— Эй, сопляк, следи за языком, — резко изменился в лице Коул, потеряв всё своё самообладание. — Тебе на твоей лоханке до Вице-Премьера, как до первого моря брасом.

— Да хоть кролем! — хмыкнул я. — Сухопутным крысам, да патрульным лодкам не сравнится со свободным капитаном! Ой, простите, капитан, не хотел вас обидеть. Ничего личного. Просто мои трюмы ломятся от богатств, и здесь, в Седьмом Море я собираюсь их преумножить и превзойти всех других капитанов!

Коул скрипнул зубами, но всё же смог взять себя в руки.

— Вот прям-таки ломятся? — с недоверием спросил он.

— Именно! — радостно воскликнул я и махнул рукой. — Идёмте! Покажу!

Я приподнял крышку люка и, заглянув вниз, Коул изумлённо пробормотал:

— Святая дева под Килем, сколько шёлка…

— А вон в тех бочках лунная пыль! — восторженно выпалил я. — Вот теперь понимаете! Нам нет равных, даже ребята⁈

Я поднял глаза на окружавших нас матросов и офицеров Франки-Штейна.

— А то! — загалдели они.

— Нет лучше и удачливее капитана, чем капитан Лаграндж!

— Сами Сумеречные воды прошептали мне имя «Капитан Лаграндж!» и велели присоединиться к нему! — заломил руки Гарри Разноус.

Нет, ну он, конечно, переигрывает. А остальные ничего так — можем гастрольную труппу создавать. И Джу будет во время выступления на задних лапах ходить.

— Посмотри на это, капитан, — заговорщицки прошептал Берг и положил руку на плечо Коулу, чем сильно напряг флотских бойцов. — Всё нажито честным трудом! Без обмана, честь по чести! Но разве у вас на флоте так дадут разгуляться? Всё придётся отдавать тем, кто выше. Слышите парни! — это он уже к морским пехотинцам обратился. — Быть свободным капитаном и ходить со свободным капитаном — весело и прибыльно! Помяните моё слово!

— Я понял! — встрепенулся Коул, скидывая руку Берга, а затем остановился взглядом на мне. — Рад, что в Виктории появляются такие удачливые капитаны. Рад, что вы боретесь с преступниками и процветаете. И, конечно же, я рад, что вы не нуждаетесь в нашей помощи. А раз так, разрешите откланяться.

— Всего хорошего, капитан, — с кислой улыбкой помахал я.

Ещё переходя по трапу, он жестами отдал команду своим людям.

— Улыбаемся и машем, — процедила Марси. Они с Шоном отыграли хуже всех. В нашем гастрольном театре они будут продавать билеты и мороженое втридорога.

А сейчас Шон занял место на своём посту канонира.

Когда перед пушками корвета начала закручиваться энергия, я врубил щит.

Добыча честного капитана — интересная штука. Всё, что ты нашёл за время плавания — твоё, если никто официально не предъявит на это права и не докажет факт владения. Таким образом, то, что взято с пиратов, по закону у тебя не отберут. Даже если пираты выживут, судебные тяжбы они не устроят, скорее всего.

Ведь, как правило, бывшие владельцы добра кормят рыб на дне морском.

Если нас сейчас покрошат и обчистят трюмы, а затем пустят Франки-Штейн на дно, Коулу даже не придётся объяснять, где он взял шёлк и пыль.

Ведь взял у пиратов. Каких пиратов? Которые больше никого не потревожат.

Громыхнул бортовой залп шоковых орудий.

Как же забавно наблюдать за вытянутыми рожами капитана Коула и его команды.

— Ой, а что это, щит активировался во время стыковки? Вот это да! — прокричал Берг, который даже на наш планширь встал, чтобы быть ближе к противнику. И сейчас прикладывал руки к щекам. — А кто это сделал? А зачем? А если сейчас по вам залп дадим? Идиоты! Вам ведь битый час объясняли, какой удалой капитан Лаграндж!

Он показал им средний палец.

— Слазь! — сквозь смех крикнул я. А то ещё не хватало, чтобы рухнул с планширя.

Громыхнула одиночная пушка.

— Ой! Какие-то неполадки, наверно! — крикнул я, глядя на совсем уж побледневшего Коула. — Наше самое слабенькое орудие остатки энергии отрыгнуло. Чего ж вы щит не поставили?

Я заржал, как и все, кто был на верхней палубе.

— До встречи, капитан… Я уже забыл ваше имя, не запоминаю мразей, стреляющих по своим, ещё и без предупреждения.

Сделав ручкой, я врубил надув. Матросы уже успели поставить наши новенькие паруса, и Франки-Штейн развил с места приличную скорость, оставив флотских дегенератов далеко позади заделывать пробоину.

Что ж, как ты отреагируешь на это, Бари? Вылезешь из своей скорлупы? А то не хотелось бы штурмовать целый город, чтобы тебя вздёрнуть.

Когда мы подходили к порту Шервиля, наш главный марсовый — Починкко, сообщил, что с рейда снялся лёгкий фрегат, и пошёл нам наперерез. Марсовый на фрегате размахивал жёлтыми флажками, намекая, что без предварительных разговоров подойти ближе к острову Лореляй нам не позволят.

Я перевёл взгляд на стоявшего рядом со мной губернатора Смитта. Он устало улыбнулся и пояснил:

— Должно быть, моя супруга сделала всё, что в её силах и настояла на усилении охраны.

Понимающе кивнув, я про себя подумал, что жена губернатора вряд ли способна была сделать большее. Бари хочет посадить на Лореляй более лояльного себе губернатора. Бари был близок, к этому… Но сама Дева под Килем послала меня вмешаться.

Случайности неслучайны. Барт Робертс, выполняя задание, решил по ходу движения расквитаться со мной и моей командой. Не вышло, мы разжились полезной информацией, и оказались близ острова Лавы. Одни называют это провидением, другие — Судьбой, третьи — Волей Девы под Килем. Я поддерживаю всех сразу. А про себя думаю, что в основе всего происходящего законы мироздания, те самые, что легли и в основу алхимии, а позже и артефакторики. А именно закон сохранения энергии и закон поиска баланса (он же закон выравнивания). Если есть действие, то будет и противодействие. Мир найдёт способ исцелить себя.

Генри Смитт — губернатор Лореляй когда-то был лоялен Бари, но позже стал замечать, что Вице-Премьер ведёт нечистую игру. Смитт понял, что лучше по возможности дистанцироваться от Бари. Он начал осторожно претворять в жизнь свой план. Вот только то, что получилось у дель Ромберг в Шестом море, когда её оппонентом был Жерар Барелли, не получилось у Смитта здесь, в Седьмом море, против Бари. Джекман использовал главный рычаг давления — единственного ребёнка и наследника Смитта. Молодой Говард Смитт служит офицером на корабле Оливии Морган — женщины-капитана, преданной Джекману, которую за глаза называют Клыком Барбароссы. Более того, официально Оливия — флотский капитан, а Говард, соответственно, флотский офицер.

Нужно ли говорить, что Викторианский флот Седьмого моря полностью под контролем Бари.

Конкретно сейчас Говард Смитт за какое-то надуманное преступление помещён в карцер в трюме корабля Капитана Моргана. А его отцу ясно дали понять — либо тот лично возглавит небольшую тайную экспедицию к водам острова Лавы и добудет титановый шёлк с затонувшего каравана, и тогда в обмен на шёлк получит сына, которого с почестями освободят от флотской службы, либо же Говард Смитт умрёт в трюме, как преступник.

До Смитта-старшего доходили слухи о проснувшемся вулкане, но он принял вызов и рискнул.

Вот ведь Бари… Вот ведь сука! Простой и действенный план придумал. Либо избавляется от неугодного губернатора, либо получает титановый шёлк, пальцем о палец не ударив. А потом всё равно избавляется от неугодного губернатора, используя какую-нибудь другую подлость.

Корабли поравнялись, и вот капитан лёгкого фрегата идёт по трапу к нам на борт.

Этот высокий, статный мужчина с аккуратной бородой и чёрными волосами говорить начал ещё на ходу:

— Добрый день, капитан, меня зовут…

Он замолчал, заметив Смитта.

— Господин губернатор… — выдохнул он. — Вы живы? Я верил в это! Хотя уже начали ходить слухи… — он вновь замолчал и быстро огляделся. Затем сдержано спросил: — Хотя слухи и недалёки от истины?

Смитт тяжело вздохнул и горько улыбнулся:

— Рад тебя видеть, Сайман. И да… К сожалению, ты прав. Почти всех забрала к себе Святая Дева под Килем. Если бы не капитан Лаграндж и его команда, я бы тоже сейчас был в её объятьях.