К их сожалению, никто из нашей мужской компании не в состоянии оценить всё величие их победы, и мы на двух машинах отправляемся в тир на ночные стрельбы.

Куда меня, к неудовольствию Роберта Сергеевича, не пускают. Старший прапорщик средних лет, ничуть не стесняясь моего присутствия, говорит открытым текстом:

— Роберт Сергеевич, ему нет восемнадцати? Извините. И речи быть не может…

Впрочем, я вижу, Лена тоже не особо горит желанием идти внутрь, потому и сам не настаиваю:

— Роберт Сергеевич, да бог с ним! — говорю Лениному отцу. — Идите втроём! Мы с Леной в машине посидим и вокруг погуляем. Не беспокойтесь, я лучше Лену вот на природе выгуляю.

Тир, точнее, огороженный мини полигон, расположен в пригороде, в открытой степи, где полудикая природа радует неповторимыми запахами и ночными красками уходящего лета.

Вова, Роберт Сергеевич и Асель предаются колебаниям недолго и вскоре исчезают за проходной.

А мы с Леной садимся в её машину, поднимаем тонированные стёкла, не прозрачные в темноте, и тоже не скучаем…

Таможенный пост ДРУЖБА, железнодорожная станция ДРУЖБА, пограничный переход со стороны Китайской Народной Республики.

Двое сотрудников таможенного поста станции перехода стоят перед одним из множества контейнеров вместе с мужчиной в костюме, являющимся собственником груза.

— Вы затягиваете осмотр вторые сутки. Положенные сроки окончились вчера. — спокойно говорит мужчина в костюме. — Какие проблемы? Я прибыл в тот день, когда вы прислали нам уведомление. Вторые сутки живу в степи. Почему не вскрываем и не досматриваем контейнер? В присутствии грузополучателя?

— У нас много контейнеров в очереди, — насмешливо глядя в глаза спрашивающему, говорит один из сотрудников таможни. — Вон до самого терминала — все в очереди на осмотр.

Мужчина в костюме смотрит, куда показывает сотрудник таможни: в степи на много сотен метров действительно стоят грузовые контейнеры, каждый из которых, по новым правилам, необходимо полноценно осматривать при ввозе на территорию Таможенного Союза.

— Какой ваш прогноз по срокам? — так же спокойно спрашивает мужчина. — До какого дня мне тут жить у контейнера?

— На пятые сутки, — отвечает второй таможенник. — Ещё три дня. На пятые сутки досмотрим.

— Вы понимаете, что это нарушение правил и сроков? — не сдаётся собственник груза.

— За пять дней простоя, лично наш штраф составляет менее ста долларов, — улыбается таможенник. — На пятые сутки выпустим.

— А варианты?.. — намекает собственник груза.

— Семьсот.

— Получается, даже если один из пяти декларантов на вас жалуется, вы отдаёте сто долларов штрафа за его контейнер, но три с половиной тысячи в наваре? — вслух размышляет собственник груза. — Неплохо…

— Даже не представляешь, насколько неплохо, — улыбается второй сотрудник таможни. — Хорошо, что ты всё понимаешь. Так что, платишь? Или подождёшь у контейнера до вторника?

— Ну, вы не оставляете мне выбора… — собственник груза лезет в карман за бумажником.

— Как приятно иметь дело с умным человеком, — начинает улыбаться и первый сотрудник таможни.

— Считайте! — с видимой злостью передаёт деньги мужчина в костюме.

— Да всё в порядке, мы вам верим, — улыбается первый сотрудник таможни, пряча деньги в карман. — Пойдёмте на пост, оформим акт досмотра.

— И что, даже вскрывать не будем? — удивляется собственник груза.

— Считайте, мы его только что вскрывали и досматривали. Идём вам навстречу. Цените! — поднимает палец второй сотрудник таможни. — У вас же там нет контрабанды?

Собственник груза и сотрудники таможни идут почти километр к зданию поста мимо вереницы контейнеров, ожидающих очереди на досмотр.

В здании поста сотрудники таможни садятся за большой стол, расположенный буквой «Т», и начинают заполнять какие-то стандартные бланки.

В этот момент в помещение входят четыре человека, внешне очень похожих на собственника груза. Собственник груза при их появлении встаёт со стола, на который присел, и говорит сотрудникам таможни:

— Майор Кузнецов. Национальное Бюро по Противодействию Коррупции. Процедура контроля таможенной границы. — и обращается к вновь вошедшим, — Запись окончена. Деньги вон у того во внутреннем кармане. Зовите понятых и несите лампу — метки сличать.

Вова с Робертом Сергеевичем и Аселей звонят нам минут через пятнадцать после того, как мы расстались у проходной тира, чтоб сказать, что ещё минимум час будут тут.

Мы с Леной решаем их не ждать, по телефону прощаемся и едем домой.

Быстро на две минуты заскакиваю первым в душ и с удовольствием вытягиваюсь на большой кровати, освобождая душ для Лены. Буквально через минуту из ванной слышится Ленин голос:

— Са-а-аш, я возьму твою новую бритву одну?!

— Бери если надо! — кричу, чтоб перекрыть шум воды в ванной. — Стесняюсь спросить, зачем!

Ленина голова на секунду высовывается из-за двери ванной и говорит:

— Можешь в моём телефоне, пока ждёшь, посмотреть последнее сообщение от Аськи. Для любителей естественной красоты…

Лена исчезает за дверью ванной, а я, заинтригованный её словами, делаю, как она говорит.

И смотрю на картинку, присланную Аселей:

— Лен, а это точно женщина?! — спрашиваю, ошалев, через минуту в щель двери ванной.

— Точнее не бывает… — бормочет Лена. — Она, как и я, не попала на депиляцию, но у неё не оказалось под рукой новой бритвы своего парня… Всё, мелкий, закрой дверь! Скоро буду…

Лена заснула.

Мне не спится: когда хотел спать, не дали. Сейчас уже не хочется.

Поворочавшись ещё какое-то время, пытаюсь ещё раз снять бессонницу предсказуемым методом. Но получаю по рукам от Лены, которая, не открывая глаз, говорит:

— Сплю. Утром.

Ну, утром так утром…

Неслышно выбираюсь из постели, закрываю за собой дверь в спальню и шагаю на кухню. Мой ноут тут, есть что почитать.

Давно назревала необходимость подтянуть теорию. Сейчас эта необходимость совпала с наличием свободного времени. Хотя и среди ночи.

То, что местная медицина не нашла инструментов, не значит, что она не понимает физики процесса. Шанс, как уже говорилось, небольшой, но реализовать его нужно на все сто процентов.

Погружаюсь в поиски теоретического материала и его чтение.

На понятное мне объяснение через час натыкаюсь почему-то у военных медиков. Видимо, в силу специфики им нужно уметь объяснять сложные вещи простым языком. Ограниченным в образовании индивидуумам. Типа меня…

Рак — упрощённо говоря, клеточная мутация. С определёнными уточнениями. Каждую секунду в организме происходят сотни тысяч, если не миллионы изменений хромосомного аппарата. Однако, тысячей раков в секунду мы не заболеваем. Большинство мутаций не опасны, и хромосомные поломки корректируются, не выходя из клеточного ядра — на то есть специальные программы на клеточном уровне. Их я, кстати, тоже «вижу». И даже пытаюсь отредактировать, например в тазобедренном суставе, причём, тьфу три раза, кажется небезуспешно…

Но некоторые мутации «прорываются» за барьеры корректирующих «программ». По хорошему, и это бы не проблема: у организма на то есть иммунная система. Мутировавшие клетки в первую очередь определяются лимфоцитами и моментально ими же уничтожаются.

На своём уровне, по опыту, «вижу», что управляемое голодание повышает эффективность этого процесса в разы.

А вот тут начинается наш «затык». Разные лимфоциты имеют разные функции. По-хорошему, уместно говорить об их Системе. Есть те, которые уничтожают мутировавшие клетки. Но сами по себе они бессильны, им нужна «подсветка цели» другими лимфоцитарными клетками. Сами они мутировавшую клетку просто «не видят». А вот почему не видят — на этот вопрос ответа пока нет.