Беспокойство Дескина прекратил доктор Латин.

— В вашем контракте есть один пункт. Если вы будете ранены, то контракт автоматически продлевается до полного выздоровления либо назначения инвалидности. Учитесь спокойно. Да, а в какое училище вы намерены поступать?

— В академию ВКФ.

— В академию ВКФ? Но почему? Вы же десантник.

— Да какой я, к черту, десантник? А у флотских мне форма нравится, сержант Джимини в ней просто красавец.

Уже после ухода Вольдемара доктор Латин вспомнил, что сержант Джимини никогда не надевал свою форму, он носил госпитальную пижаму.

Вольдемар еще раз просмотрел варианты заданий на экране монитора и убедился, что все они одинаково трудные. Огромная аудитория была заполнена кандидатами на поступление в академию ВКФ, шел первый и самый трудный экзамен — математика.

В академию Вольдемар явился одним из первых, на следующий день после получения аттестата о среднем образовании. Появление в стенах академии человека в форме ОККР не привлекло внимания. Поначалу. Только клерк, принимавший документы у кандидатов на поступление, не сразу уяснил, что перед ним и есть кандидат. Через несколько минут появился дежурный офицер, а к концу оформления личного дела Вольдемара Дескина на это чудо явились посмотреть сразу четверо, одним из них был аж капитан первого ранга. Сдав документы и получив расписание экзаменов, Вольдемар встал из-за стола и на выходе из помещения отдал честь собравшимся офицерам. Те откозыряли в ответ. На правой стороне груди кителя сержанта Дескина красовалась нашивка за ранение. Два дня назад медицинская комиссия согласилась с мнением доктора Латина: здоров и годен к строевой службе.

И вот первый экзамен. Кандидатам на выбор предлагались четыре варианта экзаменационных задач, а также шесть часов. За это время можно было решить как минимум два варианта из четырех. Многие так и делали, в экзаменационной ведомости ставилась наибольшая оценка. Некоторые ухитрялись решать все четыре варианта и пролететь мимо академии.

«Ага, кажется, понял, в чем тут подвох».

Во всех вариантах только несколько задач были самостоятельными, остальные представляли цепочку, где решение предыдущей задачи являлось исходными данными для последующей. Достаточно было ошибиться один раз, и весь экзамен можно считать проваленным. Задачи были скомпонованы так, что цепочка эта в глаза не бросалась. Тут не за количеством надо было гнаться, а неторопливо и тщательно пройти один вариант, тогда шансов будет больше.

Вольдемар оглядел аудиторию. Все вокруг торопливо писали, один он сидел с чистыми листами бумаги. Неужели они не видят, что им подсунули? Да, похоже, не видят, экзаменационный стресс делал свое дело. Неожиданно Вольдемару показалось, что он глубокий старик в окружении юнцов. Стряхнув наваждение, он выбрал приглянувшийся вариант и углубился в экзаменационные задачи.

Вольдемар еще раз проверил решение. Вроде все правильно. Ладно, хватит, лучше уже не будет, а на второй вариант времени все равно не осталось. Пора сдавать. Собрав листы, Вольдемар поднялся и направился к преподавателю, принимавшему экзаменационные работы кандидатов. Стол перед принимавшим был пуст. Неужели он первый? Положив работу на стол, Вольдемар услышал:

— Господин сержант, а не хотите решить второй вариант?

Преподаватель был штатским, но, работая в военном учебном заведении, в званиях разбирался.

— Нет, одного, я считаю, достаточно, — отрезал Вольдемар и направился к выходу.

На этом экзамене его результат превзошел только призер общереспубликанской олимпиады по математике. Количество кандидатов сократилось более чем вдвое. Следующий экзамен — физика считался более легким. Те же задачи, но на этот раз их составители заставили кандидатов проявить свои знания во всех разделах физики. С физикой, как и с математикой, у Вольдемара проблем никогда не было. И хотя результат, показанный им в этот раз, был чуть выше среднего, общая сумма баллов внушала уверенность в успехе. Однако на пути было еще третье испытание — собеседование.

По традиции собеседование с кандидатами проводил заместитель по учебной работе. Но в этот раз в аудитории, где проходило собеседование, появился сам начальник академии адмирал Косторис. Когда дошла очередь до Вольдемара, собеседование начал сам адмирал:

— Почему вы решили пойти в ВКФ?

Вот так сразу, в лоб.

— В предстоящей войне судьба Республики будет зависеть от космического флота. Если мы проиграем в космосе, то планеты удержать все равно не сможем. Поэтому я…

— Достаточно, — прервал Дескина адмирал. — А почему именно наша академия?

— Это ближайшее к госпиталю, в котором я лечился, учебное заведение ВКФ.

— Понятно, — адмирал как-то странно посмотрел на Вольдемара. — Можете идти, о результатах собеседования узнаете послезавтра.

Вольдемар поднялся и уже собрался уходить, но начальник академии остановил его:

— К следующему приходу в академию приведите форму в порядок.

Сержант Дескин оглядел китель и форменные брюки. Все чистое и тщательно выглаженное, все пуговицы, эмблемы, петлицы на месте, и нашивка за ранение там, где положено.

Видя его недоумение, адмирал пояснил:

— К Военному кресту прилагается планка для повседневного ношения. Почему вы ее не носите?

— Мне бы не хотелось особенно выделяться среди других кандидатов.

— А вот это зря. Такими наградами надо гордиться, а не стесняться их. Идите.

Красный как помидор Вольдемар выскочил в коридор. Помидоры он не любил, хотя их выращивали на Зеде-3 в теплицах, а на Астгартусе они были рядовым явлением. Взглянув на часы, Вольдемар увидел, что прошло всего три минуты, некоторых мурыжили по полчаса.

Через день он нашел свою фамилию в списках принятых в академию. Первое препятствие на пути в космос было преодолено. Тогда оно казалось самым трудным.

Первый день в академии напоминал хорошо организованное стихийное бедствие. Курсантов переодели в форму ВКФ с особым кантом на погонах, пришивать петлицы и крепить эмблемы нужно было самим. Потом сдавали в каптерку личные вещи, размещались в казарме, учились заправлять кровати, изучали распорядок дня и представлялись своим командирам… К вечеру едва расползлись по койкам. А утром все по новой: подъем, зарядка, утренний туалет, завтрак, развод и строевая, строевая, строевая. Курсантов готовили к присяге. И все это под пристальным взглядом взводных сержантов, даже академия ВКФ не была избавлена от этого общеармейского бедствия.

Присягу приняли через неделю. Все, кроме курсанта Дескина, он это сделал еще на Зеде. А потом началась учеба. Поначалу все напоминало школу. Математика, астрономия, затем стали добавляться специальные предметы, изучали пехотную винтовку, ходили на стрельбище и кидали боевые гранаты. На стрельбище Вольдемар показал молокососам, как это делается, а ведь некоторые курсанты были старше него. А гранату до цели он позорно не докинул, хотя руки, как у некоторых, не тряслись. Просто не получилось, низковато пошла.

Через месяц Вольдемара вызвал ротный лейтенант.

— Прикрепите к погонам, — лейтенант протянул сержантские нашивки. — Но приказы взводных сержантов для вас по-прежнему обязательны. Понятно?

— Так точно, господин лейтенант.

— Ваш вопрос дошел до заместителя военного министра, ни одна канцелярская крыса не хотела взять на себя ответственность и решить, сохраняется ли звание при переходе военнослужащего из ОККР в ВКФ. Зам сказал, что вооруженные силы у нас одни, и звания вас никто не лишал. Так что носите, раз заслужили. Вы, Дескин, своего рода прецедент.

Тяжелый истребитель имперского военного флота, по классификации республиканцев — «Рекс», пролетел совсем рядом, казалось, камнем можно докинуть. Но перегрузка была такая, что оторвать руку от штурвала было невозможно. Имперец не успел довернуть на цель и умчался, даже стрелять не стал. Для разворота и повторной атаки ему нужно не менее чем сорок секунд, а то и все сорок пять. Вольдемар, сохраняя прежнюю тягу маневровых двигателей, продолжил тянуть вираж с огромной перегрузкой. Противоперегрузочный костюм республиканцев был лучше и позволял выполнить вираж с меньшим радиусом.