Теперь понятно, почему после последнего взрыва транспорт стал неуправляемым и ушел с курса.

— А больше никаких сигналов нет? — поинтересовался Вольдемар.

— Нет, только твой.

Значит, Лабро и ведомый Дескина погибли. Самого Вольдемара с того света вытащила только новейшая система спасения, самостоятельно принявшая решение на отстрел капсулы.

— Подходим к тебе, — сообщил спасатель. — Готовься, сейчас мы тебя вытащим.

— Отставить. Грузите капсулу целиком.

— У тебя черная дыра в башке нарисовалась? — удивился второй пилот. — Зачем нам это железо с собой таскать?

— Это не железо, — возразил Вольдемар, — а спасательная капсула нового истребителя. С бортовым компьютером, между прочим.

Первый пилот сообразил быстрее:

— Хорошо, грузим капсулу. — И, обращаясь уже ко второму: — Ну, что замер? Марш к манипулятору! И быстрее давай.

Через одиннадцать минут створки грузового отсека герметично закрылись, зашипел подаваемый в отсек воздух. Еще через минуту Дескин смог откинуть фонарь и, отстегнув ремни, выбрался наружу, стащил с головы шлем пилота. Кажется, коса костлявой опять просвистела мимо.

— Дескин, — усиленный динамиком внутрикорабельной трансляции голос заложил уши, уже лишенные защиты наушников шлема, — давай быстрее в рубку. Похоже, у нас проблемы.

Ну вот, накаркал. В рубке, кроме пилотов, уже находился механик с транспорта, тот самый нервный молодой человек. И сейчас он тоже не был абсолютно спокоен.

— Что у нас на этот раз?

Первый пилот ткнул пальцем в экран:

— Похоже, истребитель.

Одного взгляда хватило для того, чтобы понять — дело дрянь. С ансарской базы стартовали два истребителя. Пока шла атака, они в бой не лезли, а теперь один осмелел. Если бы база сохранила возможность принимать истребители, то они пошли бы вдвоем. А если он один, то, видимо, база вышла из строя окончательно, и во время второй атаки штурмовики ее добьют. То, что у наших остался только один истребитель для прикрытия, роли уже не играет — прикрывать базу к тому времени уже будет некому. Этот пилот решил продать свою жизнь подороже, и невооруженный спасательный катер для этого самая подходящая цель. Второй попытался спастись и ушел ко второй базе Ансара в системе СВВ-7448. Вольдемар быстро прокручивал в голове варианты спасения. Уйти к своей базе уже не получится, этот курс гарантировал стопроцентный перехват спасателя вражеским истребителем. Вызывать помощь бесполезно, у единственного уцелевшего истребителя топлива на возврат еле хватит, если он ввяжется в бой, то и сам назад уже не вернется. Оставался единственный вариант.

— Поворачивай к планете.

— Куда? — дружно удивилась вся рубка.

— К планете, — повторил Вольдемар, — будем садиться. Это единственный вариант.

— Мы ни разу не садились на поверхность, разобьемся при посадке, — возразил первый пилот.

— Я готов выслушать лучшее предложение.

Пилот громко засопел и начал манипулировать с клавишами пульта, бело-голубой шар пополз к центру обзорного экрана, заменявшего переднее остекление кабины бывшего челнока.

— Системы управления атмосферным полетом в порядке?

— Сейчас проверим!

Второй пилот вывел на экран схему катера и запустил тестовую программу.

— Шасси не работают, их гидросистема демонтирована. Угол отклонения закрылков не больше двадцати градусов. Тормозные парашюты, естественно, никто не поставил, остальное вроде в норме.

Шасси при аварийной посадке лучше не выпускать, угла поворота закрылков тоже должно хватить, а дальше остается рассчитывать только на удачу.

— Ты сам челнок хоть раз сажал? — обратился к Вольдемару первый пилот.

— Только на тренажере, да и то еще в академии.

Ляпнув про академию, Вольдемар прикусил язык, но в стрессовой ситуации на оговорку никто не обратил внимания.

— Тогда ты и сажай. Я понятия не имею, как это делается.

Первый пилот начал отстегиваться от своего кресла. Дескин занял его место. Все следили за экраном локатора, по которому обманчиво медленно ползли две точки.

— Успеем? — с надеждой в голосе спросил бледный от волнения механик.

— Если у него нет ракет, то успеем, — ответил Вольдемар.

— А если есть?

— Тогда успеет он.

— А у него есть ракеты? — не унимался механик.

— Откуда я знаю?! — огрызнулся Вольдемар. — Найди частоту и спроси у него сам, если неймется.

На некоторое время в рубке воцарилась тишина. Вольдемар поправил курс, и теперь катер приближался к атмосфере под острым углом.

— Нет у него ракет! — торжествующе заявил механик. — Если бы были, он бы их уже выпустил.

— Сам вижу, что он пустой. Приготовиться к входу в атмосферу! Вы двое, марш в пассажирский отсек и пристегнуться не забудьте, не хочу при выходе ноги промочить в том, что натечет из ваших тушек.

Первый пилот и механик убрались из рубки. Челнок начал чуть заметно подрагивать.

— У вас теплозащита не демонтирована? — вспомнил интересное обстоятельство Дескин.

— Да кому она нужна? Кто ее отдирать будет? Как висела, так и висит.

Мелкая дрожь сменилась основательной тряской, челнок начал входить в плотные слои атмосферы. Изображение с обзорного экрана исчезло, автоматика закрыла камеры переднего обзора. Исчез и вражеский истребитель с экрана радара. Вольдемар вел челнок по приборам.

Вольдемар бросил взгляд на приборы: скорость семь и шесть десятых километра в секунду, высота сто десять. Пока аэродинамическое торможение шло нормально. Когда высота уменьшилась до шестидесяти километров, а скорость до значения чуть больше четырех километров в секунду, Дескин начал плавно уменьшать угол атаки. Второй пилот с тревогой следил за температурой внешней обшивки.

— Тысяча, тысяча сто, тысяча двести, тысяча двести, больше не растет.

На высоте двадцати километров скорость снизилась до девяти десятых километра в секунду, температура начала снижаться, изображение вернулось на обзорный экран. Челнок находился над огромным водным пространством.

— Включай локатор, ищи ближайшую сушу.

— По курсу триста десять, удаление сто двадцать километров, — доложил второй пилот.

Вольдемар осторожно заложил вираж и вывел челнок на нужный курс.

— Топливо?

— Хватит. С большим запасом, — успокоил Вольдемара сержант.

Выдержать горизонтальный полет оказалось невозможно, челнок очень медленно, но все-таки терял высоту. Вольдемар уже начал волноваться, когда на линии горизонта обзорного экрана что-то появилось.

— Суша!!!

— Спокойно, сержант, мы еще не сели. Скорость?

— Девятьсот.

У таких челноков, насколько помнил Вольдемар, посадочная скорость около трехсот километров в час. Запас по высоте еще был. Когда скорость уменьшилась до пятисот, он скомандовал:

— Закрылки в посадочное положение.

— Закрылки — двадцать, больше не идут, — доложил второй пилот. — Э-эээ, ты куда?!

Глиссада вела челнок прямо в центр небольшого залива.

— А ты мне посадочную полосу уже построил? Нет? Вот и заткнись.

Дескин рассчитывал, что герметичный челнок не утонет, по крайней мере, какое-то время продержится на поверхности. К тому же мягкая вода может простить некоторые ошибки неопытному пилоту, не то что твердая и неровная суша. На скорости триста тридцать километров в час челнок выровнялся над поверхностью воды. Вольдемар убрал тягу двигателей и начал задирать нос челнока. Он не учел того, что скорость вода гасит намного хуже, чем суша, и длина посадочного пробега здесь будет больше. Береговая полоса стремительно летела навстречу. Обзорный экран передавал грядущую катастрофу во всех красках. Спасло отсутствие волн и пологий песчаный берег. Челнок сначала поднял тучу брызг, а затем мелкого песка. Пропахал двести метров пляжа и, почти потеряв скорость, ткнулся носом в дюну, покрытую чахлой растительностью. Оба пилота повисли на привязных ремнях, больно впившихся в тело, но остались в сознании.

Щелкнули застежки ремней, и Вольдемар со стоном оторвал тело от кресла, напрягая отвыкшие от работы мышцы. По ощущениям сила тяжести была чуть больше, чем на Астгартусе, а может, просто долго был в невесомости. Второй пилот, тихо ругаясь, пытался справиться с ремнями кресла.