Уже думала, что мне не откроют, когда ворота все-таки появились передо мной и распахнулись. Рейдес замер, не подходя близко. Понятно, мне не рады.

– Что-то с Виктором? – спросил Эд холодно.

– А? Нет. – Я поежилась от вдруг пробежавшего мороза по коже. – Точнее, что с Виктором, ты видел сам. Эд, я знаю, что ты на нас злишься, но мне нужна помощь. Скажи, там, возле нашего дома, когда ты уходил… Ты не видел мальчика?

– Какого еще мальчика, Анжи? – Эд смотрел на меня, как на дурочку.

– Который приходил к Виктору. Ему лет шестнадцать, темноволосый такой…

– Нет, – перебил меня Эд. – Я никого не видел, Анжи, и сразу вернулся в гимназию. А что за мальчик?

– Сын Вика, – вздохнула я. – Но раз ты не видел, это уже неважно. У тебя, случайно, не появилось хороших поисковиков в гимназии?

– Нет, прости.

Рейдес смотрел на меня холодно и отстраненно.

– Тогда извини, я пойду.

И зашагала прочь, по-прежнему вглядываясь в ночной мрак. А может, Андре уже задержали дознаватели? Пока Вик болен, мы этого не узнаем. И спросить больше не у кого. Только если утром поехать к Демиану Лерьеру. А может, он сам заглянет?

Я едва дошла домой. Где-то в прихожей бросила теплую накидку и прошла в гостевую спальню. Виктор спал. Жерар дремал в кресле, но подскочил, стоило мне появиться.

– Мадам Вейран, граф не просыпался, – доложил шепотом.

– Хорошо, – кивнула я. – Иди отдыхать. И спасибо.

– Что вы, мадам Вейран. За что? Вы бы тоже ложились. Бледная совсем.

– Да, сейчас лягу. Доброй ночи, Жерар.

Я проверила магией состояние Виктора. Пока изменений не было. Затем поднялась на второй этаж, заглянула в спальню сына. К счастью, Фил мирно спал в своей кровати. Наклонилась, осторожно поцеловала его и вернулась к мужу. От собственного бессилия хотелось плакать, но это ничего не изменит. Оставалось надеяться, что все как-то образуется. Но как?

Виктор Вейран

Пробуждение вышло не из приятных. В глаза будто насыпали битого стекла, а в голову вбили с десяток гвоздей. Но я хотя бы проснулся, и это не могло не радовать. Ожидал обнаружить рядом супругу, а вместо неё нашелся Фил. Он разложил на ковре свои книжки и что-то читал, лежа на полу. И чем так удобнее?

– Папа, ты проснулся! – Фил подскочил на ноги. – Я маму позову.

И умчался раньше, чем я успел сказать хоть слово. Вот еще ветер в поле. А в коридоре уже слышались шаги Анжелы.

– Виктор! – кинулась она ко мне, а я заметил, какой бледной выглядит супруга. – Как ты, дорогой?

– Хорошо.

Я не привык жаловаться и не собирался привыкать.

– Я заварю тебе чай. – Анжи привычно погладила меня по голове, призывая магию исцеления, и количество воображаемых гвоздей уменьшилось с десяти до пяти.

– Подожди, – перехватил её руку. – Сколько дней прошло?

– Чуть больше суток. Вчера ты проспал весь день. И, как твой домашний целитель, предписываю еще как минимум два дня оставаться в постели.

А после сбежала, я же попытался встать с кровати. На третий раз получилось. Сил хватило хотя бы дотащиться до уборной и умыться, чтобы потом снова рухнуть в постель. Анжи, если и заметила плоды моего геройства, ничего не сказала, только заставила меня выпить привычную гадость и уже собиралась опять усыпить, когда остановил её.

– Анжи, когда похороны Кольса и Тайлена? – спросил её.

– Послезавтра. – Супруга отвела взгляд. – Но ты туда не пойдешь, Вик. Я сама.

– Пойду.

– Поговорим послезавтра утром, хорошо?

И все-таки призвала сонную магию. Я начал подозревать, что и послезавтра она меня просто усыпит. Это была последняя мысль перед тем, как снова провалиться в пучину сна, и следующее пробуждение вышло куда приятнее. Я даже смог немного пройтись по комнате. Анжи была сильной целительницей, а главное, она привыкла сражаться с моей головной болью, хоть я обычно старался не говорить ей до последнего или скрывался подальше с глаз. В конце концов мы поссорились, помирились, и я разрешал Анжи лечить меня, как она считает нужным.

Анжела по-прежнему казалась усталой и задумчивой.

– Ты сама хоть спишь? – перехватил её, когда она снова явилась с отваром.

– Да.

– Не верю.

– Вик, ну что ты? – Анжела села рядом и опустила голову мне на плечо. – Со мной все в порядке, дорогой. Главное, сам выздоравливай.

И все-таки её что-то угнетало – настолько, что она и слова не сказала, когда на следующее утро я приказал Жерару помочь мне одеться. Только молча появилась полчаса спустя в траурном платье. А у меня внутри по-прежнему царила бездна. Я чувствовал себя виноватым. Перед Кольсом и Тайленом, перед своей супругой. И кое-кем еще. Вот о нем старался не думать, хоть мыслям не прикажешь.

Мы сели в экипаж, чтобы добраться до часовни на городском кладбище. Приехали почти последними – вокруг уже было столько экипажей, что пришлось оставить свой на соседней улице. Здесь собралось все управление. Коллеги косились на меня, как на восставшего мертвеца, а я и чувствовал себя таковым. Почему? Почему я ничего не смог сделать?

Подойти к супруге Кольса я не рискнул. Потом, после церемонии. Из родственников Тайлена была его сестра. Может, кто-то еще, но Тайлен всегда охранял свою личную жизнь от посторонних вмешательств.

– Виктор, вы все-таки приехали? – пробился к нам Демиан Лерьер.

– Да, – ответил я. – Как иначе?

– Жаль, что все так вышло, – вздохнул барон.

– Жаль.

Если бы можно было вернуть время назад! Но увы, это никому не под силу. Оставалось только смотреть, как моих самых близких друзей засыпает земля. Анжи крепко держала меня за руку. Наверное, ей было страшно, но что за меня бояться? Пустота вон говорит, что позаботится, чтобы не встретился с богами раньше времени. По сути, мне всегда везло. Увы, цена этого везения была непомерно высока. Наконец, церемония закончилась. Люди подходили к родным Тайлена и Кольса, выражали свои соболезнования. Мы с Анжи подошли к Энни Кольс едва ли не последними.

– Виктор! – Она подняла на меня красные от слез глаза. – У вас все-таки получилось приехать. Натан был бы так рад.

И разрыдалась. Я, наплевав на этикет, обнял её за плечи.

– Простите, Энн. Я ничем не смог помочь.

– Что вы. – Она вытерла слезы. – Того, что случилось, никто бы не смог предотвратить. Месье Лерьер рассказал мне… О боги… Послушайте, Виктор, я хотела вам сказать и боялась, что не получится. Натан рассказывал мне о Мари. И говорил, что вы тогда спасли ему жизнь. Говорил, вы сказали, что надо жить ради неё и за неё. Он всегда так восхищался вами и приводил вас в пример. Я тоже буду жить ради Натана. Ради наших детей. И… спасибо. Спасибо, что тогда уберегли моего мужа, и мы встретились. Я надеюсь, мы с вами еще не раз увидимся. И с вами, Анжела. Я завтра уеду к родителям. Не могу пока находиться в нашем доме, все напоминает… А когда вернусь, мы ведь встретимся?

– Обязательно, Энн, – пообещал я. – Если вам понадобится хоть какая-то помощь, скажите мне.

– Хорошо. Но пока что мне хочется просто побыть подальше отсюда. Еще раз спасибо.

Я пожал её холодные руки, и Энни поспешила прочь, к своей семье. Анжела плакала. Я сам держался из последних сил. Было больно. Увы, такую боль лечит только время, и то не до конца.

– Идем, – обнял жену. – Нам пора домой.

Она только кивнула и крепче прижалась ко мне. Всю дорогу до дома мы молчали. В особняке было тихо – Фил гулял в саду под бдительным присмотром гувернера, который больше всего на свете боялся остаться без места. Мы с Анжи переоделись, потом в таком же молчании, не сговариваясь, встретились в гостиной и долго сидели рядом, переживая каждый свое.

– Виктор, мне надо с тобой поговорить, – вдруг сказала Анжела.

– О чем?

Я уже подумал, что об отставке. На самом деле я собирался поехать и написать заявление. Завтра, послезавтра…

– Об Андре.

Я резко развернулся.