– Ничего, – ответил тихо. – Тэмми, ты на каком этаже живешь?

– На третьем, – ответила она. – Спасибо, дальше я сама.

– Как знаешь.

– До встречи, – улыбнулся ей Эд. – И не слушай дураков, сила ведьмы — это здорово.

– Спасибо. – На губах Тэмми тоже промелькнула слабая улыбка. – До встречи.

– Увидимся.

Мы быстро свернули к мужскому крылу и поднялись по ступенькам. Ввалились в комнату. После стольких приключений ноги действительно не держали. Эд рухнул на кровать, я сел на стул.

– И почему у тебя такое лицо? – поинтересовался Рейдес.

– Знаешь, у меня появилась мысль, зачем кому-то убивать Мари, – ответил ему. – Инициация. Мари — неинициированная магичка, и в момент смерти высвобождается энергия. И не только смерти…

– Хочешь сказать, что… – брови Рейдеса поползли вверх.

– Да, именно это я и хочу сказать. А если кто-то желал получить часть силы Мари?

– Твоя версия была бы жизнеспособна, Вик, если бы перед нами была темная магичка. А у светлых с инициацией сложно, знаешь сам.

А ведь Эд был прав. Недаром светлые вступали в связь только в браке. Брачный обряд в какой-то степени заменял эмоциональную привязку, которая обязательна для светлой инициации. Удивительно…

– Да, твоя правда, – согласился с другом. – Значит, я ошибся. С другой стороны, при инициации лишь крохи силы достаются партнеру.

– Не скажи, – хмыкнул Эд. – Мой отец так от матери вдруг получил способности к магии смерти, которых у него вообще никогда не было. Так что я бы не стал утверждать, что там крохи, Вик. Но Мари была светлой. Значит, наши законы не действуют.

И то верно. Я еще долго лежал без сна, таращился в потолок и думал. Главная надежда была на зеркало. Если получится призвать Мари, можно будет спросить у нее, кто убийца. А если нет?

Утром мы с Рейдесом радовали товарищей постными физиономиями. С чего бы им такими не быть, если голова раскалывается? Вывод напрашивался один: надо больше спать и меньше расходовать силы. Хотя разве я вчера расходовал магию? Нет. Остается: больше спать, и этот вариант мне не подходит. Эд тоже отчаянно клевал носом. Наверное, со стороны мы походили на двух зверьков, впавших в спячку и разбуженных посреди зимы. Однако пары шли своим чередом. В светлой академии сегодня была всего одна лекция. Я подумал и решил не ехать. Вместо этого мы с Эдом заперлись в комнате, вооружились книгой с заклинанием, двумя зеркалами из ближайшей лавчонки и огромным желанием сделать хоть что-нибудь.

– Так, надо нанести на зеркало символы, – командовал я. – Где мел?

– Мел, наверное, заговорить надо. – Эд покрутил в руках длинный белый карандаш.

– Само собой. Повторяй за мной. Эрго миракле эст.

– Эрго миракле эст. Виктор, а как узнать, что мел готов?

– Посмотри на него магическим зрением, балбесина.

– От такого же слышу!

Но Эд послушно прищурился и попытался разглядеть, удалось ли нам требуемое.

– Готово, – сообщил он радостно.

– Отлично. Теперь перерисовывай символы, начиная с севера.

– Почему с севера? – озадачился Рейдес.

– Да какая разница? Так написано в книге. Давай!

И мы перерисовали первые четыре символа, наполнили их магией и спрятали зеркала. Завтра предстояло продолжить.

– Чем займемся дальше? – спросил я, пряча зеркала в шкафу.

– Есть у меня одна мысль…

– Курсант Рейдес, директор Стерн ждет вас на тренировку, – вдруг раздалось из ниоткуда.

– Тьма! – выругался Эд. – Слушай, Вик, у меня есть кое-какие знакомые, а у них еще знакомые… Одним словом, нам нужна еще одна вылазка. Дождешься меня?

– Я хотел проведать Анжелу. Думаю, она дома, а не в общежитии. А когда вернусь, можем и прогуляться.

– Идет.

Эд понесся на тренировку к директору, а я, прикрывшись заклинаниями, поспешил к воротам. Искренне надеялся, что Анжи окажется дома, потому что мое появление в светлой академии после пар может вызвать вопросы, раз уж меня на лекции не было. Оставил экипаж за углом, а сам постучал в знакомые ворота. Медлительный, будто полусонный слуга открыл дверь.

– Добрый вечер, месье, – поклонился мне. – Чем могу помочь?

– Скажите, мадемуазель Лейдон дома?

– Да, мадемуазель Анжела недавно вернулась из академии, – ответил слуга.

– Прошу, узнайте, сможет ли она принять меня. Скажите, что ее хочет видеть Виктор Вейран.

– Следуйте за мной, месье.

Так же медленно меня проводили в гостиную и оставили там. Я разглядывал светлую мебель, натюрморты на стенах, большие окна. Хорошее занятие, когда кого-то ждешь. Впрочем, ожидание мое не продлилось долго. Анжи появилась в дверях.

– Виктор, – светло улыбнулась она, а я отмечал следы слез и бессонной ночи. Хотелось уберечь ее от всего этого, но увы, не в моих силах.

– Здравствуй, – шагнул к ней, поднес к губам ее руку. – Я скучал.

– Я тоже.

Анжи обняла меня, прижалась всем телом и затихла. И мне стало легко и спокойно, будто груз упал с плеч. Легонько коснулся губами пушистых каштановых локонов, ощутил цветочный запах парфюма. Воистину, любовь делает человека глупым, потому что я мигом забыл обо всем на свете.

– Люблю тебя, – шепнул в розовое ушко.

– И я тебя, Вик. Когда ты не приехал на лекцию, я испугалась.

– Прости, день вчера выдался сложный.

– Что-то еще произошло? – вздрогнула Анжи.

– Да, но это долгая история. Скажу лишь, что ходил к твоей гадалке. Умеет она навести страху, но не думаю, что на самом деле что-то видит. Она считает, что мне не найти убийцу Мари.

– Виктор, может, тебе не стоит в это вмешиваться? – тихо спросила моя любимая. – Есть ведь дознаватели. Отец Мари — не последний человек, он этого так не оставит.

– Я все равно попытаюсь, Анжи, – ответил ей.

– А что еще произошло? – разволновалась она.

Рассказать? Тогда придется признаться во всем. Хотя Анжела и так знает, что у меня две силы. И Анжи заметила мои сомнения.

– Давай сделаем так, – предложила она. – Я попрошу служанку заварить чай и подать закуски, а потом поговорим.

Хорошая идея. Желудок тут же напомнил, что на ужин я не попал. Тьма! Кажется, даже покраснел, но Анжи сделала вид, что ничего не заметила. Десять минут спустя перед нами стояли дымящиеся чашки с отваром и тарелки с миниатюрными бутербродами. Я старался не вести себя как дикарь, который сто лет не ел нормальную еду, но бутерброды исчезли быстро, и чай тоже.

– Я тебя слушаю, – напомнила Анжела, когда на столе ничего не осталось, кроме посуды.

– Это будет непросто, – усмехнулся я. – Знаешь, мой отец всегда мечтал, чтобы я поступил в светлую академию. Это была его навязчивая идея, а я не горел желанием там учиться. Практический экзамен сдал из рук вон плохо, понял, что не справляюсь с поступлением, и по дороге домой вдруг увидел темную гимназию. Наверное, это была судьба. Я сдал туда экзамены и поступил.

– Подожди. – Анжи таращилась на меня, будто я нес несусветную чушь. – Ты хочешь сказать…

– Что обучаюсь сразу в двух учебных заведениях, – кивнул я. – В темной гимназии и светлой академии. Моему отцу пошли навстречу и составили расписание так, чтобы я мог присутствовать на большинстве пар. Вот и разрываюсь на части. Кстати, мой друг Эд — сосед по комнате из гимназии «Черная звезда».

– С ума сойти, – прошептала Анжи. – Но это же немыслимо, Виктор! Мне непросто учиться даже в одной светлой академии. Как ты все успеваешь?

– Пока что получается, – пожал плечами. – А потом будет видно. Главное, чтобы другие студенты и преподаватели не узнали. Сразу начнутся вопросы, а мне они ни к чему. В «Черной звезде» я учусь под чужим именем.

Анжи поднялась и прошлась по комнате, будто стараясь осмыслить то, что я сказал. Затем снова села напротив.

– Теперь многое становится понятным, – сказала она. – То, что ты не ночуешь в общежитии и сбегаешь сразу после окончания пар, и приносишься так, будто за тобой гнались. Не беспокойся, я никому не скажу, но для меня самой это та еще новость! Не представляю, как ты справляешься, Вик.