Ее рука скользнула по колену и поднялась выше, а через минуту девушка уже возилась с ремнем на моих штанах.

— Ты уверена, что здесь удачное место для этого? Вдруг кому-нибудь взбредет в голову заявиться сюда?

— А ты боишься? Брось, так ведь даже интереснее. Неужели тебя не подстегивает страх, что тебя застукают?

Признаться, мне было бы приятнее просто расслабиться, а не глазеть по сторонам и прислушиваться к каждому шороху.

— Ну как знаешь, — едва успел договорить я, когда приятное блаженство разлилось по телу.

И все-таки я волновался не зря. Через несколько минут, в тот самый момент, когда я уже одевался, послышался скрип лестницы. Мы едва успели спрятаться за трубой, когда дверь отворилась.

— Никого?

— Чисто! — отозвался знакомый голос.

— Хорошо, тогда помоги мне!

Двое учеников пытались затащить на крышу что-то тяжелое и, судя по всему, получалось у них неважно. Тот, что был на крыше, не удержал ношу, и она загремела вниз. Внутри что-то звякнуло.

— Эй, ты цел?

— Коробов, я тебя убью, — простонал голос из коридора.

— Ладно тебе, просто ладони вспотели от волнения. Давай скорее затаскивать, пока никто не сбежался на шум. Ничего не разбилось?

— Все целое. Придумал же в этот ящик запихнуть! Он весит как половина меня.

— Да брось, ты тощий как щепка, — парировал Коробов, пытаясь отдышаться. Похоже, ящик все-таки был не из легких.

Вторая попытка увенчалась успехом, и вскоре парни затащили массивный груз наверх.

— Нужно припрятать куда-нибудь, чтобы никто не нашел. Давай вон в ту часть, — у меня внутри все похолодело, потому как парень указал в нашу сторону.

— Ты идиот? У нас не так много времени. Если нас хватятся и увидят, что дежурных нет на месте, знаешь как нам влетит? Я не собираюсь торчать в коридорах и гонять мелкоту до конца года.

— Ладно, давай тогда вот здесь, под полотном спрячем.

— А не обнаружат?

— Не волнуйся, я буду стоять в этом коридоре и глаз не спущу с лестницы.

Ох, а вот это неприятный сюрприз. Если лестница будет под присмотром, как нам выбираться отсюда? Пришлось подождать минут пять, пока парни затащат ящики под покрывало и спрячут там. Еще пару минут мы подождали, пока они уберутся с крыши и только после этого решились покнуть свое укрытие.

Я бросил взгляд на импровизированный клад, и не смог сдержать улыбки. Слой пули, который теперь неравномерно покрывал полотнище ткани, говорил о том, что его кто-то трогал. Тоже мне еще конспираторы. Арина осторожно отодвинула полотно в сторону, чтобы не поднять в воздух облако пыли и приоткрыла крышку короба.

— Так я и думала, — прошептала она, рассматривая десятка два заполненных до краев бутылок, заботливо спрятанных в соломе.

Ясно, студенты-старшекурсники решили устроить здесь схрон с выпивкой. В принципе, можно даже вычислить кто это был. Во-первых, у меня есть фамилия одного из них, а во-вторых, как не сложно догадаться по их разговору, они в составе дежурной группы. Десять человек минус Коробов, и круг подозреваемых сужается. А если в их группе есть девушки, то задача становится еще проще.

Ладно, запомню эту информацию на будущее. Очень может быть, что она мне пригодится.

— Давай поищем другой выход отсюда, — предложил я девушке.

К счастью, секции крыши были соединены между собой дверьми, которые оказались не заперты. Видимо, никому не пришло в голову, что кто-то будет гулять по крыше академии.

Мы решили спуститься в центральный блок. Если нас встретят в левом крыле, будет много вопросов о том, что мы делаем так далеко от кухни и гостиной первокурсников.

— Ученики, всем стоять! — стоило нам повернуть в коридор, я услышал позади стальной голос. Кажется, засыпались.

Я медленно повернулся и посмотрел в глаза проректора по учебно-воспитательной работе и нашего физрука в одном лице.

— Вот как, здесь даже не только ученики, но и сотрудники. Еще лучше… Гущин! Что ты делаешь в компании сотрудника академии в центральном блоке в такое время?

— Откуда вы знаете мою фамилию?

— Послушай меня, парень. Я — проректор по учебно-воспитательной работе, и я знаю каждого студента, который учится в моей академии, включая тех, кто только сегодня поступил.

Впечатляет. Мне бы такую память, а то лица помню, а вот по именам частенько забываю.

— Мы решили академию посмотреть, днем ведь некогда было, — я на ходу соврал, и получилось вроде даже ничего.

— Ладно, на первый раз ограничимся предупреждением, но в следующий раз от дежурства на кухне тебе не откреститься.

Я облегченно выдохнул, потому что ожидал наказания похуже. Я повернулся к Арине, чтобы пожелать ей спокойной ночи, но девушка лишь подмигнула мне и направилась в крыло для сотрудников.

Завтрак действительно получился не слишком сытным — стакан молока и хлопья с фруктами. Не знаю как остальные, а я поднимался из-за стола голодным. Справившись с завтраком, мы направились на спортивную площадку — то самое место справа от академии, которое я рассматривал в день подачи документов. Поле, окаймленное беговыми дорожками, оказалось вполне просторным, чтобы уместить на себе четыре десятка студентов и небольшую команду наставников.

Комиссия, которой необходимо было оценивать наши возможности, появилась с опозданием. Судя по шепоту среди студентов, я понял, что ждали визита кого-то из советников Карнаухова, поэтому не начинали без него. Да уж, хороший он пример подает тем, кто через пять лет выйдет из академии и получит право участвовать в жизни княжества.

Начало оказалось скучным донельзя. Слово дали почетному гостю, который запинался и все время смотрел в листочек, словно впервые увидел написанный там текст, а потом нам представили волхва из свиты Карнаухова, который должен был проверить наши атрибуты. Именно этого момента я и боялся сильнее всего. Как оказалось, напрасно.

— Надеюсь, вы все знаете какой у вас атрибут, — произнес волхв, обведя нас взглядом.

— Я не знаю, — протянула руку вверх Листьева, и я заметил как Макар закатил к небу глаза.

— Хорошо! — проворчал старик. — Если кто не знает свой атрибут, сделайте два шага в сторону. Остальные — отправляйтесь пока на тренировочную площадку.

Желающих узнать свой дар оказалось шестеро из всего потока. Остальные пока получили возможность осмотреться.

— Мне казалось, нас заставят проходить Контроль, — выпалил один из ребят, которого распределили в другую группу. — Не хотел бы, чтобы волхв копался в моей ауре.

— Шутишь, Крылов? По твоему лицу ведь заметно, что твой единственный дар — это громко храпеть и шумно чавкать, когда жрешь, — вмешался Макар. Похоже, он любил задевать всех, а не только меня.

Я даже не слушал о чем они спорили, размышляя об этом контроле. Спрашивать глупо — наверняка об этом самом контроле знают все. Как я помнил из обрывчатых воспоминаний Михаила, это особая процедура, когда волхвы сканируют ауру одаренного и определяют его атрибуты. Обычно это делают еще в детстве, чтобы определить способности одаренного и его ступень, но бывают исключения, как сегодня.

Хотелось бы посмотреть на это вживую, вот только Листьеву и остальных из шестерки не было видно за спортивными снарядами, а ошиваться лишний раз возле волхва и привлекать к себе внимание не хотелось. Вдруг они могут определять дар на расстоянии и заметят то, чего не надо показывать? Интересно, а почему только волхвы? То есть, витязи не могут этого сделать? Несправедливо как-то…

— На самом деле Контроль — вещь запрещенная и применяется только в экстренных случаях или чтобы определить атрибут в первый раз, — я услышал слова Влада, и мне сразу стало легче. Значит, никто не будет специально использовать Контроль на мне.

Уже через полчаса все ученики вернулись в строй, и мы продолжили. Теперь нас разделили на небольшие группы. Волхвов забрали на другую часть поля, а витязей, к которым приписали и меня за счет атрибута силача, оставили на месте. Но и здесь нам пришлось разбиться на четыре группы — силачи, твердыни, скороходы и духовники должны были показывать свою силу отдельно.