В этот момент, парня азиата хлопает сзади по плечу парень-европеец, сидевший с ним вместе за столом.

Парень-азиат в джинсе вздрагивает в первую секунду от неожиданного прикосновения сзади, но гранату из руки не выпускает. Увидев своего спутника, он произносит пару коротких ругательств, но сразу быстро берёт себя в руки.

— Ты же сам сказал быть рядом, — отвечает азиату парень-европеец. — В самом начале. Команды не отменял. Я пойду пройдусь к ним, — парень европеец показывает парню-азиату и всем окружающим ещё одну гранату, уже в своей руке, кивает азиату на выстроившихся возле рамки безопасности китайцев в чёрной форме, выбрасывает кольцо и, также удерживая рычаг рукой, направляется к рамке безопасности.

Да-сяо с удивлением провожает парня-европейца взглядом, растерянно переводя взгляд со своих бойцов в чёрной форме на стоящего рядом азиата, затем на гранату в его руке, затем на парня европейца, шагающего с такой же гранатой в руке через площадь к китайским бойцам в чёрной форме.

Бритый налысо полковник снисходительно смотрит на да-сяо:

— Господин да-сяо. Я вас предупреждал. Теперь и вы задержаны до выяснения всех обстоятельств. Прошу, — бритый налысо полковник указывает в сторону технического прохода между зданиями. — Этих тоже, — полковник кивает сержантам на четырёх китайцев в штатском, сидящих прямо на асфальте.

Свободная экономическая зона ХОРГОС.

Центральная Торговая Площадь.

Непосредственно рядом с рамкой безопасности.

Командир приданной полицейской группы, шан-вэй (старший лейтенант) Луань, с самого начала был не согласен с задачей.

Начать с того, что их выдернули в законный выходной, то есть срочно; снарядили, как на войну (не обозначая никаких параметров задачи. Но как собираться, если не знаешь, на что ориентироваться? Соответственно, какие «инструменты» брать с собой???).

После чего держали на базе несколько часов, ничего не объясняя и не давая отлучиться.

Через несколько часов оказалось, что все ждали какого-то армейского да-сяо (назвавшегося фамилией Гао). В распоряжение которого и поступала часть спецотряда полиции.

Среди личного состава полицейских возник было ропот: обычно все накладки происходят именно из-за такой неразберихи.

Но да-сяо оказался не совсем кабинетным: наскоро приказав личному составу построиться, он ухитрился перекинуться парой слов почти с каждым из пяти десятков человек, внятно (хоть и коротко) дав понять, что со спецификой их работы он тоже знаком. И не со стороны. По крайней мере, с какой стороны держат их «инструменты», он тоже знал. Хоть и не в полицейской проекции…

По задаче, армейский да-сяо сориентировал без подробностей: несколько граждан КНР задержаны на Хоргосе, где всем заправляет МОБ (МВД) КНР, правда, на сопредельной стороне. Этих людей нужно, по итогам переговоров с сопредельной стороной, вывести обратно на территорию КНР.

Шан-сяо Чжао, официальный представитель МОБ КНР в Зоне (в чьей обязанности, по идее, на самом деле и находилась эта операция), стоял рядом с Гао и молча кивал. Всем своим видом излучая уныние, рутину и вселенскую усталость.

Луань хотел перекинуться словом с коллегой-полицейским и направился после этого короткого «установочного собрания» было в кабинет к Чжао, но того на месте не оказалось; а у кабинета его перехватил да-сяо Гао, коротко бросивший:

— По условиям сориентировать не могу, берите всё подряд, на ваше усмотрение.

Оперативной обстановкой в зоне предстоящих переговоров с сопредельной стороной, на которой предстояло обсуждать нюансы возврата соотечественников домой, Гао явно не владел.

Что-то можно было бы выяснить у Чжао (который за эти годы более чем уверенно чувствовал себя в своём кресле. И полицейским, чего уж, был неплохим. Хотя при выполнении служебных обязанностей никогда не забывал о своих личных интересах, во всех отношениях). Но Чжао оказался недоступным (уже позже, на площади, Луань сообразил, что Чжао от них изолировали специально. Не понятно только, с какой целью).

Уже на том этапе у Луаня возникло твёрдое подозрение, что всё это можно описать одним неприятным словом «авантюра».

После трёхминутного обсуждения программы связи, было решено велосипедов не изобретать: на заучивание полицейских условных знаков, у Гао не было ни времени, ни желания. А китайский язык, особенно в части некоторых профессиональных жаргонизмов, для сопредельной стороны (даже случись утопия на практике, и сработай их радиоперехват в режиме реального времени) расшифровке поддастся не вдруг и не сразу.

Да и не должно быть никакого времени на расшифровку радиоперехвата у сопредельной стороны.

В результате, в ухо Гао вставил таблетку, на частоту которой Луань сориентировал свою станцию; а микрофон с радиусом действия до четырёхсот метров вообще решили закрепить под лацканом пиджака. В сочетании с китайским языком и достаточно специфичным жаргоном, этого хватало, чтоб в течение пары минут обменяться парой фраз и сориентироваться по приоритетам.

— А большего и не надо. В смене той стороны обычно задействовано пятнадцать человек, — сообщил Гао Луаню. — Это пограничники, проверяющие документы. Плюс, в наряде по проверке документов они не вооружены. Если потребуется ваша силовая поддержка, ситуация вряд ли потребует применения оружия.

Вот с таких аморфных нечёткостей и начинаются срывы, подумал ещё тогда Луань.

Но армейскому да-сяо ничего говорить не стал, поскольку тот явно сообщал далеко не всё, что ему было известно.

На площади всё пошло наперекосяк. Задержанные «граждане КНР» оказались под прицелом четырёх автоматчиков, это раз. Вместо «невооружённого наряда пограничников по проверке документов».

Неплохо различаемая в оптику снаряга, передаваемая из рук в руки пограничниками сопредельной стороны, была явно оружием ханьского внутреннего производства. Это два.

Что ставило вообще под вопрос законность пребывания «граждан КНР» на сопредельной территории: будучи в первую очередь полицейским, Луань за соблюдение законов стоял горой. Даже если это были законы соседней страны.

Дальше — вообще чехарда. В худшем сценарии, предполагалось просто психологическое давление со своей стороны. Либо, как вариант, переход на минуту на сопредельную сторону без оружия, только со спецснаряжением. Но через «таблетку» и микрофон от Гао поступила абсолютно незаконная команда: пройти рамку с оружием и присоединиться к нему на той стороне. Для получения дополнительных указаний.

Первую часть команды первая подгруппа выполнила, но (Луань это видел и сам), старший группы, чжунь-вэй (прапорщик) Шань, сообщил, что это прямое нарушение. Они стоят уже на той стороне, и их встречают вооружённые пограничники. Какого чёрта? Шань был далёк от пиетета, поскольку, в отличие от Луаня, находился уже на той стороне. А не на своей.

Шань, нарушая некоторые правила, отнюдь не иносказательно напомнил по прямой связи Луаню, что полиция КНР именно сейчас нарушает закон. Свой собственный, касательно правил пребывания в СЭО. И спросил, кто будет нести ответственность. Особенно если да-сяо Гао сейчас отправят к праотцам на той стороне, к чему, судя по тому, что видит сам Шань, всё и идёт: от расчекованой гранаты, появившейся не известно откуда у сопредельной стороны в процессе переговоров, на пространстве размером с носовой платок у Гао увернуться точно не получится.

Луань ненадолго завис в нештатной ситуации, когда пришёл прямой приказ Гао: отстрелить в локте руку парня в джинсовом костюме.

Луань, оторопев ровно на секунду, в нарушение всех правил переспросил, правильно ли он понял Гао. А после того, как Гао подтвердил, открытым текстом отказался выполнять незаконный приказ: если уважаемый да-сяо Гао предъявит письменный приказ, который будет подтверждён прямым начальником Луаня, то полицейские КНР его выполнят. И откроют огонь на территории сопредельного государства, подвергая опасности жизни в том числе собственных мирных граждан, поскольку всем со школы известно, как далеко достаёт именно эта граната.