В это же время, через один из казематов, со двора в галерею ворвались штурмующие форт руоссийские пехотинцы. Первых османийцев, кто им попался на пути, перекололи в мгновение ока. Остальные начали бросать винтовки.

— Аман! Аман! Аман!

— Чего это они?

Зажатые в галерее пехотинцы девятой роты не сразу поняли, что произошло.

— Пощады просят, — пояснил капитан, — форт наш.

Оставшихся в живых османийцев выгнали из галереи обратно во двор. Дошла очередь и до руоссийцев.

— А вы кто такие? — поинтересовался из темноты агрессивно настроенный бас.

— Капитан Магу. Девятая рота девятнадцатого полка.

Ответ явно смутил обладателя баса, видимо, в чинах он был явно не выше унтера.

— Ну, выходите, — и чуть помедлив, — господин капитан.

Отодвинув стоявшего перед ним солдата, Алекс первым направился к выходу. Он то и дело спотыкался об убитых, несколько раз наступал на что-то мягкое. В каземате было светлее, да и трупов на полу меньше. Шагнув во двор, капитан невольно зажмурился от яркого солнечного света.

— Живой!

Кто-то стиснул Алекса железным кольцом объятий, не давая нормально вдохнуть. От обнимавшего привычно пахло табаком, суровым мужским потом, сырым шинельным сукном и ружейной смазкой.

— Отпусти, задушишь! Люди смотрят.

Фелонов выпустил офицера из своих рук.

— А ты-то здесь откуда?

— Как откуда? — возмутился отставной унтер. — Ефрейтор-то твой все-таки дошел, тоже где-то здесь. И про форт рассказал, и про ракету. Вот наш полк сюда и направили. Я, как узнал, что вы сюда пойдете, так сразу к первому батальону и присоединился.

— Громче говори.

Алекс поковырял пальцем в ушной раковине, пытаясь хоть немного восстановить слух. Фелонов наклонился ближе к капитанскому уху.

— Я говорю, форт взяли. Где остальные?

— А-а. Часть со мной, остальные на батарее были. Кто выжил. Пошли.

Возвращаться в подземелья не хотелось. Отыскав взглядом пандус, ведущий со двора на внешний вал, капитан направился к нему. За ним потянулись остальные.

Взятие Арса отмечали широко. Бутылки руоссийской водки и бочонки местного вина из крепостных запасов никто не считал. Еще бы! Два таких события просто нельзя было не искупать в реке веселящей жидкости. Во-первых, многократно объявленная османийцами и их бритунийскими учителями «неприступной» крепость, второй раз за последние четверть века не выдержала удара руоссийского сапога в свои ворота. Во-вторых, девятнадцатый пехотный полк, впервые за свою историю, наконец-то удачно отметился в громком деле. Господа офицеры уже прикидывали кому, какой орден достанется, всю ближайшую неделю полковым писарям придется трудиться, не разгибаясь: победные реляции, представления к наградам, описи захваченных трофеев.

Правда, и солдатиков полегло немало. Убыль офицеров тоже была весьма значительной, скорее всего, полк опять будет сведен в два батальона. Но погибших отпоют, похоронят и помянут завтра, а сегодня центральная цитадель Арса и крепостные форты то и дело оглашались радостными воплями руоссийского воинства, прерываемыми грохотом ружейной и пушечной пальбы — полки сводной дивизии генерала Новославского салютовали друг другу.

После падения Восточного форта в обороне крепости образовалась существенная брешь. Осадная артиллерия смогла сосредоточить свои усилия на его собрате, прикрывавшем подходы к цитадели с севера. После повторного обстрела и штурма, к вечеру вчерашнего дня этот форт также пал. Но здесь османийцы успели взорвать часть укреплений. При одном из взрывов погибло много штурмующих.

На следующий день пришла очередь центральной цитадели. Старая крепость недолго сопротивлялась огню современных осадных орудий. Уже к полудню рухнула одна из башен, в стенах образовались проломы, а из-за стен тянулись вверх клубы черного дыма. В два часа пополудни огонь был прекращен и вперед под барабанный бой и с развевающимися знаменами с двух направлений двинулись штурмовые колонны. Со стороны все это смотрелось очень красиво, но засевшие за стенами османийцы тонкими ценителями красоты не были. Бой был жестоким и кровавым. К шести часам над цитаделью Арса взвилось руоссийское знамя, а ее гарнизон капитулировал. Из восьми тысяч османийцев в плен попало только три, большей частью раненые. Правда, значительной части гарнизона удалось сбежать.

После падения цитадели и двух ключевых фортов крепости, удерживать два оставшихся не имело смысла. К ним отправили парламентеров с предложением сдаться. Османийцы запросили время на раздумье. А пока они думали, руоссийцы начали отмечать свою столь славную викторию, и чем дальше, тем шире и громче.

В сегодняшнем штурме цитадели девятая рота участия не принимала по причине своей малочисленности. В строю осталось два унтер-офицера и сорок нижних чинов, считая артельщика. И один остался вне строя — Фелонов. Часть легкораненых предпочла не уходить в лазарет. После двухдневного штурма он был забит ранеными. Часть из них разместили в уцелевших казематах форта, ставших настоящими филиалами преисподней.

Сразу после штурма в захваченный форт пожаловал полковник Дрондуков со свитой штабных офицеров. Приняв доклад капитана Магу, командир полка на радостях разоткровенничался.

— А я уже, признаться, и не ожидал увидеть вас живым, капитан. Отправленные к вам посыльные нашли только следы боя и кучу камней над могилой. Поэтому, решили, что рота попала в окружение и погибла в полном составе. А тут вдруг получаю донесение от вас, как будто с того света.

— Руоссийского солдата не так просто убить, господин полковник, — вставил кто-то из штабных.

— Вот именно, — подхватил Дрондуков, — не только выжили, но и победили! Составьте представление на капитана Магу к ордену Святого Егория…

Полковник отыскал на муендире Алекса нужную ленточку и закончил.

— Третьей степени, как первому взошедшему на вал Восточного форта крепости Арса.

— Осмелюсь доложить, господин полковник, первым на вал взошел рядовой…

— Вы. Вы, капитан взошли на вал первым, и точка. А рядового вашего тоже не обидим, свой крест он получит. Пишите представление.

— Слушаюсь, господин полковник!

— А сейчас, постройте роту. Я хочу обратиться к солдатам.

Роту построили на позициях гаубичной батареи, с которой еще не успели убрать убитых. Раньше за Дрондуковым склонности к длинным речам перед нижними чинами не замечалось, не иначе, эйфория от успешного взятия форта подействовала. У солдат выбора не было, приходилось слушать, а вот османийским артиллеристам речь полковника, видимо, не понравилась, о чем они не замедлили известить собравшихся.

В одной из амбразур цитадели вспухло белое облако, пару секунд спустя чугунное ядро врезалось в вал форта чуть ниже батареи. Полковник прервал речь только для того, чтобы бросить на цитадель презрительный взгляд. Но только он продолжил, как второе ядро с шорохом рассекло воздух над строем роты, недвусмысленно намекая, что пора заканчивать. На этот раз командир полка предупреждению внял.

— В укрытие!

Третье ядро османийцы потратили впустую, цели для него уже не было, солдаты и офицеры нашли укрытие в орудийных двориках гаубичной батареи.

После отбытия штаба полка, роте пришлось заняться тяжелой и грязной работой. Валы, внутренний двор и казематы форта были завалены сотнями тел. Похоронной команде с таким количеством и за неделю не управится. Предстояло отделить уже мертвых от еще живых, и своих от чужих, собрать валявшееся под ногами оружие. Да и трофеи можно собрать, так как практически все ротное имущество было потеряно.

Все это затянулось почти до полуночи, а с утра пораньше солдат разбудила орудийная канонада — осадная артиллерия пуоссийцев начала обстрел цитадели Арса. В этом деле приняли участие и трофейные мортиры, установленные во дворе форта. Только такого типа орудия могли забрасывать бомбы за стены расположенной на скале крепости. Но сложенные у мортир выстрелы быстро закончились, и солдатам девятой роты пришлось подавать их из бомбовых и пороховых погребов.