Я громко зевнул.

— Ты говоришь очевидные вещи старик, — изрёк я.

— Прости, спутал тебя с теми, кому нужно вправлять мозги, — ничуть не обиделся Бим. — Давай, беги уже в Академию, пока совсем не рассвело.

Махнув ему рукой, я быстро побежал по мостовой, прижимая к себе карликового барана и почёсывая его за ухом.

— Ур! Ур! — тихо урчал он.

— Ага, — отозвался я. — Ты спасён, мерзавка наказана, со стариком здорово поболтали. Красота! Смотри ещё какое море изумительное!

Я не переставал его чесать.

— Ур! Ур! — всё сильнее распалялся он, начиная мощно вибрировать.

Я удивлённо замер, чувствуя колебание структурных вибраций.

— Хороший барашек, хороший, — приговаривал я, скребя пальцами за его ухом.

Якорь мне в бухту! Структурные вибрации проносятся сквозь меня! Я что, резонирую с бараном?

Ась?

В кармане штанов что-то вспыхнуло. Я едва не закричал, но жар тут же исчез, не опалив ткани.

Быстро сунув руку в карман, я достал маленькую пластинку — миниатюрную торцевую панель сердечника энергощита. Я так прикипел к ней, ища решение, что по привычке взял с собой, когда отправился спасать барашка.

И что же теперь…

— И как такое может быть? — прошептал я, переводя взгляд с пластины на счастливого барана.

Энергетический контур был замкнут.

Без потери всей заложенной в него энергии.

Карликовый баран, цокая копытами, заложил круг по комнате и уселся в центре.

— Джу! Джу! — заскрежетали его рога, когда он начал их чесать.

— Какой милашка! — приложив ладошки к щекам, выдохнула Марси. — Ты уже придумал ему имя?

— Джу, — отозвался я.

— Что? Ты решил назвать его в честь… — она замолчала, пытаясь подобрать слова.

— В честь звука, который мы слышим, когда он трётся копытом о рога, — кивнул я.

Марси удивлённо хлопнула ресничками, а затем покачала головой:

— Иногда я думаю, гений ли ты или безумец.

— Как говаривал один капитан прошлого — это две крайности одной сущности.

А тем временем карликовый барашек завалился на спину, начав елозить по ковру и подставляя нам мягкий животик для почёсываний.

— Святая Дева под Килем! Да что ж ты творишь! — всплеснула руками Марси. — Как можно быть таким милым!

Тяжело вздохнув, она прикрыла глаза руками.

В комнате повисла тишина, прерываемая лишь резкими звуками чирканья карандаша о бумагу — увидев Джу впервые, Шон не смог удержаться и решил запечатлеть его кудрявый образ.

— Кстати, я ж его хочу на задних лапах научить ходить! — неожиданно вспомнил я.

Оторвав ладони от лица, Марси удостоила меня скептическим взглядом. Даже Шон на миг перестал рисовать, искоса посмотрев на меня.

— Две крайности, говоришь… — задумчиво произнесла дель Ромберг.

— Ми! — вякнул Джу, подпрыгнув на четырёх ногах.

— Нет, ну какой милашка! — тут же потеряла мысль Марси.

С появлением Джу мои исследования в микроартефакторике заметно продвинулись. Одно то, что мы смогли запитать торцевую пластину без потери мощности — уже успех. Я тут же взялся за другие детали. Вот с этим вышел небольшой затык.

Баран не поддавался на мои уговоры и не хотел использовать свою чудо-силу. Пришлось пытаться воспроизвести ситуацию, когда это получилось.

Сперва намочить его, а потом отогревать.

Не сработало.

Затем, ночью выбравшись из Академии вместе с ним, пробежаться до набережной. Вновь намочить, побежать обратно.

— Фыр! Фыр! — выказал недовольно Джу, но запитывать контур детали не стал.

Проблема решилась неожиданно. Я был в хорошем настроении после учёбы, Джу отлично выспался дома, как раз пришла пора кормить его мраморным пармезаном… да и сам я поел вместе с ним.

А затем я растянулся на полу и принялся тискать барашка, почёсывая его за ухом.

Вот тогда снова и произошло чудо.

Глядя на очередную готовую деталь, я внезапно понял, в чём дело.

— Мы с тобой должны быть оба счастливы, да? Всё так просто? Нда уж… Как обычно, ответ на самый сложный вопрос оказался чрезвычайно простым.

Однако тогда я слегка погорячился. Оказалось, не так-то просто добиться счастливого резонанса.

Каждый день не получалось.

Но через три дня вновь удалось улучить минутки счастливого отдыха, и мы с Джу доделали третью деталь.

Этот маленький комочек кудрявой шерсти мне помог продвинуться в исследованиях, а Шону помог продвинуться на тернистом пути под названием «дорога к прелестному телу Марселлы дель Ромберг».

— Это тебе, Марси, — помявшись, Шон неуверенно протянул девушке законченный рисунок барана.

— Спасибо, — робко ответила она, принимая дар. И застыла, восхищённо взирая на идеально похожий портрет Джу Великолепного.

— Спасибо! — повторила Марси громче.

А затем крикнула во всю глотку:

— Спасибо!!! — и обеими руками обвила шею Шона.

Не ожидавший объятий, наш увалень начал падать вперёд и уткнулся носом в бюст девушки.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — повторяла она, в порыве чувств прижимая его к себе.

Я тогда стоял и размышлял — приятно ли это? Грудь-то под несколькими слоями одежды. Вряд ли есть что-то здоровское в том, чтобы быть задушенным одетыми сиськами?

Однако когда Марси всё-таки отлепила от себя Шона, он был красный как рак и счастливо улыбался.

А может, это не проявление счастья, а последствия удушья?

— Ой! А что это у нас тут за прелесть⁈ Какой миленький малыш! А как похож на папу! — Александр Лаграндж принялся тискать Джу за щёчки. — Наконец-то и в нашем доме затопают маленькие ножки!

— Ты даже не представляешь, как громко, — усмехнулся я, продолжая наблюдать за сценой знакомства «деда» с «внуком».

Нет, ну действительно, он сам так его назвал… Когда я несколько минут назад впервые показал Джу своему приёмному отцу, тот закричал на весь холл:

— ВНУЧО-О-ОК!!!

И теперь вот всё успокоиться не может.

— Ур-р-р!!! — затарахтел довольный Джу.

— Нравится, да? — приговаривал Лаграндж, с ещё большим энтузиазмом поглаживая барашка за ушами. А тот начинал всё громче урчать.

Однако колыханий структурных вибраций я не чувствовал. Похоже, обычные люди не способны войти в Джу в резонанс.

Эх, а ведь барашек сейчас на пике блаженства! Как же хочется оттолкнуть Лагранджа и приступить к изготовлению какого-нибудь артефакта!

Тяжело вздохнув, я отвернулся. Пусть мой приёмный папаша и дальше наслаждается общением с внучком. Не буду ему мешать.

Спустя сорок минут, когда мы сидели в столовой, Александр Лаграндж, не спуская с рук довольного Джу, пробормотал:

— Нет, ну милашка же…

— Ты сейчас очень похож на Марси, — усмехнулся я. — Она тоже без ума от Джу.

— Хм? — оживился мой приёмный отец. — Интересно, а как её мать отреагирует… — он посмотрел на барашка оценивающем взглядом.

— Я не позволю тебе подарить Джу нашему губернатору.

— Сынок, как можно! — он впился в меня пылающим взглядом. — Внучк а на благоволение дамы не меняю! Просто если подвернётся случай приобрести ещё одного такого милашку…

Он задумался, недоговорив. А затем расплылся в блаженной улыбке, очевидно, воображая, как будет воспитывать карликового барашка вместе с Мэри Кэролайн.

— Это определённо будет занятно, — наконец-то изрёк он. А затем, как ни в чём не бывало, проговорил: — Кстати, у тебя на носу практика, а там и экзамены. К тому же некоторые предметы ты уже сдал…

— Да, — кивнул я, пытаясь понять, почему он так ехидно на меня пялится.

Не выдержав моего молчания, Лаграндж выпалил:

— Я не сомневаюсь, что ты сдашь все экзамены сразу и станешь капитаном!

— Я тоже.

— Эх… — он покачал головой и пробормотал: — Иногда с тобой очень тяжело.

— А иногда легко, — хмыкнул я. — Ну ладно, подыграю тебе, отец. Что ты хочешь всем этим сказать?