— Я запросил инструкции, — наконец ответил командир астенцев. — Если мне подтвердят приказ — сотру в космическую пыль.

— Желаю удачи, — голос Вольдемара был полон иронии.

Местный командующий ответственность на себя не возьмет, невелика птица. Так же запросит штаб флота на Астене. Военные начнут советоваться с МИДом, проверять текст ультиматума, а там и до самого, может, диктатора дойдет. Потом начнут спускать приказ вниз. И на каждом этапе требуется время, время, время. А время сейчас работает на Сагитториус. Но если астенская военная бюрократия сработает быстрее, чем прибудут крейсера, то Вольдемара с ведомыми прихлопнут, как надоедливых комаров. А раньше, чем через четыре часа, крейсера не прибудут. Коллинз, крыса штабная, давно космоса не нюхавшая, этого не допустит, а сейчас каждая минута важна. Тройка Дескина сделала разворот и теперь шла параллельным курсом с астенскими сторожевиками. Противники ждали.

Пользуясь противостоянием военных, транспорты начали понемногу уходить. Дескин не препятствовал. Астенский командир применить силу все равно не позволит. А совершить прыжок они не успеют, остальное неважно.

Наконец сторожевики астенцев начали понемногу растягивать строй.

— По-моему, они собираются драпать, — высказал свое мнение Пак. — Интересно, что их так напугало? Уж не мы ли?

— Ага, особенно ты.

В тылу противника было чисто. Но тут на экране радара штурмовика появились сразу две отметки. Одна целенаправленно шла к ним. Крейсер, тысяч на тридцать, прикинул Вольдемар. Вторая отметка находилась на пределе зоны обнаружения. И на экран попала только благодаря своим размерам. Первую цель Вольдемар классифицировал как крейсер массой около тридцати тысяч тонн. Второй, видимо, такой же. В астенском флоте тоже числилось два крейсера. Но по сведениям республиканской разведки, оба они были серьезно повреждены в ходе боевых действий, и один сейчас находился в ремонте, а второй ожидал своей очереди и значился «ограниченно боеготовым». Таким образом, приближавшиеся крейсера могли быть только республиканскими. Но пришли они гораздо раньше срока.

— Свои идут, — сообщил соратникам Вольдемар.

Связавшись с командиром астенцев, Вольдемар спросил:

— Все еще намерены выполнить приказ? Нет? Тогда на вашем месте я бы вернулся назад. И транспорты прихватите, там людей, как соленой рыбы в консервной банке.

Астенские сторожевики начали поворот к поясу астероидов, где-то там была их база. За ними убрались и транспорты. На панели вспыхнул огонек вызова, Дескин ответил.

— Вольдемар, жив?! — ворвался в наушники чей-то голос.

— Жив пока, — Вольдемар никак не мог сообразить, кто из командиров крейсеров может называть его по имени.

— Когда Рахман поведал мне, кого мы идем спасать, я приказал прекратить подготовку и идти как есть. Как вижу, мы вовремя.

— Ну, час-другой мы бы еще продержались. Диксон?!

— Можешь называть меня просто — господин контр-адмирал, командир четвертой дивизии крейсеров.

— Рад за тебя.

— А уж как я рад, что застал тебя живым. Сейчас подойдет твоя лохань, загоняй в нее свою колымагу, и жду тебя на борту своего флагмана.

Вольдемар переключился на внутреннюю связь звена:

— Все, сворачиваемся. Мы свое дело сделали, дальше пусть дипломаты разбираются.

Внезапно на базу пожаловали Эскалера с Вогелейном. Внезапные визиты начальства ни к чему хорошему не ведут. Это Вольдемар успел усвоить четко, поэтому решил приготовиться к неприятностям, но все оказалось намного хуже.

— Какой сегодня вылет? — поинтересовался генерал после взаимных приветствий.

— Второй. Идем всей четверкой.

— Учебные стрельбы будут?

— Так ведь учебные ракеты на базу до сих пор не прибыли, сегодня идем с боевыми.

— Разгильдяи! — обругал генерал службу материального обеспечения. — А как сама машина?

— Отлично, — улыбнулся капитан. — Не сравнить с тем хламом, который нам спихивали до сих пор. С чего это Республика так расщедрилась?

— Не Республика, а наше правительство, — поправил генерал.

— Подписали концессию? — догадался Вольдемар.

— Подписали, — подтвердил догадку Эскалера. — Но у нас для тебя есть плохая новость, точнее, просто поганая. — Они… Ну, ты сам понял кто, потребовали убрать тебя с Сагитториуса. Это было их условием.

На несколько секунд Вольдемар выпал из реальности, такая ситуация стала полной неожиданностью для него. Только все наладилось…

— Не ожидал от людей, ворочающих миллиардами, такой мелочной мстительности.

— Они всего лишь люди. И от количества нулей на их банковских счетах они не перестают быть людьми, мелкими и мстительными. Ты сильно разозлил их, Вольдемар.

— Что будете делать? — спросил генерал.

— Пока не знаю, — взял себя в руки Вольдемар. — Если бы был сам по себе, то просто тихо исчез, но теперь у меня семья.

В отсеке повисла тяжелая пауза.

— Ладно. Разрешите идти, господин генерал? Вылет скоро.

— Идите, — разрешил генерал. — Мы остаемся на базе, вечером еще поговорим.

Вольдемар поймал плавающий по отсеку летный шлем и направился к ангару. Забравшись в кабину, он проверил готовность всех систем истребителя и доложил руководителю полетов:

— К взлету готов!

— Взлет разрешаю! — откликнулся руководитель.

— Как обстановка?

— Только что ушел лайнер со школьниками, — ответил руководитель, — больше никого в космосе нет.

— Принял.

Створки внешних ворот поползли в стороны. Вольдемар вызвал остальных:

— Готовы?

— Так точно! — трижды прозвучало в наушниках.

— Тогда — поехали! Проводим транспорт.

Стайка школьников младших классов во главе с учителем шла по центральной аллее кладбища. Кладбище находилось недалеко от центра столицы, и здесь уже давно никого не хоронили, самые последние могилы относились ко времени войны за независимость. Центральная аллея носила название Аллеи героев. Здесь были похоронены те, кто действительно заслужил эту честь. Впрочем, некоторые могилы были символическими: на последнем этапе войны, когда боевые действия уже были перенесены в космос, удавалось подобрать далеко не всех погибших. Например, на предпоследнем в ряду массивном блоке из черного гранита были выбиты сразу десять имен — экипаж «Беркута» № 114 в полном составе. Первым в списке был младший лейтенант Коллач.

Учитель рассказывал о погибших героях и о том, какую роль сыграли они в освобождении родной планеты. Это было не трудно сделать: на бронзовых досках, закрепленных на черном граните могильных плит, были коротко изложены биографии героев и их подвиги. Постепенно школьники добрались до конца аллеи. Последним стоял памятник, выделявшийся в ряду остальных: бронзовый человек в противоперегрузочном скафандре, держа в руке летный шлем, делал решительный шаг вперед, глядя на ему одному известную цель. На невысоком постаменте были выбиты четыре фамилии: капитан Дескин, лейтенант Рахман, сержант Пак, сержант Тулли. Под фамилиями стояли даты. Даты рождения были разными, а дата смерти была у всех одна — завтрашний день, но почти на полвека раньше.

Гомонящие школьники окружили памятник.

— Тише, дети, тише, — призвал их к порядку учитель. — Кто может сказать, почему дата их гибели приходится на уже послевоенное время?

Поднялся лес рук. На этот раз отвечал мальчик, по виду — типичный зубрила-отличник:

— После окончания войны независимость нашей планеты была признана республиканским правительством, и выпускники наших школ получили возможность продолжить свое образование в университетах Республики. Астенцы решили отомстить нам и убить тех, кто отправлялся на учебу в первой партии. Они хотели уничтожить транспорт, но были случайно обнаружены звеном капитана Дескина, которое выполняло учебный полет на новых истребителях. Несмотря на большое численное преимущество астенцев, звено Дескина сумело отсечь их от транспорта, и он успел уйти, а они все погибли.