– Хоть все забирайте.

Алекс тут же воспользовался предоставленной возможностью. Солдаты и унтеры новому оружию обрадовались. Унитарный патрон центрального боя с латунной гильзой и свинцовой пулей давал в разы меньше осечек, чем их нынешние с бумажной гильзой. А сама новейшая бритунийская винтовка сорок пятого калибра позволяла вести прицельный огонь на недоступные ранее дистанции. В этом отношении только «шапсо» могла с ней соперничать. Да и со скорострельностью у казнозарядной системы Тартини-Герти все было в порядке.

Единственным огорчением было явно недостаточное количество патронов к новым винтовкам. Даже если вооружить только четверых солдат и двух унтер-офицеров, то и тогда приходилось всего по шесть десятков грязно-желтых патронов на ствол.

– Не могли больше взять, твари ленивые, – ворчал Ивасов.

Еще не так давно и в руоссийской армии сотня патронов на ружье считалась вполне достаточным количеством. Столько солдат-пехотинец расходовал за целую летнюю кампанию. Но недавняя и неудачная Южноморская война дала огромный рост расхода патронов. При отражении штурма Паюн-горы солдат выпускал сотню пуль за день, если, конечно, ухитрялся дожить до вечера.

А новые скорострельные казнозарядные винтовки делали потребность в патронах и вовсе неимоверной. Той же «тартини» полсотни патронов могло хватить едва ли на пару часов хорошего боя и то, если сильно их экономить. К тому же патроны к новым винтовкам нельзя было изготовить в войсках. Новообразованные патронные заводы империи работали почти круглосуточно, с трудом создавая необходимый запас к ожидавшейся войне за Коранд и Гохару.

Эмиру же каждый патрон приходилось везти через полмира аж из самой Бритунии, что делало его если не золотым, то уж позолоченным точно, хотя внешне это никак не проявлялось. А казна эмирская вовсе не бездонная, да и других расходов у нее хватало. Вот и сэкономили гохарцы на боеприпасах к новейшим винтовкам.

– Хватит ворчать! – оборвал подчиненного лейтенант. – Патронов мало? Точнее стрелять будете, если жить хотите.

– Насчет «точнее стрелять», господин лейтенант, – влез со своим мнением Фелонов, – надо бы проверить винтовки-то.

Надо, конечно, с непристрелянным оружием в бой идти – последнее дело. Наказание за проявленную инициативу последовало немедленно:

– Вот ты этим и займись, вечером доложишь. А я – рапорт писать.

Пока лейтенант скрипел пером по листу бумаги, разложенному на патронном ящике, из-за палаточного брезента время от времени потрескивали одиночные выстрелы. «…высота крепостной стены не превышает двух саженей. Стена сложена из глинобитного кирпича…» Сволочная капелька чернил сорвалась с плохо очиненного пера и шлепнулась на бумагу, тут же растекшись в жирную кляксу. В голос ругнувшись, Алекс смял и швырнул на пол палатки четвертый испорченный лист. И ведь помарок допускать нельзя, рапорт вполне может лечь на стол самого генерал-губернатора, а большое начальство аккуратность любит.

Критически оценив оставшийся запас бумаги, лейтенант нашел иное решение задачи и отправился на поиски ротного писаря. Искомый персонаж отыскался в одном из уже расчищенных от песка помещений караван-сарая, переоборудованном под ротную канцелярию. Сидя за импровизированным столом, сбитым из досок от ящиков из-под продовольствия, писарь бессовестно плющил харю.

– Встать! Смирно!

Писарь испуганно подскочил, зашипел, схватившись за ушибленное колено, затем предпринял неудачную попытку вытянуться перед офицером.

– Спишь, скотина?!

– Никак нет, господин лейтенант! Не сплю!

Лейтенант сделал вид, что сменил гнев на милость.

– Не спишь? Тогда садись, пиши!

Вообще-то, ротный писарь лейтенанту подчинен не был и рапорт за него писать не обязан, но сейчас ему было не до тонкостей субординации. Писарь с облегчением плюхнулся на свое место, положил перед собой бумагу, навострил перо.

– Что писать, господин лейтенант?

– Пиши. Командиру сто девятого Аринбургского пехотного полка, его превосходительству полковнику Сареханову…

Прохаживаясь вдоль стола, Алекс скосил глаза на бумагу. Ну вот, совсем другое дело: чисто, ровно и красиво с завитушками. Спустя час совместное творение было закончено. Аккуратно сложив исписанные листы, лейтенант вручил писарю полтинник за труды, и стороны расстались довольными друг другом.

Штаб-капитан Катасонов только хмыкнул, увидев знакомый почерк. Бегло прочитав рапорт, он положил его в казенный пакет из толстой серой бумаги, который был тут же заклеен и сверху пришлепнут ротной печатью.

– Можно с рапортом пару трофейных винтовок отправить, – внес предложение Магу, – все ж таки оружейная новинка.

– Здравая мысль, – согласился Катасонов, – надо будет отправить, а пока можете отдыхать, лейтенант.

Вместо отдыха Алекс направился на импровизированное стрельбище, уж больно не терпелось самому попробовать трофейную винтовку. Увы, он хоть и совсем немного, но опоздал – нагруженные винтовками Фелонов и Головастый попались ему на полдороге от караван-сарая. Пришлось сделать вид, что не очень-то и хотелось.

– Ну, как винтовки?

– Отлично, господин лейтенант! Ни одной осечки, прорыв пороховых газов с казенной части отсутствует.

– А дальность как?

– На четыре сотни шагов в ростовую мишень хороший стрелок будет попадать уверенно. Винтовки пристреляны, видимо, еще на заводе. Вряд ли гохарцы этим делом озаботились.

– Скорострельность?

– Думаю, шесть-восемь выстрелов в минуту. Хорошее оружие, надежное.

– Это-то и плохо.

– Почему, господин лейтенант?

– У эмира таких целая тысяча, а может, и больше, – пояснил свою мысль Алекс.

– Винтовки-то у них хорошие, да стрелки паршивые, – возразил унтер.

– Только на это и остается надеяться. Да еще на артиллерию. У гохарцев, насколько я видел, самые новые пушки остались со времен похода генерала Каурбарса.

– Черт не выдаст, свинья не съест, – подвел итог Фелонов. – Авось, справимся с басурманами как-нибудь, господин лейтенант, не в первый раз.

– Справимся, – согласился Алекс, – вопрос в том, какой ценой.

Пару минут офицер и оба солдата шагали молча, потом лейтенант нарушил молчание:

– Две винтовки, какие похуже, и десяток патронов верни Катасонову, в Аринбург отправим в качестве трофеев.

– Слушаюсь, господин лейтенант! А мы дальше чего делать будем?

– Два дня на отдых. Потом рисовать кроки до Зафара.

Не было никакого желания опять идти в эти опостылевшие пески, но приказ есть приказ.

За полтора месяца, прошедшие со дня уничтожения разведывательной экспедиции гохарцев, в Серве многое изменилось. Первый этаж караван-сарая, несмотря на усилия двух пыльных бурь, был почти полностью расчищен, стараниями саперной роты, и сейчас использовался для складирования поступавшего продовольствия и боеприпасов. Караваны из Зубурука прибывали буквально каждые три-четыре дня. Вернувшийся из очередного поиска лейтенант Магу застал момент, когда остаток груза из прибывшего каравана начали размещать во дворе караван-сарая под открытым небом.

Штаб-капитана Катасонова удалось застать в ротной канцелярии, где он проверял опись поступившего имущества.

– Как прошел поиск, лейтенант? Есть новости?

– Никак нет, господин штаб-капитан! Кроме ящериц и их следов на песке ничего найти не удалось. Тем не менее…

– Садитесь, – Катасонов указал на табуретку у стены. – Если вы думаете, что меня не беспокоит сложившаяся ситуация, то сильно ошибаетесь. Одних только ружейных патронов уже доставили свыше ста двадцати тысяч!

– Как-то многовато будет для двух полков, – заметил Алекс.

– Благодарю вас, лейтенант, – усмехнулся штаб-капитан, – я это тоже заметил. Судя по количеству доставленных грузов, планируется что-то более серьезное, чем просто отвлекающий маневр двух пехотных полков. А охраняет все это богатство всего одна рота, полторы сотни штыков!