Еще одна хорошая новость. За этим разговором офицер и жандарм оказались на улице. Жандармы вернули штаб-капитану его винтовку. Он отвязал коня, закинул винтовку за спину, отъехал от управы на пару сотен шагов и задумался. А куда, собственно, ехать дальше?

По здравому размышлению, штаб-капитан направил свои стопы, а точнее, копыта своего коня к ближайшему постоялому двору. Хотелось сбрить отросшую бороду, подстричься, сходить в нормальную баню, отдать прислуге форму и сапоги, чтобы привели к утру в порядок и уснуть на настоящей кровати, застеленной чистым бельем, не опасаясь, что утром разбудит тебя, похлопав по плечу, тигриная лапа. А еще вдруг почему-то захотелось борща. Да, да, обыкновенного борща, чтоб со сметанкой и ломтем свежего ржаного хлеба.

Постоялый двор оказался совмещен с трактиром, что вполне устраивало офицера. Увы, мечты заполучить весь доступный в этом окраинном городишке комфорт так и остались мечтами.

– Местов нет, – решительно заявил ему половой.

– Что, ни одной свободной комнаты нет?

– Важных гостей ждем из самой столицы, они две последние комнаты и забронировали телеграммой. Ищите в других местах.

Видимо, в Уруссийск должны приехать какие-то высокопоставленные чины, здесь остановиться не удастся в любом случае. Алекс хотел было уже развернуться и поехать поискать другое заведение, передумать его заставил умопомрачительный запах, доносящийся с трактирной кухни.

– А скажите-ка, любезнейший, отобедать у вас можно?

– Милости просим, господин офицер, – расплылся в улыбке трактирный служитель.

Много неудобств при передвижении доставляла ему винтовка. Вещь абсолютно необходимая и естественная в тайге, в городе она была для офицера вещью бесполезной и необычной. И если при передвижении верхом ее можно было просто повесить за спину, то при посещении трактира ее пришлось нести в руке, взяв за цевье. При этом приходилось постоянно быть настороже, чтобы никого и ничего не зацепить прикладом и не ткнуть кого-нибудь стволом в глаз. Оставить же ее где-либо на хранение тоже не было возможности. Разве что попросить о такой любезности подполковника Унтербергера.

Пристроив оружие у стены, Алекс плюхнулся на стул, с удовольствием обозрел чистую скатерть. Половой, зараза, почуяв вернувшегося из дальних странствий офицера, довольно лыбился в предвкушении щедрых чаевых.

– Чего изволите?

– Борщ со сметаной, ржаной хлеб и водки немного для аппетита!

– Сей секунд все будет!

Почти не обманул, подлец, ждать пришлось недолго. Махнув стопку холодной водки, штаб-капитан погрузил ложку в тарелку с горячим ароматным борщом, а затем, не удержавшись выхлебал ее содержимое в мгновение ока. Утолив голод, офицер задумался о продолжении.

– Человек!

Половой тут же возник возле стола. Вся его поза, чуть согнувшись в поясе и согнутая в локте рука, с накинутым на нее полотенцем, говорили о готовности услужить посетителю. И тут офицер вспомнил о еще одной вещи, ставшей недоступной ему за все время, что он провел в этом краю.

– Кофе есть?

– Э-э-э, простите…

– Тогда чаю, – немного расстроился Алекс.

– Пироги есть свежайшие, – подсказал трактирный служитель, – только что испекли.

– Неси!

Чай был хорош, а пироги еще лучше. Полчаса спустя, наевшийся и слегка осоловевший штаб-капитан понял, пора и честь знать. День клонился к вечеру, а ночлега себе он так пока и не нашел. Как ни хорошо сиделось в трактире, пришлось его оставить и отправиться на поиски. Расплатившись офицер двинулся к выходу, довольный чаевыми половой, забежав вперед распахнув перед ним дверь.

– Милости просим! Приходите еще!

Едва только Алекс держа герданку в правой и придерживая саблю левой подошел к коновязи, где оставил Витязя, к трактиру подъехала наемная карета запряженная аж шестериком, что по местным меркам было неслыханной роскошью. Толстый слой дорожной пыли, присыпавший карету, свидетельствовал о длительном пребывании в пути, а большое количество чемоданов и кофров говорило о том, что сидящие внутри пассажиры привыкли путешествовать со всеми возможными удобствами.

«Видимо, это и есть те самые важные столичные гости, о которых говорил половой». На короткое время он отвлекся, отвязывая коня, а когда карета вновь попала в поле его зрения, слезший с козел кучер уже распахнул ее дверцу. Из глубины экипажа выпорхнула девушка так похожая на княжну Аделину, что на какое-то мгновение Алекс подумал, будто это она и есть. «Привидится же такое». Додумать эту мысль офицер не успел, из кареты в уруссийскую пыль шагнула сама Ирен Магу.

– Мама?! Аделина!

Вот теперь заметили и его, замершего в изумлении, заросшего, бородатого, с винтовкой в правой руке и конским поводом в левой. Первой в себя пришла княжна.

– Алекс!

Путаясь в длинной дорожной юбке, она в мгновение ока преодолела разделявшее их расстояние и повисла у офицера на шее.

– Аделина…

– Алекс…

Со стороны на них с недоумением и некоторым осуждением смотрели местные обыватели. К столь откровенному проявлению нежных чувств в чопорном и патриархальном Уруссийске не привыкли. Зато взгляд мамаши Магу был исполнен довольства и ничем не прикрытой радости. Уж теперь-то ее младшенький от свадебного венца точно не отвертится! Впрочем, сейчас молодежи было не до матримониальных планов их родителей.

Преодолев смущение офицер выпустил повод и левой рукой обнял княжну за талию. Правая продолжала держать проклятую винтовку, превратившуюся в серьезную помеху. Аделина ладошкой коснулась бороды Алекса.

– Колючий.

– Извини, сегодня же сбрею.

– Глупый, – девушка вновь прижалась к нему, – сейчас я вижу перед собой настоящего Алекса Магу. Колючего, пропахшего дымом с ружьем в руках, с не того прилизанного и надушенного офицерика, который так раздражал меня поначалу. Таким ты мне нравишься больше.

В этот момент, по всем законам жанра, девушку следовало нежно поцеловать, что Алекс и хотел сделать. Аделина склонила свою белокурую головку чуть на бок, готовясь ответить на поцелуй жениха… Получив чувствительный толчок в левое плечо, Алекс ткнулся губами в щечку невесты. Витязь, о котором он мгновенно забыл увидев княжну, в самый неподходящий момент напомнил о своем существовании. «Ты-то хозяин, наелся и напился, а я с самого утра, не жравши и не пивши, все время под седлом к тому же». И ржать он хотел над тонкой душевной организацией человеческого существа и его высокими чувствами.

Словно опомнившись, княжна отстранилась, штаб-капитан нехотя вынужден был отпустить ее. Воспользовавшись моментом, ситуацию в свои руки взяла мадам Магу. Еще в подростковом возрасте Алекс заметил ее способность самым естественным образом, не прилагая ни малейших к тому усилий, подчинять своей воле всех окружающих. Указания Ирен исполнялись даже теми, кто совсем не должен был этого делать, однако делал, без малейшей тени сомнения в том, что должен поступить именно так.

Поначалу Алекс относил это к вполне объяснимому желанию мужчин услужить признанной светской красавице в обмен на доброжелательную улыбку или благодарственный взгляд. Со временем, он заметил, что не только мужчины, но и женщины, попавшие в радиус досягаемости Ирен Магу, подвержены точно такому же ее влиянию. Причем, не только прислуга, а и вполне себе светские дамы и девицы. Видимо дело было в природном обаянии женщины и столь естественной способности подчинять своей воле окружающей, что никто этого просто не замечал и не думал оспаривать. Единственное исключение из этого правила сейчас замерло с винтовкой в руке и лошадиной мордой, нависшей над левым плечом, не зная, что предпринять дальше. Вмешательство Ирен пришлось, как нельзя кстати.

– Алекс, где ты остановился?

– Собственно, еще нигде. Я только ищу себе место для ночлега.

– Вот и отлично, у нас здесь заказаны две комнаты. Одну из них займем мы с Аделиной, – приняла решение мадам Магу, – вторая достанется тебе.