— … не моя обязанность. Его дочь формально к его делам не имеет отношения, но он требует гарантий.

— Давайте лучше я, — морщится Кеша от косноязычия Гао. — Если что, поправите… В общем, этот джентльмен не против вернуться, тем более что через господина Гао ему обещана амнистия. При условии возврата хотя бы половины средств, в том числе ухлопанного деда. Но тут проблема: обе стороны не верят друг другу. В общем, клиент нашего Гао готов вернуться в Китай, и там в течение месяца или двух дирижировать возвратом средств, но кто-то из его семьи должен остаться тут. Вне их юрисдикции. Потому что на этого человека он будет переводить вторую часть средств. И, видимо, указывать, куда их прятать дальше. Я ничего не искажаю?

— Можно сказать и так. — Хмурится Гао.

— В общем, гарантией для него, — Кеша смотрит на китайскую семью на веранде, — является вторая половина денег и член семьи. Находящийся тут на свободе. Проблема в том, что решать надо сейчас, в том составе, какой есть, и менять потом ничего не получится. Гао не против, но его зона ответственности очень ограничена. Практически, это только Хоргос, вместе со мной. Он члена семьи из виду упускать не хочет тоже. Со своей стороны, он ничем в этом вопросе помочь не может, тут просто поверь.

— Верю. — Вижу, что Гао искренне согласен со всеми словами Кеши.

— А единственное место, которое, с одной стороны, у нас на глазах; с другой, иммунно от юрисдикции КНР, и с гарантией безопасности для участника, это наша лаборатория. На период работы проекта. — Завершает Кеша.

— Получается, козёл, волк и капуста, — подвожу итог. — А я тут при чём?

— А только ты можешь ввести со своей стороны неучтённого человека в процесс, поскольку только твоя часть работы контролю не поддаётся. Но уже госпожой Цао оценена и отмечена, как обязательная. — Пытается пояснить Кеша.

Хотя я пока не понял.

— Человек должен быть у нас на виду, раз. Иметь свободу, два. Гарантии, что эта свобода не будет прервана Китаем в одностороннем порядке, три. — Перебивает Кешу Гао. — Пункт три противоречит первому. Единственное место, это четвёртый сектор.

— Но единственный человек, который может это сделать непререкаемо для Китая, ты. — Завершает Кеша.

— Мне заявление написать? Или приказ оформить? — перевожу взгляд с Кеши на Гао. — Как мне этого человека ввести? Что я, по-вашему, сделать-то должен?

— Доступ на Хоргос определяю я, — глубоко вдыхает Кеша. — Перечень привлечённых сотрудников контролируется через Гао. В общем, тебе надо только кивнуть. И таскать этого человека с собой, хоть и в роли секретаря. ВСЁ.

— Вы шутите? — с удивлением смотрю на двух взрослых людей. — Да без проблем. Мне что, просто кивнуть надо?

Кеша и Гао, сверля меня взглядами, молча кивают.

Киваю им в ответ, удивлённо качая после этого головой от недоумения.

В принципе, Гао был доволен результатом. Рисковать пришлось, но рисковать пришлось лично. Только собой, а не утечкой вируса. А к личному риску он был всегда готов.

Беглую семью вернули, единственного заражённого вовремя определили и тут же «санировали», как говорят местные.

Тела всех убитых, включая фрагменты «санированных», упакованы как надо и едут на китайскую сторону следом специальной машиной. Дезинфекции не требуется…

Хотя, конечно, в Четвёртом Секторе Гао перво-наперво распорядится сделать всем анализ крови на вирус. Это не обсуждается.

Не до конца понятно только, почему такой редкий специалист по биологии в этой стране работает обычным боевиком силовой поддержки. Но это так, по разряду праздного любопытства.

До эпизода на веранде, Гао ещё сомневался в роли молодого парня с непроизносимым именем Александр.

Но пятнадцатисекундная стычка отмела все сомнения: типичный боевик. Видимо, из какого-то не широко известного подразделения, раз этот хуэй из безопасности, являясь однозначно старше, напрямую ему приказать не может.

И даже размещение при лаборатории члена семьи беглого Вана (кстати, едущего обратно в машине рядом) хуэй с Александром согласовывал. А не приказал, как начальник.

Впрочем, главное — результат. Да и атмосфера нормальная. Завтра будет первая партия противовирусного, начнётся главная часть совместной работы.

Это важно для выведения из-под удара члена семьи Вана. Кстати, интересно, а кого он оставит в этой стране? Жену или дочь? Договор был только об одном человеке.

Конечно же, самому Вану в Поднебесной ничего не угрожает. Раз слово дано и обязательства приняты.

Но сам Ван, являясь околокриминальным элементом, понятием «честное слово» не оперирует. Увы.

С другой стороны, Министерству Обороны, в преддверии грядущей борьбы за власть (а она уже начинается), не помешают противовесы во всех зонах ответственности МГБ.

Включая элементы НЕБЕСНОЙ СЕТИ, к котором Министерство Обороны до этого момента отношения не имело.

С другой стороны, всегда приходится с чего-то начинать. И возвращать капиталы, за свои законные десять процентов от суммы, гораздо приятнее, чем…

Почему бы к этому не приложит руку и Министерству Обороны?

Раз Безопасность себя последнее время только дискредитирует.

Кстати, надо будет дома поднять вопрос: а кто вообще выдавал лицензию охранной компании, четверо сотрудников которой были убиты на той стороне сегодня?

Когда приезжаем на Хоргос, сотрудники Цао тут же гонят нас всех в свой корпус, берут у нас всех (включая самого Гао и Кешу) кровь из вены и не выпускают из холла почти час. Пока к Гао не приходит сама Цао и что-то не говорит ему по-китайски.

После чего Гао сообщает на двух языках, что можем идти заселять очередных новоприбывших.

Семью китайского функционера Кеша селит рядом с нами, благо, свободных номеров на этаже хватает. Сам отец семейства занимает один общий номер со своей женой, а их дочь селится в самом дальнем угловом номере. Из окон которого открывается вид на Китай.

Я не в курсе дальнейших планов Кеши и Гао на её счёт, но, видимо, в Китай она вернётся не скоро. Если вообще вернётся. Потому, наверное, и решила побаловаться «тоской по ностальгии» напоследок.

Я с полчаса слоняюсь по территории, не зная, чем заняться. Потому что вакцину подвезут только завтра; интернета, в отличие от Гао, лично у меня нет; а анатомическим атласом я на текущий момент сыт по горло.

Кеша, Гао и китайское семейство уединились в конференц-зале и, видимо, вырабатывают какой-то дальнейший формат. Устраивающий их всех.

Я уже подумываю о том, чтоб пойти на ужин на Хоргос, в открытый ресторан на центральной площади (благо, идти всего пятнадцать минут). Но тут из окна третьего этажа высовывается Кеша и машет мне рукой, чтоб я подгребал к ним. Попутно сопровождая это устными призывами.

— Вакцина для испытаний будет только послезавтра, — явно извиняющимся тоном сообщает нам с Кешей Гао, когда я поднимаюсь к ним на этаж. — Там кое-что всплыло. На сутки задержатся.

— Во сколько послезавтра? — деловито берёт быка за рога Кеша.

— Тут будет уже в восемь утра. — Уверенно отвечает Гао. — С учётом посадки, доставки с аэродрома.

— Господа, я тогда, с вашего разрешения, на тридцать шесть часов откланяюсь. — Вопросительно смотрю на Кешу с Гао. — К восьми утра послезавтра буду тут, как штык. Но столько времени тратить впустую не хотелось бы.

Гао с интересом переводит взгляд с меня на Кешу, а Кеша рассуждает вслух:

— Логично, с одной стороны; но тебе охота мотаться туда-сюда?

— Кеша, это вы с Гао получаете зарплату, вне зависимости от рода занятий, — улыбаюсь в ответ. — Солдат спит, служба идёт. У меня чуть иначе. Во-первых, я очень зависим от потока пациентов. Во-вторых, у меня там груднички. — Гао в этом месте явно напрягается и излучает удвоенное любопытство, видимо, не зная этого слова. — И как раз осенний «сезон». Мне бы не хотелось так надолго оставлять педиатрию, без веских оснований. Уже молчу об онкологии… А тут мне что больше полутора суток делать? По этажу слоняться?