— Не врёшь, — Асем демонстративно и задумчиво выдыхает через ноздри. — Хотела бы я там побывать…

— Я бы тоже хотел вернуться обратно. К сожалению, портал был только в один конец. Я был без сознания и понятия не имею, как попал к вам сюда.

— И что? Как многолетние враги ладят друг с другом? Имею ввиду, ваш хан с начальником всей безопасности? — искрится любопытством Хе.

— Нормально ладят, — пожимаю плечами. — Сказал же: у нас права от расы не зависят. В принципе, это и есть то отличие, которое бросилось в глаза мне с самого начала.

— Ты поэтому убил магов? Хумана и дроу? — помолчав, серьёзно спрашивает Асем.

— Ну да. А что, надо было стоять и смотреть?!

Девчонки зачем-то многозначительно переглядываются между собой.

— Хм. А кроме этого твоего умозрительного равенства народов, что бы ты ещё попытался изменить? — полукровка словно озвучивает какую-то их общую мысль.

— Мне и этого за глаза, — смеюсь. — Прочее идёт по разряду эволюции общества, а не революции массового сознания. Сказал же уже.

— Только и всего? — разочарованно отзывается едущая топлесс модель с чуть необычной формой ушных раковин. — Только одно ожидание от такой большой работы?

— А это, мне кажется, было бы максимально возможное новшество в ваших развесёлых краях, — ворчу в ответ.

— Это было бы просто невозможно, — категорично отрезает орчанка. — Ты никогда не заставишь тех же дроу считать тебя равным им.

— Считать равной себе тебя он эльфов тоже не заставит! — с места начинает веселиться метиска, наклоняясь с седла и щипая Асем чуть пониже спины. — Впрочем, и гномов не заставишь считать других ровней… — Здесь она почему-то шмыгает носом.

— Да я бы и не ставил целью заставить всех любить всех! — кажется, я сейчас не удержал лицо и чуть поморщился. Впрочем, с орчанкой мимикой можно вообще не заморачиваться, не прокатит. — Для самого первого шага, я бы уравнял все расы в глазах одной-единственной ветви власти из трех! — Едем небыстро, почему бы и не разжевать мысль.

— А какие бывают ветви у власти? — мгновенно делает стойку охотничьей собаки орчанка. — И почему их целых три? Разве власть — она не единственная?

— В больших образованиях — нет. Там, где жил я, было так. Первая ветвь — законодательная. Что-то типа вашего курултая. В идеале, выбранные простыми людьми представители создают общие законы. По которым потом будут жить все остальные.

— Разумными, не только людьми, — машинально поправляет меня Асем. — Дальше?

— Вторая ветвь — исполнительная. Тут долго объяснять, да ты можешь и не понять.

— Третья какая? — метиска вклинивается своим конем между нашими, сбивая с ритма собирающуюся возмутиться орчанку.

— Судебная. Когда возникают разногласия в связи с любой из первых двух ветвей, судебная помогает выбрать правильное решение. Это если очень коротко и грубо.

— Какая-то сложная конструкция, — задумчиво говорит Хе. — Хотя-я-я, подобные государства я знаю даже сегодня. Взять хоть тех же гоблинов.

— У них такое разделение во власти? — сказать, что я поражён, значит ничего не сказать.

К сожалению, мне было не до политических дискуссий с мастером Хартом. Надо будет при случае пообщаться плотнее.

— У людей подобное тоже встречается, — задумчиво подаёт голос Асем. — А у нас одна только судебная власть имеет эти самые твои три ветви. А значения исполнительной власти я пока вообще не поняла из твоих слов, для чего она нужна. Но если ты не хочешь объяснять, я не настаиваю…

— Ваши суды делятся на торговые, гражданские и уголовные? — теперь вспыхиваю интересом уже я. — Такие три ветви?

— Примерно. Слова только не эти твои дурацкие, а суть да, такая.

Дальше кочевница долго и подробно поясняет мне то, аналогии чему я встречал в предыдущей жизни.

Понятно, что в этом языке не может быть наших арабских заимствований. Но местные аналоги шариата, акиката и муамаллята в её описаниях лично я узнаю очень хорошо.

За неспешной беседой и фантазиями на тему того, что может стоять за Проектом, проходит весь остаток пути.

Асем сказала, что для желаемого мной сбора информации есть смысл заехать в одно человеческое поселение, оно всё равно почти по дороге. К нему мы и приближаемся, как раз насытившись обсуждениями мироустройства.

— Оси, бери сыновей! Пошли пощиплем приезжих!

— Что такое?! Где?! — задремавший под навесом беседки крепкий мужчина лет пятидесяти заполошно садится на помосте, протирая глаза.

— Да какая-то дроу, с ней девка-орчанка, и при них только один наш охранником! — возбуждение соседа, похоже, готово выплеснуться через край.

— Что значит наш? — Оси, один из уважаемых в селении людей, спросонья не успевает за мыслью собеседника.

— Человек у них охранник! Хуман! — суетится сосед. — Один! И кони орочьи, — многозначительно добавляет он. — Сразу в корчму поехали, даже баулы не отвязали. Значит, пожрут — и дальше попрут!

— Так надо торопиться, чтоб успеть! — мгновенно просыпается Оси.

— А я тебе о чём… Бери сыновей!

— Хорошо, — один из старост уверенно направляется к дому, стоящему в полусотне шагов от беседки. — А чего ты так разволновался-то?!

— Так там эта дроу с такими титьками! — сосед показывает на себе ладонями что-то, что лично он считает очень важным. — Когда ещё настоящую эльфийку попробуем?! А не за кучу золота, да в столице?!

— … Асхана как асхана, — волевым решением прекращаю дискуссию, возникшую между девочками.

Хе сказала, что, в принципе, для людей это место сойдёт.

Асем, многозначительно покосившись в мою сторону, демонстративно вежливо ей ответила: для людей, может быть, и сойдёт — но не все согласны есть нечистую пищу. Затем, сделав ангельское лицо и похлопав длинными ресницами, как ни в чём ни бывало, осведомилась: а как у самой полукровки обстоят дела соблюдением пищевой гигиены? Не норовит ли она затянуть в рот всякую гадость, навроде запрещённого мяса, если никто не видит?

Эльфийка тут же покраснела и сбилась с темы.

— Выбирать всё равно не приходится, — накрываю запястье орчанки ладонью. — Если так хочешь, давай я мясо тоже есть не буду?

— И что, одной травой брюхо набивать? — недовольно ворчит дочь степного народа.

— А что, есть другие варианты?

Вообще-то, если следовать их традиционным и строгим правилам, то касаться её рукой я вроде как тоже права не имею. Особенно на людях.

Но тлетворное влияние Ха на нашу общую мораль даёт о себе знать. Да и Асем гораздо быстрее успокаивается, если к ней вот так прикоснуться. Проверено. Видимо, она ещё просто ребёнок, хотя и старается казаться чем-то иным.

— С другой стороны, женщины могут выказывать недовольство вечно, — говорю негромко, вроде как ни к кому конкретно не обращаясь.

После чего начинаю распоряжаться лично, поскольку к нам подходит хозяин заведения.

Сказать по правде, лично я бы сюда не заезжал. Пользуясь полной автономностью, я месяц-другой вообще не вылезал бы из степи; благо, мастер Харт достаточно подробно объяснил технологические пределы местных портальных сетей.

Но Асем, следуя собственной логике, настаивала — вот и пришлось.

Кстати, кроме прочего, по её словам, надо срочно приобрести комплект для клеймления коней. Откладывать нельзя — табуны достигли какой-то только ей известной критичной величины; и закупаться подобным снаряжением лучше именно тут, подальше от цивилизации (и гномов с эльфами).

В процессе нашего заказа хозяину Хе, напрочь игнорируя человеческие и орочьи устои, ведёт себя, как самая настоящая дроу.

Перебивая меня, она то и дело обращается к чужому мужчине (которым является хозяин заведения). Этого ей, похоже, мало — и она даже пару раз спорит со мной, отменяя какие-то из моих блюд и добавляя к заказу свои.