, заявим официальный протест?

— И что мы им предъявим? У нас ни агента, ни оружия, только это.

Деформированные пули в качестве доказательства смотрелись как-то неубедительно.

— Но теперь мы знаем имя.

— Нам скажут, что лейтенант Дескин сейчас находится на другом конце Галактики. А нам он оставил только пули и пару смазанных отпечатков, непригодных для идентификации.

Опять возникла пауза, других предложений не было. Начальство еще раз провело взглядом по опущенным головам подчиненных и приняло решение:

— Все. Закрываем это дело и в архив. Оформите семье погибшего пенсию, проследите, чтобы раненые получили достойное лечение. С министром я буду объясняться сам.

Машина атташе по культурным связям влетела на территорию посольства, едва не задев не успевшие до конца открыться створки ворот. В подземном гараже она въехала на обычно занимаемое ею место. Водитель торопливо вышел и открыл багажник. В багажнике, свернувшись калачиком, лежал Вольдемар Дескин. В правой руке он по-прежнему держал снятый с предохранителя пистолет.

— Вылезайте. И уберите наконец свою железку. Ну и натворили вы дел. Это же надо, положить группу захвата в полном составе. Есть хоть за что?

— Вот. Арманд передал.

Вольдемар достал из кармана карточку. Атташе по культурным связям готов был перейти к совсем некультурным выражениям, но сдержался.

— Вам никто не говорил, что вы везучий дурак? От этой карточки вы должны были избавиться в первую очередь.

— Но ведь… — начал оправдываться Вольдемар.

— Ладно, — отмахнулся атташе, — идите, готовьтесь к эвакуации, а я поеду вытаскивать своего помощника.

Курьер республиканского посольства прибыл на борт «Галактического экспресса II» вместе с объемистым ящиком, обмотанным контрольными лентами. На поверхности планеты для погрузки в челнок потребовалась пара грузчиков. В условиях невесомости курьер управился сам. Лайнеры типа «Галактический экспресс», принадлежащие одноименной транспортной компании, оставались одними из немногих, кто еще работал на регулярных линиях, до которых не добрались имперские или коалиционные рейдеры.

Курьер втащил ящик в двухместную каюту и запер дверь. Потом он сделал то, чего не должен был делать никогда: сорвал с ящика контрольные ленты. Дальше стало еще интереснее. Курьер достал электронный ключ, которого у него не могло быть ни при каких обстоятельствах, и открыл ящик. Под крышкой лежал Вольдемар Дескин.

— В порядке? — поинтересовался курьер.

— В полном, — откликнулся Вольдемар. — И как я только не задохнулся? Ни одной дырки!

— Наше ноу-хау, — усмехнулся курьер. — Очень интересный материал, воду не пропускает, а воздух — пожалуйста. Одному человеку вполне хватает, а никому и в голову не придет, что в нем людей возить можно.

— И даже не подозревают? — усомнился Вольдемар.

— Подозревают, конечно, но доказать ничего не могут. Поначалу несколько раз роняли эти ящики, и даже дважды разбили, но ничего не нашли. А сейчас мы их регулярно туда-сюда таскаем, по большей части с балластом, и следим внимательно. А так дипломатический груз, по всем правилам оформленный, не подкопаешься.

По судовой сети прошел сигнал готовности к старту.

— Давайте пристегиваться, скоро дома будем.

— Еще месяц назад кто-то сидел в этом кресле и прикидывался белым и пушистым, — сенатор Тасселер явно находился в хорошем настроении. — И вдруг я узнаю, что этот зайчик, не моргнув глазом, расстрелял троих человек.

— Это была группа захвата, по мою, кстати, душу.

— Эдак скоро и до адмирала дойдет, — продолжал веселиться сенатор, вспоминая разговор месячной давности.

— Скажите лучше, зря я в них стрелял или нет.