- Подробностей я не знаю, детали полиция скрывает. Около полуночи в особняке произошла перестрелка, Чарторыйский был убит, Полубинский ранен, пострадал кто-то из детективов и прислуги. Утром в соседнем дворе нашли труп унтер-офицера из роты Чарторыйского. Ротный использовал его для своих поручений.

- Да, заварили вы кашу, - нахмурился жандарм, - ладно, расхлебаем. Уж очень мне хочется с господином Полубинским побеседовать, как можно скорее. Он тяжело ранен?

- Понятия не имею, - пожал плечами Алекс, - меня там не было.

- Точно не было, - недоверчиво прищурился жандарм.

- Еще до полуночи я был в расположении батальона, - состроил оскорбленную мину штаб-капитан, - часовые и дежурный по батальону могут подтвердить мои слова.

- Хорошо, я вам верю. Возвращайтесь к себе в батальон, занимайтесь его делами, а мне необходимо обо всем доложить его сиятельству. Мне в этом деле что-либо решать не по чину будет, все дальнейшие решения будет принимать он. И пусть ваш Воцель завтра посетит наш департамент, даст показания.

- К кому Воцель должен обратиться? К вам?

- Нет. Я, как вы видите, мундира не ношу. Пусть спросит подполковника Бузыну, это мой непосредственный начальник. У вас еще вопросы есть?

- Где вы такое кресло купили? Уж очень удобное, хочу себе в кабинет такое же поставить.

- Я покупкой мебели не занимаюсь, - отрезал штаб-ротмистр. - Не смею больше задерживать.

Привычно щелкнув каблуками, штаб-капитан последовал совету жандарма. К его приезду казарма батальона гудела, как растревоженный улей. В отсутствие достоверной информации личный состав обходился слухами, часто на месте и рождаемыми. Первое, с чем предстояло разобраться - кадровые перестановки среди командиров рот. Едва войдя в канцелярию, штаб-капитан Магу распорядился.

- Капитанов Знамова и Олельковича ко мне! Срочно!

Знамова он сам в батальон пригласил. Олелькович происходит из мелкопоместной шляхты. Причастен ли он к заговору? Весьма и весьма возможно, но с этим можно будет разобраться чуть позже. Сейчас же все должно идти привычным порядком, взамен выбывших ротных командиров назначены новые.

- Господин штаб-капитан, капитан Знамов по вашему приказанию прибыл!

- Капитан Олелькович по вашему приказанию прибыл!

У второго из прибывших капитанов в голосе явно присутствовал полонский акцент, что заставило Алекса слегка поморщиться.

- Господа офицеры, с глубоким прискорбием вынужден сообщить вам, штаб-капитаны Чарторыйский и Полубинский навсегда покинули ряды нашего батальона при порочащих их честь обстоятельствах. Ну да с обстоятельствами пусть полиция разбирается, а нашей задачей является успешное участие в летних маневрах. А потому, учебный процесс не должен прерываться, ни в коем случае. Это и будет вашей главнейшей задачей на новых должностях. Пока с приставкой "исполняющий обязанности". Если на маневрах себя с наилучшей стороны покажете, тогда и приставки этой лишиться можете? Есть вопросы, господа?

Первым дар речи обрел капитан Знамов.

- Я в батальоне недавно, второй субалтерн-офицер служит намного дольше...

- А старшинство в чине у вас! На вашем месте я бы постарался использовать столь удачно подвернувшуюся возможность сделать карьеру. Сколько вам выслуги осталось до следующего звания?

Не дожидаясь ответа, командир батальона обратился ко второму капитану.

- У вашей роты по плану сегодня полевой выход?

- Так точно, господин штаб-капитан, - подтвердил Олелькович.

- Тогда почему рота до сих пор находится в казарме? Действуйте по утвержденному плану!

Отпустив капитана Олельковича, штаб-капитан вновь взялся за Знамова.

- Унтер-офицера Миржика из списков личного состава роты можете вычеркнуть. Всех неблагонадежных нижних чинов и в особенности унтер-офицеров взять на карандаш. Списки - ко мне на стол. Все ясно? Исполняйте!

- Будет исполнено, господин штаб-капитан!

После ухода получивших повышение капитанов, в кабинет заглянул батальонный адъютант Сташчак. Капитан буквально горел желанием узнать последние новости. Алекс вынужден был разочаровать его.

- Чарторыйский и унтер-офицер Миржик убиты, Полубинский ранен. Насколько тяжело - не знаю, полиция деталей не раскрывает.

Разочарованный адъютант убрался обратно к себе в канцелярию. Алекс написал Воцелю записку с приказом явиться к жандармам и отправил ее с нарочным.

После обеда и дневного развода посыльный принес записку для штаб-капитана Магу. Не успев взять ее в руки, по одному только запаху духов, комбат определил отправителя. "Дорогой Алекс! Я выполнила твою просьбу, можешь ни о чем больше не волноваться. Твоя Биргет". На этот счет Алекс не обольщался, напряжение, действительно, несколько уменьшилось, но если за раненого слугу полиция возьмется всерьез, он выдаст его, не задумываясь. Куда большая надежда на то, что дело у полиции заберут жандармы. Этих убийца унтер-офицера Миржика интересовать не будет, им нужны совсем другие фигуры. А записку офицер тут же сжег.

Следующий день никаких изменений не принес, прошел обыденно. Вчерашние новости уже утратили остроту новизны, а другой информации так и не поступило. Воспользовавшись моментом, штаб-капитан посетил Ивасова в госпитале. Тому стало лучше, врачи выражали сдержанный оптимизм, даже прогноз на срок выздоровления пытались сделать. Ночь Алекс провел с женой в доме князя Белогорского.

- Когда мы опять сможем быть вместе?

- Скоро, милая, очень скоро. Надеюсь, в течение недели все решится самым наилучшим для нас образом.

- Обещай мне, что будешь осторожен. Хотя бы ради нас.

Аделина приложила руку к своему животу. Через скользкую материю ночной сорочки Алекс почувствовал, как в животе шевельнулся ребенок. Его еще не рожденный ребенок. Сердце его охватило какое-то неведомое ранее чувство, от которого хотелось рыдать и смеяться одновременно. Прежде, чем прижать ладонь жены к губам офицер клятвенно заверил ее.

- Со мной все будет хорошо. Обещаю.

То ли от этих слов, то ли от излишне сухого воздуха в супружеской спальне, защипало глаза, потом на них невольно навернулись слезы. Ночь супруги провели в объятиях друг друга, а утром, прощаясь, Аделина нежно поцеловала его.

Без проблем уйти из дома тестя не удалось. Штаб-капитан уже находился на финишной прямой у дверям парадного выхода, когда его окликнул сам сенатор.

- Алекс, не мог бы ты уделить мне минуту.

Вроде и голос у князя был без интонаций, но неприятности Алекс учуял сразу.

- До меня дошли слухи о тебе и баронессе Люменкрофт...

- Уверяю вас, князь, они не имеют под собой ни малейших оснований! Я только просил баронессу помочь в деле, касающемся безопасности нашей семьи...

Заверив сенатора в том, что он непременно все расскажет ему со всеми подробностями, как только все уляжется. И отказавшись от предложенной князем помощи, штаб-капитан выскочил на улицу, где жадно глотнул свежего утреннего воздуха. Не то, чтобы ему помощь сенатора была совсем не нужна, но лучше тестя держать от этого дела подальше. Не дай бог, докопается до истинного хода событий. А к помощи можно будет прибегнуть в самом крайнем случае.

Как день начался, так он и продолжился. На утреннем разводе выяснилось, к его началу отсутствовали сразу четыре офицера. В их числе были вчера назначенный исполняющим обязанности командира второй роты капитан Олелькович и командир четвертой роты штаб-капитан Порыцкий. Отправив к ним на квартиры посыльных, Алекс поднялся к себе в кабинет, снедаемый самыми дурными предчувствиями. Предчувствия не замедлили сбыться в виде прихода жандарма в партикулярном с хорошей выделки кожаной папкой под мышкой.

- Штаб-капитан Магу?

- Честь имею, - поднялся из-за стола Алекс.

- Подполковник Бузына, - представился пришедший. - Вы должны были слышать обо мне от штаб-ротмистра Лампсберга.

- Так и есть, - кивнул Алекс. - С чем пожаловали, господин подполковник?

Жандарм протянул комбату два листа бумаги, извлеченных из кожаной папки. Это оказался список из полусотни, приблизительно, фамилий. Некоторые штаб-капитану были знакомы.