Полковник протянул дипломатическому советнику исписанный цифрами лист бумаги. Реснич пробежался по ним глазами, потом просмотрел еще раз уже более вдумчиво.

– Однако! Изрядные, однако, аппетиты у вас. Надежного поставщика я вам найду, хотя вы должны понимать, что в здешних реалиях «надежный поставщик» означает меньше трети некачественного товара в партии и не больше недели задержки по срокам.

– Интересно, сколько тогда некачественного товара у «ненадежного»?

– Бывает, что и весь, – без тени улыбки ответил советник. – А бывает, что торговец исчезает вместе с авансом. Так вас устраивает такие условия?

– А куда деваться? Да и наши отечественные подрядчики от этих недалеко ушли. Так вы письмо напишете или вместе поедем?

– Настолько срочно? Так здесь дела не делаются…

– Господин советник, у меня… У меня несколько тысяч под ружьем, процентов десять – бывшие четники. Представляете, что будет, если они останутся голодными?

– Да не горячитесь вы так, господин полковник, придумаем что-нибудь. И на вашем месте я бы разделил поставки между тремя-четырьмя поставщиками, и риска меньше, и численность вашего войска по объемам поставок вычислить будет труднее.

Советник вернул список Алексу.

– Благодарю за совет, но без вашего непосредственного содействия он для меня бесполезен! И сапог бы еще найти, хоть тысячу пар, любых размеров!

– Ну, хорошо, – сдался Реснич, – только ради княгини Мари. Я прикажу заложить экипаж и переоденусь, а вы подождите меня здесь. И с сапогами, боюсь, будут проблемы.

В ожидании дипломата Алекс послонялся по комнате, затем остановился у окна с видом на ворота представительства, как раз, чтобы заметить выскользнувшего в калитку человека. Посланник явно хотел кого-то предупредить, пока сам тянет время. Не иначе хочет получить с поставщиков свой процент. Ну и пусть его, хотя денег, конечно, жалко. На всякий случай полковник проверил, насколько легко и без задержек выходит «гранд» из кобуры.

– Я готов, можем ехать.

До вечера успели посетить пятерых торговцев, с четверыми удалось договориться практически по всем позициям, за исключением нескольких мелочей. Внесли авансы под поручительство Реснича и обсудили условия доставки. Первые обозы должны были отправиться в Войчетут уже послезавтра. А сапог не было, то есть совсем не было. Местные коммерсанты туманно обещали сделать заказы сапожникам, но сроки поставки и количество обсуждать отказывались категорически.

Уже темнело, когда дела были закончены, бумаги подписаны, Алекс поинтересовался, где в Бограде могут остановиться на ночлег два человека и пять лошадей.

– Так у меня в представительстве и можно. Зачем вам по гостиницам обретаться? И лошадок пристроим, и башибузуку вашему место найдется.

Алекс предложение принял. Как выяснилось чуть позже, приглашение преследовало определенную цель. Расположившись на террасе и потягивая из бокала красное вино, дипломат пустился в воспоминания:

– Не так давно я в переговорах с Османской империей участие принимал. На третьих ролях, конечно, но все-таки. И вот обо всем вроде договорились, только подписи под документом осталось поставить, как один офицер устроил нам типичнейший «казус белли». Представляете, двумя неполными ротами при поддержке гаубичной батареи разогнал регулярный османийский батальон и пару сотен башибузуков. И себрийцев, которых они резать собрались, отбил. Ох, какой тогда визг османийские дипломаты подняли вместе с бритунийскими!

– Искренне вам сочувствую, – осторожно поддакнул Алекс.

– Да-а, задали тогда вы нам работы, господин отставной капитан.

Несколько секунд офицер сверлил дипломата пристальным взглядом, но тот остался непроницаем.

– Как догадались, господин советник?

– Признаюсь, не сразу догадался. Вот представьте, является к вам молодой человек, представляется себрийским полковником, а по возрасту вряд ли выше капитана мог выслужиться. Если бы не рекомендательное письмо от ее светлости княгини Боградской, я бы приказал его взашей гнать. Я сразу во дворец доверенного человечка отправил, он мне и рассказал, что до визита ко мне лицо, представившееся полковником Барти, имело продолжительную встречу с княгиней практически наедине.

– И когда вы только с вашим доверенным пообщаться успели?

– А пока вы с господином Патемарджи кофий кушать изволили, я вроде как в уборную выходил. Я ведь прекрасно знал, что великая княжна Мари была срочно выдана замуж за князя Боградского после интрижки с одним флигель-адъютантом в капитанском чине. И фамилия у него довольно известная. Вы с руоссийского мундира только погоны спороли, а себрийцы вас за пару месяцев из капитанов в полковники произвели. За какие, спрашивается, заслуги? Вот я и сложил два и два. И, как видите, угадал.

– Угадали, отрицать не стану. Что же вы хотите, господин советник?

– Да ничего особенного. Я ведь вам помог? И еще раз выручу, коли нужда какая возникнет, а вы уж пообещай те не забыть меня при случае. У вас связи при дворе, а я в здешней дыре уже засиделся.

– Ничего обещать не могу, пока я здесь – я бессилен вам помочь.

– Ну да не вечно же вы здесь будете. Любая война рано или поздно заканчивается миром. Рано или поздно вы вернетесь домой. Да и я ничего конкретного от вас и не прошу.

– Хорошо, при случае, обещаю посодействовать вашей карьере.

– Вот и чудненько, – оживился дипломат, – а давайте-ка это отметим.

Отметили хорошо, душевно. Утром Алекс проснулся без сапог, в мундире и с больной головой.

– Доброе утро!

Господин посланник был уже гладко выбрит, благоухал одеколоном и буквально лучился бодростью. А ведь вчера вроде пили одинаково. Вот что значит школа руоссийской дипломатии. Правда, чем именно вечер закончился, он вспомнить не мог.

– Не могу с вами согласиться, – простонал Алекс.

– Сейчас вам рассольчику принесут, – сжалился над ним Реснич, – я распоряжусь. Кстати, у меня для вас есть новости.

– Все потом, – отмахнулся офицер, – сначала рассол и умываться.

Полчаса спустя оживший и посвежевший Алекс обрел возможность воспринимать информацию.

– Княжеская коалиция вознамерилась всерьез воевать с османийцами.

– Вот почему войчетутские торгаши отказались иметь с нами дело, – догадался офицер, – решили нажиться на поставках князю, с ним проще дело иметь! А боградские согласились, их к поставкам в чужие княжества на пушечный выстрел не подпустят. Это очень хорошая новость.

– Более того, Романия направит в Войчетут своего посланника.

– Хотят присоединиться?

– Это вряд ли, – отрицательно качнул головой дипломат, – но своего они не упустят. Выждут, на чью сторону склонится победа, и откусят от побежденного кусок.

До сих пор все происходящее Алекс воспринимал как двустороннее себрийско-османийское дело. До недавнего времени он не поднимался выше уровня, по сути, батальонного командира. Сейчас же количество его подчиненных возросло до усиленного полка, но он по-прежнему все время и силы отдавал военной стороне, отдав политическую часть руководству комитета «Свободной Себрии». Теперь же вдруг выяснилось, что вокруг имеются сильные соседи со своими интересами, не учитывать которые невозможно даже при чисто военном планировании предстоящей операции.

– Спасибо за предупреждение. А Астро-Угория?

– Тут все очень неопределенно. Имперцы, особенно их угорская часть, себрийцев ненавидят люто, как, впрочем, и османийцев. Дождаться взаимного ослабления воюющих соседей и помирить их в свою пользу – старинная имперская забава. Могут вмешаться, а могут, и нет. С финансами у них сейчас проблемы, армия перевооружается… Во всяком случае, официального представителя от них не будет. У имперцев в военном руководстве «Свободной Себрии» сидит шпион на самом верху, они в курсе уж если не планов, то всех текущих дел. Но представителя на заседание коалиции все-таки не прислали.

– Не хотят брать на себя официальных обязательств?

– Совершенно верно.