Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— У них нет централизованного государства, — напомнил светлый, утыкая её носом в тот самый момент, который при стратегическом планировании большие умники в штабах и банках почему-то из виду всегда выпускали. — Три жуза. По-нашему, это три дублирующие друг друга государственные структуры.

— Дикие структуры, — упрямо уточнила Ло.

— Суд, шаманы, стратегические запасы продовольствия на весь народ, — не уступал посыльный.

Сейчас он уже не глядел на её молочные железы, явно уйдя с головой в дискуссию.

— Да, нам их правила чужды, оттого дики. Но у них тот же суд, не забудь, разделён на три части. А не в одном лице, как у нас. Уголовный, гражданский и торговый — вообще три разные палаты. Называется иначе, но суть эта. — Продолжал настаивать собеседник.

Которого, кажется, не смущала уже не только она, а и две более молодые дроу, с интересом поглядывавшие на ещё одного потенциального клиента. Тоже полностью обнажённые.

— Слушай, полчаса всё равно погоды не сделают, — прикинула Ло. — Всё равно открытия портала туда раньше двадцати-ноль-ноль не будет, правильно?

— Да.

— Ну тогда раздевайся! — Тёмная гостеприимно указала коллеге, к которому нормально относилась, на второй массажный стол в помещении, стоявший бок о бок с этим. — Вторая пусть пока тобой займётся. Всё равно я за пять часов оплатила, а всё использовать не получится… Заодно договорим!

Приняв решение, командир звезды-семёрки тут же улеглась обратно, лицом вниз, в специальную прорезь в крышке стола.

Светлый предсказуемо заколебался, но четыре руки массажисток-дроу, повинуясь команде Ло, мгновенно стащили с парня и одежду, и смешное нижнее бельё.

Тёмная только похихикала вниз, удерживаясь, чтоб не заржать в голос.

— А ведь они тебя сейчас и как мужчину по очереди по разу удовлетворят, — весело сообщила она, поворачивая голову в сторону посыльного и с удовлетворением наблюдая на его взметнувшимися вверх бровями.

Судя по лицу собеседника, одна из массажисток сейчас занялась его организмом сразу в самом интересном месте, для которого в мужском массажном столе было прорезано, кроме лицевого, ещё одно специальное отверстие, уже значительно пониже.

Глава 20

— Хорошо, что ты стрелял в их головы, а не в их тела. Так бы у них не головы, а тела пришлось отрезать. А их тяжелее тащить с собой. Особенно десять штук, — с абсолютно серьёзным лицом сказала Асем. — Кони, конечно, здоровые, но десять коробок со всеми причандалами…

Вадим, таскавший вместе с ней трупы орквудов дальше в степь к предполагаемому месту захоронения, озадаченно скользнул по её лицу взглядом и резко запах удивлением. Даже нижнюю челюсть смешно отвесил вниз:

— При чём тут коробки? Что значит «коробка» в данном случае?

— Никогда тушу не разделывал, что ли?! — искренне удивилась дочь степного народа. — Это когда от туловища отделяются по суставам и позвонкам последовательно голова, затем конечности. Остаётся неразделанное туловище с рёбрами, они и образуют коробку.

— Э-э-э…

— Человека же тоже так можно разделать, — с простецким видом пояснила Асем, искоса наблюдая за собеседником. — Ну или любого разумного, хоть и орквудов! Если голову отрезать, как мы и сделали; но вместе с головой ещё по суставам отделить ноги и руки, — она провела пальцем в двух местах по одному из трупов, обозначая места надрезов клинком. — Вот тут и тут. Тогда оно по суставам само распадётся и останется только коробка его туловища, правда, не потрошёная.

— Хренасе… — от хумана пахнуло уже не удивлением, а полноценным изумлением вперемешку с ноткой секундного испуга.

Асем хихикнула, поворачивая голову и уже не скрывая, что наблюдает за собеседником:

— Расслабься! Всем ты хорош, как товарищ; только запахов не различаешь! Что, в свою очередь, влияет на наше с тобой общение: я тебя понимаю полностью и даже порой до того, как ты что-то сам окончательно решишь. Вот сейчас, например, ты удивился и подавил в себе испуг … А ты в ответ ориентируешься только на мои слова; а я ведь могу и пошутить. С серьёзным видом.

— У нас называется, разговор слепого с глухим, — кивнул Вадим через пару ударов сердца, осмысливая её мысль. — Я тебя понимаю. Мои запахи частично выдают тебе мои мысли. Несут для тебя часть знаний обо мне, по-нашему информация. Эта информация дополняет мои слова.

— Угу. А в ответ, с моей стороны для тебя полная тишина, — продолжила веселиться орчанка. — Фу-ф. Этот труп был последним… Что дальше по плану? Может, Асылу поможем? А то не удобно получилось, — она смущённо покосилась в сторону построек караван-сарая.

— А что я не так сказал? — моментально завёлся на ровном месте человек. — Где я хоть на волос покривил душой или что-то неправильно оценил?!

— Ты нервничаешь потому, что тебе это всё тоже неприятно, — заключила орчанка, усаживаясь прямо на песок и поджимая ноги. — Ты всё правильно ему сказал, оттого ему и обидно. Правда же всегда больнее ранит, ты не знал?

— Знал. Только не думал, что в такие моменты надо выбирать слова… — словно проколотый в двух местах бурдюк, тут же сдулся хуман.

— Слушай, я сейчас, может, что-то не то скажу, но…, - Асем воровато оглянулась по сторонам. — Нет, с такого расстояния даже он не услышит… Так вот! Мне кажется, ты зря в нём искал поддержку своим мыслям: он не воин. Ни по духу, ни по образу жизни. Он вон, даже осесть решил, плуги запасать начал!.. Ему есть, что терять, понимаешь?

— Понимаю, — человек опустился на песок рядом и сорвал одинокий стебелёк, невесть как пробившийся на песчанике. — Оседлого земледела гораздо проще запугать, потому что его легче найти и ограбить. Тот, кто пашет землю, по-любому вынужден или стоять насмерть за свою делянку, или договариваться с тем, кто сильнее.

— Да. А у нас, я о кочевниках, всегда существовала третья возможность: откочевать…

За некоторое время до этого.

— Ағай, не будет ли слишком наглым с моей стороны попросить тебя протереть свои глаза и раскрыть их пошире? Война на уничтожение уже идёт! Те правила, а которых ты сейчас так трясешься, уже давно не работают! — человек, демонстративно сложив пустые ладони на дастархане в хозяйский покоях, невежливо сверлит взглядом хозяина дома.

— Всегда можно что-то придумать, если не торопиться, — стоит на своём Асыл.

Хотя лично Асем чувствует, что на самом деле он думает иначе. Но Вадим — не она. Эх-х-х.

— Ты что, не видишь, что на твоей земле, в твоём доме, чужаки нападают на женщину одного с тобой народа?! А ты уже искренне боишься её защитить?! — похоже, хуман решил вежливостью не заморачиваться. — Я, может, чужак; и что-то понимаю неправильно. Поправь меня?! Где я ошибся?! Ё…

Асыл только сосредоточенно сопит, отводя взгляд.

Сказать по правде, Асем понимала: он в один миг расстался и с детьми, и с какой-никакой, но женщиной, их ему родившей. С которой больше десятка лет прожил вместе.

За такой срок душой друг к другу можно и присохнуть, даром что его жена — гнусная орквудша…

— Вот пока ты молчишь, вместо тебя на её защиту поднимаются твои дети, которые не такие взрослые! — продолжает безжалостно чеканитьф Вадим. — Они, по молодости лет, о твоих высосанных из пальца правилах не подозревают. Потому без затей и восстают против несправедливости! Дети вообще очень тонко чувствуют несправедливость… — перевёл дух Вадим.

Асыл, не говоря ни слова, молча поднялся и вышел из помещения.

— Пошёл гостями заниматься, чтоб с тобой, как с гостем, не ругаться, — перевела Асем происходящее в понятные хуману категории.

Вместе с оттащенными в степь трупами, человек прихватил с постоялого двора и свой рюкзак. Сейчас он потянул его к себе и принялся в нём возиться, словно что-то разыскивая.

— Надеюсь, ты не решил двинуть дальше один и пешком? — на всякий случай уточнила орчанка, разваливаясь на тёплом песке и усилием воли расслабляясь.

771
{"b":"832442","o":1}