— Развернуть пушку так, чтобы она била вдоль рва! — скомандовал я орудийному расчету на башне.

Была надежда, что наседающие на крепость турки не смогут спрятаться от нашей пушки, когда она будет бить по ним с фланга. В довесок к общей картине гренадеры исправно забрасывали снарядами врага, скрываясь за грудой камней. Здесь они были практически неуязвимы перед ружьями противника, и только пушки могли нанести нам хоть какой-то существенный вред.

Несколькими минутами позже рухнули ворота, превратившиеся в сплошное месиво под мощным артиллерийским огнем, но после первой неудачной попытки ворваться во внутренний двор турки не спешили внутрь. Специальный отряд гренадеров, который я выделил для обороны ворот, забросал противника снарядами и здорово охладил их пыл, а малая часть янычар, добравшихся до крепости, встретилась в рукопашной с пехотинцами. Турки откатились назад и решили сменить тактику. Они отошли на достаточное расстояние и уступили место пушкам.

Идею с вылазкой и захватом огневых точек пришлось отмести сразу — они выставили достаточно мощную охрану для своей артиллерии. Нам оставалось только выжидать, пока они не решатся перейти в атаку.

— Берегись! — единственное, что я успел услышать перед тем, как ядро упало в паре шагов от меня и подняло в воздух тучу брызг — взволнованный крик Хрипунова.

Уже в следующее мгновение осколки, перемешенные с тучей мелкого щебня, ударили в грудь и отбросили в сторону. В ушах зазвенело, и на какое-то время я перестал слышать что происходит вокруг. Что-то вязкое и липкое, но в то же время горячее потекло по плечу и груди, спускаясь на живот. Я закашлялся, стараясь избавиться от пыли во рту и легких, и почувствовал острую боль.

Неужели доспех не выдержал? Все-таки нужно было перестраховаться и не жалеть силы на каменную броню. Попытался подняться, но ноги не слышались.

— Живой! Живой! — голоса и грохот от взрывов с диким шумом ворвались в голову, когда я снова стал понимать что происходит вокруг. Иваныч с Хрипуновым окружили меня и подняли на руки.

— За боем следите, болваны! — хотел было крикнуть, но получилось как-то смазано.

— Да все в порядке, ваша светлость! Атаку отбили! — тут же успокоил меня Хрипунов.

Это я как раз заметил. Знать бы только, что за обстрелом не последует очередной атаки…

На этот раз османы не атаковали, хотя это было разумно. Дело шло к вечеру, и они затихли. Даже пушки перестали стрелять. Хотя не удивлюсь, если у них закончились ядра. За неполные два дня они сделали по нашим позициям не меньше двух тысяч выстрелов.

— Что-то затевают, — произнес Иваныч, поглядывая в сторону вражеского лагеря.

— Не сомневаюсь, — я уже пришел в себя, поэтому голос звучал ровно и уверенно. Раны немного затянулись, но правая рука все равно была на перевязи.

— Второй раз сдать крепость и уйти с миром не предложат, — заметил старик.

— И не нужно. Мы сами уйдем когда придет время.

— Как? Вокруг ведь турецкий лагерь, а прорываться с боем — самоубийство. Уж лучше тут дух испустить.

— А лебедка тебе на что, Иваныч? Свою задачу мы выполнили, продержались два дня. Требовать от ребят большего просто несправедливо. Прикажи заготовить два десятка плотов. Те, кто может плыть, будут держаться за плот и плыть рядом. Раненых и рулевых с гребцами разместим на плоту.

Задачу по подготовке плотов поручил отрядам Хрипунова и Чораева. Фирсов погиб, а его отряд влился в число бойцов Тимура и Коробова, которому тоже пришлось брать на себя командование.

— Иваныч!

Старик тут же оказался рядом. И откуда в нем столько бодрости? Другой бы на его месте уже давно выдохся, а этому хоть бы что.

— Распорядись, чтобы информация о плотах не ушла дальше этих двух десятков.

— Боитесь, что в наших рядах лазутчики?

— Боюсь, что у Амира слишком хорошие прорицатели. Не стоит недооценивать их, они действительно сильные и могут просчитывать ситуацию наперед.

К нашему счастью следующие несколько часов прошли в тишине. Лишь перед самим закатом пушки выдали залп, а сотни три янычар попробовали проникнуть в крепость, но были отброшены. Скорее всего, пробовали наши силы и не давали расслабиться. Потеряв пару своих бойцов, они отступили в лагерь.

— Начинайте грузить раненых! — распорядился я, когда плоты были готовы к спуску.

Наиболее крепких спускали первыми, а безнадежных оставили на конец.

— Оставьте меня тут, — произнес гренадер и закашлялся. — Дайте пару гранат, заряженный мушкет и саблю. Встречу турка в полной боевой готовности. Конечно, если дотяну.

Повернувшись на голос, узнал в раненом избранника той самой Настеньки из библиотеки. Присел рядом и осмотрел рану. Грудь была разодрана парой осколков, и даже сквозь бинты проступала кровь.

— Как тебя зовут, боец?

— Руслан Архипов, — выдавил из себя воин.

— Дай-ка помогу.

Несмотря на боль в руке, снял ее с перевязи и обе руки прижал к солнечному сплетению воина. Тот скривился и выдавил из себя:

— Не стоит, Ваше благородие. Вам сила еще нужна будет.

— Не умничай, понял? Если сказал, что будешь жить, значит будешь. Гущины свои слова на ветер не бросают.

— Да кому ж я нужен такой? У меня ж двух пальцев на руке нет, а на груди одна сплошная рана.

— В первую очередь, своей Насте, — я заметил как Руслан вздрогнул при упоминании невесты, а его глаза округлились от удивления. — Да и потом, есть у меня для тебя работа. Если буду жив, найди меня в Ростове, обсудим одно интересное предложение, от которого тебе будет сложно отказаться.

Архипов попал в последний плот с ранеными. Я проследил за ними до тех пор, пока плот не исчез за Тонким мысом. Звуков боя и даже тревоги в лагере турков слышно не было, поэтому есть шанс, что нас заметят. Главное не отрываться далеко от берега, чтобы не маячить на виду темным пятном.

Пока ребята возились с лебедкой, я спустился к тем, кто нес боевое дежурство и собрал всех возле себя. Со стороны это выглядело вполне логично, словно я собирался толкнуть речь, но на деле мне не хотелось, чтобы кто-то праздно бродивший по крепости, наткнулся на происходящее возле лебедки.

— Друзья! Не побоюсь этого слова, ведь на эти пару дней мы все стали не просто сослуживцами, а боевыми товарищами, прикрывавшими спину друг другу в бою. Турок не оставит попыток взять крепость, но мы выстоим! Нам осталось ждать совсем недолго. С Ростова уже идет подкрепление, и в любой момент армия Ростовского княжества будет уже здесь. Османы здорово обломали зубы о крепость и вымотались, а потому победа будет за нами!

Дружный крик был ответом на мои слова. Отлично, пусть слышат, что мы не растеряли боевой дух. Надеюсь, лагере османов хорошо слышен наш настрой. Эти ребята, которые еще пару дней назад насмехались надо мной, сейчас считали своим командиром и были готовы идти за мной хоть в рукопашную со всей армией Амира. Конечно, это было результатом правильного имиджа и верных действий, но меня удивляло другое. Неужели они были настолько уверены, что нам удастся выстоять? Турки потеряли от силы тысячу бойцов, и разница в количестве только увеличивалась. Чудо, что мы до сих пор выстояли.

— Через пару минут вас сменят на стене. После дозора всем собраться у западной стены. Я сделаю небольшое объявление.

С этими словами я развернулся и направился в цитадель. Иваныч, который едва ли не все время моего пребывания в крепости присутствовал рядом, тут же поспешил за мной.

— Десятка Хрипунова и Чораева распределилась по плотам и уже отчалили от берега с ранеными.

Да, здорово. Главное только, чтобы разведчики турков не заметили их, иначе вся моя задумка пойдет прахом.

— Знаю! Готовьте плоты для смены дозорных. Новая смена будет уходить последней.

— Есть! — Иваныч уже собирался уйти, но я его задержал.

— Вот еще. Где у нас пороховой склад?

— Как это где? Рядом с арсеналом, конечно же.