— Не мы первые это начали. Но дистанцию-то зачем увеличивать?

— Выполнение подобных задач разлагает и деморализует выполняющих их военнослужащих. А они еще пацаны, многим двадцати нет, вот я и решил держать их вне зоны визуального контакта с целью.

— Решили их нервы поберечь, и свои заодно, — догадался Вайсмюллер. — От вас, лейтенант, я такого не ожидал. Они же ваших родителей убили! Отомстить не хотите?

— Хочу, но я солдат, а не палач. Я понимаю необходимость уничтожения сырьевой базы противника, но не прыгаю от восторга при виде уничтожения безоружных.

— Чистеньким хотите остаться, в белых перчатках воевать?

— Никак нет! Осмелюсь напомнить, я эту войну в самый первый день начал, в территориальной пехоте. И нос мне в рукопашной сломали, — Вольдемар автоматически дотронулся до переносицы. — У меня три ордена и два ранения, и не вам мне про белые перчатки говорить!

Срыв подчиненного смутил командира космогруппы. Сам он в боях почти не участвовал, и возразить лейтенанту ему было нечего.

— Хорошо, идите. Вылет через двадцать минут, задача прежняя.

Да-а, прислали подарочек. Хорошо хоть с личным делом успел познакомиться, а то перегнешь палку и схлопочешь по лицу, а то и за пистолет схватится. Рапорт Вайсмюллер писать не стал. Во-первых, он не чувствовал полной убежденности в своей правоте, аргументы лейтенанта Дескина выглядели вполне весомыми, а во-вторых, формально придраться было трудно, требований устава комэск не нарушил. Да и раздувать скандал капитан не хотел, кроме сегодняшнего инцидента, претензий к Дескину не было, ни как к пилоту, ни как к командиру. Однако присмотреться к нему следует, решил Вайсмюллер.

Возможность присмотреться к новому комэску представилась буквально на следующий день.

— Разрешите, господин капитан?

— Что у вас, лейтенант?

— Я слышал, к нам на носитель доставили пленного пилота, да еще и офицера.

— Доставили.

— Разрешите присутствовать при допросе?

— Вам-то это зачем? Все, что нужно, у него спросят.

— Мне нужно понять, с кем мы воюем. И пару вопросов ему задать надо.

Капитан третьего ранга Вайсмюллер на несколько секунд задумался. Просьба была необычной, но, с другой стороны, пусть присутствует. Кому от этого хуже? Заодно можно посмотреть, как Дескин себя проявит в этой ситуации.

— Хорошо, через тридцать пять минут в помещении корабельной гауптвахты. Свои вопросы зададите в самом конце.

— Есть, через тридцать пять минут, господин капитан.

Подобранный спасательным катером астенский пилот оказался командиром звена базовой эскадрильи, вооруженной устаревшими «Рексами» имперского производства, столь храбро и столь же безрассудно бросившейся навстречу республиканским ракетам. Строить из себя героя пленный лейтенант не стал и на заданные вопросы отвечал, хотя и неохотно, но в достаточной степени полно. Наконец дошла очередь и до Вольдемара.

— Скажите, лейтенант, почему вы нам все выложили? Национальным героем, замученным республиканцами, стать не хотите?

— Героем? Не хочу, предпочитаю остаться живым. А что я вам выложил? Имя, звание, номер части и тип ракет, состоявших на вооружении базы. Но эскадрильи уже нет, ракеты выпущены, база уничтожена. Эта информация вам нужна только для отчета. А больше я ничего не знаю, уже год сижу… то есть сидел в этой всеми забытой дыре. Все новости к нам приходили только по видеоканалам.

— Ну, предположим, — кивнул Вольдемар. — Почему вы тогда бросились в атаку? Шансов у вас все равно не было. Может, проще было сразу сдаться? Все бы остались живы.

— Вы не путайте желание выжить с трусостью. Я офицер астенского флота, я пошел в бой и до конца выполнил свой долг. То, что я остался в живых, это случайность, а если я умру, скрывая тайны, которых не знаю, то моей Родине от этого толку не будет, а мне тем более.

— Ваша позиция мне понятна, — Вольдемар задумался, потом задал следующий вопрос: — Ваше звание соответствует должности командира эскадрильи, а вы командовали только звеном. У вас во флоте избыток командных кадров?

— Да, это так. Летаем… то есть летали на старых «Рексах». Новая техника не поступает, Империи сейчас не до нас, потери у них огромные, восполнять не успевают, а нам почти ничего не достается. Запасных частей не хватает, машины списывают, а пилоты остаются. Количество эскадрилий сокращается, а командиры остаются.

— Значит, сейчас у вас набралось, по крайней мере, несколько десятков пилотов без техники?

— Нет, рядовых пилотов с удовольствием вербуют в имперский флот.

— А вы почему не завербовались?

— Я давал присягу Астене, а не Империи. К тому же в имперский флот меня возьмут с понижением в звании и бросят куда-нибудь простым пилотом на защиту своих интересов. Мы для них лазерное мясо, расходный материал.

Присутствовавший на допросе электронщик тщательно проверял правильность трансляции слов пленного в протокол допроса. Остальные внимательно слушали, вскрывался новый аспект взаимоотношений между военными Империи и Коалиции. Вот, оказывается, где был источник пополнений кадров имперского флота. Между тем лейтенант Дескин перешел к другой теме:

— Скажите, лейтенант, вы долго командовали эскадрильей?

— Почти три года.

— И считались хорошим командиром?

— Не хуже других. А к чему вы клоните? — удивился пленный.

— Вы слишком прямолинейно пошли на превосходящие вас силы и после первого же залпа оказались в явном меньшинстве, а дальше вас просто задавили количеством. Другую тактику никто не смог придумать?

— Какая тут тактика? Вас было в пять раз больше.

— В шесть, — поправил пленного Вольдемар. — Но вы даже не попытались.

— При таком соотношении сил любая тактика бесполезна.

— Хорошо, оставим эту тему. — Вольдемар повернулся к проводившим допрос офицерам: — Я узнал все, что хотел.

— Тогда закончим, — подвел итог командир носителя. — Вайсмюллер и Дескин, через десять минут жду вас у себя в рубке.

Импровизированное совещание в рубке палубного носителя открыл капитан третьего ранга Вайсмюллер:

— Лейтенант, а как бы вы построили бой на месте астенцев?

— Я бы оставался в зоне действия ПРО базы до подхода ударной группы. При ее приближении выпустил бы противокорабельные ракеты и одновременно начал атаку истребителей.

— И что бы это дало? — осведомился командир носителя.

— При приближении ракет все бросились врассыпную, особенно штурмовики. Я еще тогда подумал, что, если бы они атаковали нас сейчас, остановить их было бы намного труднее.

— Правильно, — поддержал Вольдемара капитан Вайсмюллер. — Строй был нарушен, сосредоточенного ракетного залпа не получилось бы. А в маневренном бою наши потери всегда больше, тем более что эти пилоты были достаточно опытными, нашим желторотикам пришлось бы туго.

— А тактическая подготовка у их командиров хромает, — продолжил Вольдемар. — Два командира в одной эскадрилье, а ума хватило только на лобовую атаку в не самый походящий момент.

— Безумство храбрых. Но даже такая атака их не спасла бы, — высказал свое мнение командир.

— Не спасла бы, — согласился капитан Вайсмюллер, — наше количественное превосходство было слишком велико. Но увеличила бы наши потери. Кстати, о потерях. У лейтенанта Дескина, кажется, есть что сказать по этому поводу.

— Так точно, господин капитан. У нас же под боком есть резерв хорошо подготовленных пилотов. Многие из флотов так называемых нейтралов могут принять участие в войне, надо только предложить им пряник повкуснее.

— И они пойдут умирать за Республику? — усомнился командир.

— Пойдут, — кивнул Вольдемар. — Война — это не только смерть. Это награды, звания, слава, деньги, наконец. Ради этого многие рискнут.

— Поддерживаю, — согласился Вайсмюллер. — Ради денег и славы немало народу рискнет своей головой, а там есть вполне приличные пилоты.

— Ну, да. Дешевле дать денег этим, чем тратить еще большие суммы на подготовку новичков, — рассудил командир носителя. — Дескин, пишите рапорт со своими предложениями, я вас поддержу.