Пусть не думает, что я решил за него вступиться.

– Я знаю. – Кольс наконец-то посмотрел на меня. – Если бы не вы, завтра я бы умер.

– Но ты жив и будешь жить. Так что не думай о дурном. Ты не на занятия?

– Нет. Ректор дал мне неделю отпуска. На поправку здоровья. – Кольс тихо рассмеялся. Да уж, вот душевное здоровье ему точно надо поправлять. – Еще раз спасибо. И Анжеле тоже. Увидимся через неделю, Виктор.

– Да. Не вешай нос, Натан. Жизнь продолжается, и тебе надо жить за двоих. До встречи.

И пошел к академии. Весь день слова Кольса не шли из головы. Не представляю, что бы чувствовал на его месте, и надеялся, что никогда на нем не окажусь. Анжи тоже была непривычно молчаливой. Она больше смотрела в окно, спросила только, не было ли проблем в гимназии из-за нашей отлучки. Я рассказал ей о встрече с Кольсом, и мы снова замолчали. Нам обоим надо было это переосмыслить и пережить. Лекции закончились. Я привычно проводил Анжи до общежития.

– До завтра, Виктор, – сказала она, огляделась по сторонам и украдкой поцеловала меня в щеку.

– До завтра, любовь моя, – ответил я ей и зашагал прочь. Привычно сел в экипаж и уставился в окно. Столицу укутал белый снег. Еще утром его почти не было, а сейчас вот он, хрустит под ногами прохожих. И все белым-бело.

Отвлекшись, я не сразу заметил, что экипаж свернул не туда.

– Сэм! – окликнул кучера. – Что происходит?

Только мне никто не ответил. Я рванул дверцу и понял, что она заперта снаружи. Ничего, что мне какие-то замки? Ударил по ней заклинанием, разнося в щепки, выпрыгнул и покатился по снегу. Вдруг сильная боль пронзила грудь и голову. Последним, что я видел, был белый до слепоты снег.

Я не чувствовал собственного тела, и это было страшно. Ощущал только, что вроде как жив, дышу и существую. Вокруг меня была тьма. Настолько плотная, что ее можно было резать ножом. Пытался сказать что-то, но звуки тонули. Что происходит? Вдруг в полнейшей тишине послышался инородный звук. Это были чьи-то шаги, и они приближались. Знакомая фигура в сером балахоне опустилась передо мной на колени, и только сейчас я понял, что на чем-то сижу. Кажется, на валуне.

– Ты что это, надумал умереть? – улыбнулась незнакомка, которая и раньше приходила ко мне во сне. – Ай-ай-ай, мальчик. Нехорошо. Ты мне еще нужен.

Она провела пальцем по моим губам, а затем меня будто выдернуло из воды за волосы. Я глубоко вдохнул воздух и поморщился от боли. Тьма! Чем это так меня приложило? Такое чувство, будто тело сначала разделили на куски, а затем сшили абы как, и теперь каждый стежок болит.

Я открыл глаза. Пошевелил губами, но не мог даже сипеть. Закрыл снова, уплывая в сон. На этот раз без сновидений. В следующий раз проснулся оттого, что рядом кто-то плачет, и этот кто-то подозрительно напоминал Анжи.

– Виктор, пожалуйста, – касались лица мягкие теплые пальчики. – Не оставляй меня! Милый мой, родной, любимый, только не оставляй.

– Не оставлю. – Голос все-таки вернулся ко мне. Анжи радостно вскрикнула и крепко обняла меня за шею, а я поморщился от боли. Вокруг были только серые стены, и странный запах снадобий наполнял воздух.

– Эд! Эд, Виктор проснулся! – крикнула Анжела. Послышались торопливые шаги, и вместо одного родного лица надо мной склонилось два.

– Жив, доходяга? – Эд улыбался, но слишком уж вымученно и фальшиво. – Ну и заставил ты нас побегать, Виктор. Нашел-таки приключений на задницу, да?

– Эд!

– Прошу прощения, Анжи.

– Воды.

Стакан тут же прижался к губам. Я пил долго, со вкусом. А еще ощущал, что боль хоть немного оставила мое тело. Стало легче.

– Что произошло?

– Это ты нам расскажи, – фыркнул Эд.

– Я не знаю. Кучер… предал. Кто-то напал, я не видел.

– Вот скверно. Теперь мы точно не узнаем, кто за этим стоит. Ладно, говори поменьше, а то слишком ты болтлив для несостоявшегося покойника. Когда ты вечером не вернулся в общежитие, я пошел тебя искать. Не нашел, конечно же. Решил, что, может, ты где-то гуляешь с Анжелой, и проклинал последними словами. Но и к утру ты не вернулся, и тогда я пошел в светлую академию. Оказалось, что Анжи тоже тебя не видела. Тут-то мы и поняли, что плохи дела. Сначала искали сами. Как понимаешь, ничего не нашли. Я рискнул и обратился к директору Стерну. Он-то и отыскал тебя в этой больнице. Тебя нашел патруль неподалеку от Пятой улицы, но так как никаких опознавательных знаков не было, просто отвезли в ближайшую больницу. Но знаешь, что любопытно, Вик?

– Что? – таращился я на Эда.

– Выжженное пространство. Если верить патрулю, там мог быть кто-то живой, но от них остался только пепел. Поздравляю, приятель. Директор Стерн сказал, они тебя почти убили, но ты ведь неинициированный маг. Был им до той ночи, по крайней мере. И твоя магия настолько сильна, что, высвободившись, остановила тебя на краю гибели и уничтожила нападавших. Директор Стерн поставил необходимые печати, чтобы процесс проходил для тебя легче.

– Инициация? – устало спросил я. Глаза закрывались.

– Да.

– Странно. Я думал, что это более… приятно.

Прислушался к себе. Никаких дополнительных сил не было. Я и своих-то не чувствовал, что уж говорить о чем-то еще?

– Отдыхай, любимый. – Анжела погладила меня по голове. – Мы утомили тебя. Я побуду рядом.

– Люблю тебя, – шепнул ей.

– Ой, только давайте без этого! – встрял Эд. – Кстати, пока ты не уснул. В «Черной звезде» тебе дали отпуск, пока не встанешь на ноги. А в светлую мы отнесли письмо, которое нашли у тебя дома. В нем твой папа очень цветасто выражался по поводу твоей безответственности и приказывал немедленно ехать к нему. Так что Виктор Вейран официально в родовом замке, а Виктор Сантьер мирно лечится и выздоравливает.

– Подожди! Лекари же могли видеть…

– Виктор, ты сейчас пуст, – перебила Анжи. – Не волнуйся, они не увидели ничего лишнего. Более того, через пару дней, если все пойдет как надо, тебя отпустят домой. Основные повреждения залечены. Все, что ты чувствуешь, – лишь отголоски боли. А теперь спи, родной.

Я послушно закрыл глаза, потому что действительно устал. В ушах шумело, и я до конца не понимал, что происходит. Выжег все? Кого-то убил? Прошел инициацию? Голова отказывалась воспринимать такой объем информации. Хотелось отгородиться от всего мира, что я и сделал, уснув. А когда проснулся, почувствовал себя почти здоровым. Анжи спала в кресле у моей постели. Она выглядела бледной и осунувшейся. Еще бы! Я бы сошел с ума, если бы это она пропала, а мне пришлось ее искать. Наверное, они с Эдом решили, что до меня добрался сообщник убийцы. Что ж, возможно, они были недалеки от истины. И есть большая вероятность, что теперь этого сообщника нет в живых.

Я попытался подняться. Получилось с трудом, а поход в уборную и вовсе показался подвигом. Зато там было зеркало, и я отпрянул от собственного отражения. Щетина покрывала впалые щеки, глаза казались огромными и стали вдруг ярче, кожа чуть ли не светилась. А еще вокруг меня угадывалась черная аура. Я призвал тьму, и она послушно заплясала на ладони, ластясь к пальцам. Призвал свет — и… ничего. Света не было. Ни капли, ни намека. Я не ощущал его в себе. С ума сойти! Что же я за светлый маг без света? В другую минуту я бы обрадовался, что перестал быть «полосатым», но сейчас это почему-то показалось катастрофой. Будто у меня отобрали важную и нужную часть. Вернулся в палату почти что бегом. Сшиб склянку с лекарствами, и дикий звон разбудил Анжи.

– Виктор? – подскочила она. – Ты зачем поднялся?

– Я хочу домой, – ответил, пытаясь отыскать свою одежду, потому что на мне было одно белье. – Где мои штаны, тьма бы их прибрала?

Тьма послушно лизнула угол кровати, обугливая его. Тьма!

– Вик, успокойся. – Анжи кинулась ко мне и вцепилась меня. – Тебе надо лечиться, ты еще нездоров.