– Подъем, туды вашу мать! Команды не слышали?!

Солдаты нехотя отрывались от земли, подтягивали ремни, навьючивали на себя ранцы, разбирали винтовки. Первой, естественно, построилась охотничья команда. У них и привычки к таким маршам больше, и глотка у унтера луженая. А если еще и про тяжелую руку вспомнить… Еще через четыре минуты ротная колонна приняла завершенный вид, и Алекс приказал начать движение.

«Говорят, что обратная дорога кажется короче. Врут, сволочи! Лямки тяжеленного ранца давят на плечи, и с каждой верстой он становится все тяжелее и тяжелее. Винтовка так и норовит съехать с плеча, врезав прикладом по бедру. Соленый пот из-под кепи заливает глаза. Последний привал был бесконечно давно, а до следующего еще дальше. Дорога никак не кончается, а чертов ротный все прет и прет вперед, не снижая темпа. Ему-то хорошо, налегке идет, без винтовки, с одним револьвером на поясе. И ранец наверняка пустой, вон как болтается».

Увы, эти солдатские мысли, устремленные в затылок Алексу, не соответствовали действительности. Он и сам уже был не рад, что нагрузил ранец полностью. И темп он держал уже из последних сил. В конце концов, он здесь ротный командир и единственный офицер, нельзя было показывать солдатам свою слабость.

Когда до вожделенной казармы оставалось еще версты четыре, показалась стоящая на обочине дороги телега, запряженная каурой лошадью. По мере приближения Алекс с удивлением узнал ротный транспорт, купленный солдатами из артельных сумм. Возницей оказался недавно избранный ротный артельщик.

– А ты здесь как? – удивился Алекс.

– Здравия желаю, господин лейтенант! Меня господин фельдфебель послали. Сказали, езжай, Амтип, встреть роту, а то некоторые точно до конца не дойдут. Вот я и поехал.

– Ладно.

Лейтенант повернулся к роте, с надеждой поглядывавшей на телегу.

– От каждого взвода по пять ранцев разрешаю сложить на повозку. Охотничьей команды приказ не касается.

Надо сказать, что артельщик со своей повозкой появился исключительно вовремя, некоторые солдаты уже готовы были упасть. К удивлению Магу, до самой казармы отставших не было, дошли все, хотя количество ранцев на повозке утроилось, а после финиша почти половина роты легла там, где остановилась. Поднять некоторых удалось только спустя полчаса. Солдаты остальных рот собрались поглазеть на невиданное зрелище, пока Алекс не разогнал их.

Не успели солдатики разойтись, как появился подполковник Толстокряков в компании еще с тремя офицерами. Глянув на открывшееся зрелище, комбат сделал Алексу выговор:

– Разве же так можно, лейтенант? Совсем вы солдатиков загнали.

– Не вижу другого выхода, господин полковник. Через две недели им в горы идти, а затем с ходу в бой. Лучше пусть сейчас на землю лягут, чем потом в землю. Завтра пусть отдохнут, а послезавтра повторим марш.

Подполковник на это только головой покачал, но вмешиваться не стал. Те из солдат, кто услышал слова лейтенанта, тихо застонали. В охотничью команды шли добровольцы, и была возможность отобрать физически крепких и хорошо подготовленных солдат, в роте же всякого народа хватало, в том числе и слабосильного. А в горах артельной телеги не будет, все имущество и всех отстающих придется тащить на себе.

Оставшиеся до выхода недели были заполнены весьма интенсивными тренировками и пролетели очень быстро. За три дня до намеченной даты Алекс дал роте возможность отдохнуть и прийти в себя. К этому же времени прибыли обещанные Новославским орудия и двуколки с боеприпасами. Командовал артиллеристами молоденький лейтенант, выпущенный из училища только этим летом. Более опытные офицеры благоразумно предоставили возможность отличиться своему молодому коллеге.

Сами пушки Алексу понравились, дедушкины конструкторы, инженеры и рабочие потрудились на славу. Первые руоссийские четырехфунтовки со стальным стволом. Они имели заряжание со стороны казны, поршневой затвор и пружинный тормоз отката, заодно выполнявший и роль накатника. А самое главное, орудия были сконструированы под унитарный выстрел с цилиндрической гильзой.

– Хорошо тренированный расчет может сделать до двенадцати выстрелов в минуту! – Судя по всему, артиллерист искренне гордился этим достижением.

– Меня больше волнует, – остудил его Магу, – как ваши артиллеристы осилят переход по горам.

– Должны осилить, мы ведь пешая полковая артиллерия!

Артиллеристы, даже полковые, всегда свысока посматривали на своих однополчан пехотинцев. В артиллерию отбирали солдат поздоровее и посмышленее. Да и артиллерийские офицеры считали себя выше пехотных. Экзамены в артиллерийские училища были серьезнее, и учились они на год дольше, чем кавалеристы, пехотинцы и саперы.

– Хорошо, – подвел итог Алекс, – дойдем – увидим. Через два дня, в семь утра выступаем.

Джибута лепилась к склону неприступной скалы. С одной стороны, очень удачная позиция для обороны. С другой – настоящая ловушка для оборонявшихся, дорога к селению была только одна, а ее рота лейтенанта Магу перекрыла в первую очередь. Отдельные смельчаки могли попытаться проскочить в темноте через горы, поэтому Алекс планировал закончить операцию засветло.

Внезапности достигнуть не удалось, да никто на нее и не рассчитывал. За идущей в глубину горного массива ротой, похоже, присматривали с самой переправы через Темерюк. Трижды солдат обстреливали на марше. Но каждый раз огонь велся с очень большой дистанции. Сделав несколько выстрелов, стрелки тут же уходили, не давая солдатам возможности сблизиться с ними и поквитаться. Впрочем, и потери от их действий были невелики, всего двое легкораненых.

Почти всю прошлую ночь рота провела буквально в полутора верстах от выхода из ущелья, Алекс хотел дать солдатам возможность отдохнуть после двухдневного марша по горной дороге. Марш этот дался роте нелегко, все-таки каменистая горная дорога, то тянущаяся вверх, то вдруг ныряющая вниз, не чета пыльной равнинной дороге левобережья. К концу пути несколько солдат пришлось везти на двуколках, но отставших не было. Сейчас же все дорожные трудности остались позади, роте предстояло выполнить основную задачу.

Противник успел подготовить горячую встречу. Едва только рота попыталась развернуться на выходе из ущелья, как тут же была обстреляна. Плоские крыши домов, возвышавшиеся по склону скалы, позволяли оборонявшимся вести по солдатам анфиладный огонь. Мало того, огонь велся еще и из своеобразного природного тет-де-пона, ставившего роту в два огня.

– Отходим! Назад в ущелье!

Двух убитых и шестерых раненых удалось унести с собой.

– Где проводник, сволочь! – бушевал капитан Ноздяев, назначенный штабом полка надзирать за операцией. – Повешу скотину!

Капитан был в последний момент приставлен к роте «для связи». На самом деле эта штабная крыса должна была приглядывать за не в меру ретивым ротным командиром.

– Прекратите истерику, капитан, – прошипел Алекс, – солдаты смотрят.

При чем здесь проводник? Ему заплатили, чтобы он роту довел до Джибуты. Он ее и довел, а про систему обороны селения его никто и не спрашивал. А зря, раньше думать надо было, понадеялись на превосходство в силах и артиллерию.

– Фелонов, берешь свой взвод и лезешь вон на ту скалу. Всех наверх не тащи, только тех, кто по горам хорошо лазить умеет.

– Понял, господин лейтенант!

– Действуй.

Остальные попытались завязать с противником дежурную перестрелку, но те не ответили, видимо, с патронами у них было туго. Стрельба затихла сама собой, операция затягивалась. С поставленной задачей охотники Фелонова справились неожиданно быстро. Не прошло и четверти часа, как первые солдаты достигли вершины скалы и застучали оттуда из своих винтовок. Вершина окрасилась пороховым дымом. Алекс отметил, что тренировки не прошли даром, еще год назад никто из солдат просто не рискнул бы взобраться на такую высоту по почти отвесной скале. А теперь укрывшиеся в тет-де-поне оказались ниже руоссийцев и сами начали нести потери от ружейного огня. Несколько человек попытались покинуть ставшее таким неуютным убежище, но до самого селения добрались не все – трое упали замертво, четвертый, раненый, пытался доползти до перекрывавшей въезд баррикады, но был добит метким выстрелом.