Через два часа под копытами лошадей Восточный тракт сменился улицами Уруссийска. С того времени, как штаб-капитан побывал здесь в последний раз, в городе произошли значительные перемены. И дело даже не в том, что тогда было начало лета, а сейчас близилась осень. И здания все остались на прежних местах и в том же виде, как их запомнил с прошлой поездки офицер. Изменились люди.

Раньше офицеры и чиновники неспешно гуляли по тротуарам под ручку со своими дамами. Чинно раскланивались друг с другом при встрече, также неспешно обсуждали городские новости. Покой, порядок и умиротворение. Сегодня же в атмосфере Уруссийска чувствовалось немалое напряжение. Дам и девиц на улицах стало заметно меньше. Чистая публика по улицам передвигалась куда быстрее, и сама стала намного нервознее. На заезжих жандармов поглядывали с беспокойством, спешили отвести глаза, едва уловив на себе взгляд одного из носителей голубого мундира.

Когда они достигли центра города, офицер, стараясь не выказывать охватившего его волнения, поинтересовался.

– Куда дальше?

– В городскую управу, господин штаб-капитан, – ответил вахмистр, – комиссия там заседает.

Городская управа, двухэтажное, краснокирпичное здание, недавней постройки, было самым просторным из всех присутственных городских мест. Мог бы и сам, никого не спрашивая, догадаться, где разместится комиссия Горобцова-Ташкова. Весь центр городской жизни сместился сейчас на пыльную городскую площадь с так и недостроенной каланчей к краснокирпичному зданию управы. Перед зданием находилось с два десятка конных жандармов, седоков ожидали полдюжины экипажей. То и дело заходили в двери и выходили офицеры и гражданские чиновники.

У коновязи свободных мест не было, все заняли своим лошадьми жандармы. Пришлось привязать Витязя прямо у балюстрады. Заминка возникла с винтовкой, не являться же с ней на заседание комиссии. Выручил вахмистр.

– Нам ее оставьте, господин штаб-капитан. Как освободитесь, мы ее вам сразу вернем.

Фраза эта в устах жандарма прозвучала весьма двусмысленно, ну хоть револьвер сдать не предложили.

– Следуйте за мной, господин штаб-капитан.

Внутри здания лестница привела их на второй этаж. Полутемный, несмотря на солнечный день снаружи, коридор. Вахмистр остановился у высокой, массивной двери.

– Ожидайте здесь, господин штаб-капитан. Я доложу.

Жандарм исчез за дверью, оставив офицера в одиночестве. Ни диванов, ни кресел, даже самой обычной табуретки в коридоре не нашлось, но и стену подпирать, долго не пришлось. Вместо вахмистра в двери просунулась голова незнакомого чиновника.

– Штаб-капитан Магу? Проходите, вас ожидают!

Собравшись с духом, Алекс шагнул за дверь. Вероятно, это обширное помещение с колоннами задумывалось, как бальный зал для уруссийского высшего общества. Сейчас же обстановка в нем больше напоминала судилище.

– Присаживайтесь, господин штаб-капитан.

Опустившись на жесткий деревянный стул, стоявший почти в самом центре зала, офицер оказался перед длинным столом, за которым и расположилась, сиявшая золотом погон грозная комиссия. Было ли так задумано или получилось случайно, свет, падавший из окон прямо на Алекса, мешал толком рассмотреть ее членов. Впрочем, сидевшего в середине стола генерала Горобцова-Ташкова он все-таки узнал. Справа и слева от него заседали несколько делопроизводителей и мелких чинуш. За спиной замерли два жандарма с карабинами у ноги. Действо началось.

– Начинайте, – разрешил председатель.

Справа поднялся один из чиновников, начал зачитывать обвинения с листа бумаги.

– Штаб-капитан Магу, обучающийся в академии генерального штаба, обвиняется в обстреле парохода, принадлежащего империи Цин, что спровоцировало пограничный инцидент, в котором означенный офицер принял самое активное участие. Также обвиняется в незаконном переходе границы, нападении на пограничных стражников империи Цин и убийстве одиннадцати из них. Кроме того, штаб-капитан Магу скрылся от следствия, чем…

– Достаточно!

Чтец мгновенно заткнулся.

– Кем обвиняется, штаб-капитан Магу?

– Председателем комиссии по демаркации границы полковником Лемковым.

– Ну и где этот ваш полковник?!

На этот раз весь заряд председательской желчи угодил в его коллегу, сидевшего по левую руку.

– Где полковник Лемков?! Почему мы третий день не можем его увидеть?! И чего тогда стоят его обвинения?! Что вы молчите, господин генерал-майор?!

Этот генерал, похоже, был из местных. А вот сказать ему точно было нечего. Он попытался еще что-то промямлить, но Горобцов-Ташков уже махнул на него рукой.

– Имеете что-нибудь сообщить комиссии, господин штаб-капитан?

– Так точно, господин генерал! Все мои показания по данному делу изложены письменно. Так же сюда приложены мой рапорт об обстреле станичного разъезда цинским пароходом и трофейная карта, изобличающая полковника Лемкова в самовольном изменении демаркационной линии границы в пользу империи Цин. Указанные сведения я готов подтвердить, как на заседаниях комиссии, так и в любом суде.

– Давайте сюда.

Рапорт штаб-капитана Горобцов-Ташков просмотрел бегло, похоже, его содержание он знал уже заранее.

– Указанные в рапорте лица смогут подтвердить в нем изложенное?

– Так точно, господин генерал! Если, конечно, они живы остались…

Развернув карту, шеф жандармов удивленно хмыкнул и бросил на сидевшего слева генерала такой взгляд, что даже Алекс невольно поежился.

– Что там еще осталось? Нарушение границы и нападение на пограничных стражников. Эту вину за собой признаете, господин штаб-капитан?

Алекс с трудом подавил в себе желание пуститься в полное отрицание. Ведь спрашивает его не провинциальный жандармский ротмистр, а сам шеф корпуса жандармов и полный генерал. Инстинкт подсказал ему, что именно сейчас лгать не стоит. Сглотнув, он выдавил из себя.

– Признаю, господин генерал. В свое оправдание хочу сказать, что нарушение было вызвано крайней необходимостью, а пограничные стражники напали на нас первыми. Мы вынуждены были защищаться.

Горобцов-Ташков дал договорить штаб-капитану Магу до конца, после чего принял решение.

– Вам еще предстоит дать комиссии более подробные показания. Из Уруссийска никуда не уезжать, о следующем заседании вас известят. Свободны, господин штаб-капитан!

– Слушаюсь, господин генерал!

С нескрываемым облегчением Алекс выкатился из зала. Хоть информации и недостаточно еще для полного анализа, некоторые выводы сделать уже можно. Председатель комиссии генерал Горобцов-Ташков настроен к нему благожелательно, хоть виду старается и не показать. Большую часть обвинений граф отмел сразу. Правда, оставшегося обвинения хватит для того, чтобы сломать карьеру любому офицеру. И пусть здесь не просвещенный Запад, а дикий Восток, где такого рода инциденты случаются постоянно, горе офицеру, нарушившему государственную границу и попавшемуся с поличным.

А Алекс свою вину еще и публично признал! А что делать было? Еще неизвестно, что хуже: признаться и лгать в глаза шефу жандармов, когда он точно знает, что ты врешь. А полковник Лемков, похоже, сбежал, гад! Еще до приезда комиссии, раз его уже третий день найти не могут, а скорее, сразу, как только узнал о ее приезде. Почуял, гости из столицы приехали в эти далекие края не просто так, а по его душу. Жаль, после его исчезновения все ведущие наверх ниточки оборвались.

Позади появился давешний жандармский вахмистр, из него-то штаб-капитан и попытался выудить дополнительную информацию.

– А что, многих уже на комиссию вызывали?

– Нет, господин штаб-капитан, – покачал головой жандарм, – больше пока с бумагами разбираются. Хотя, кое-кого из кутузки уже отпустили, а кое-кого наоборот, посадили. Еще парочку до сих пор найти не могут.

Это он наверняка про Лемкова, Алекса же больше интересовала судьба другого офицера.

– Про войскового старшину Хролова ничего не знаете?

– Ну, как же, – расплылся в улыбке вахмистр, – его же первым и выпустили, еще позавчера. Станичники потом всю ночь на радостях гуляли.