В этот момент меня сильно бьют сзади в плечо. Людей-то сзади я чувствовал, но мы в магазине, неожиданно.

Оборачиваюсь.

Из памяти «предшественника» выясняю: Сява, Серый и Белый, три придурка на год старше. Учимся в одном лицее. Раньше с ними как-то не пересекался, но у «предшественника» о них почему-то не самые приятные воспоминания.

— Тебе сейчас в глаз зарядить? — спрашиваю, задвигая Лену за спину. Она послушно выполняет манёвр.

— А ты резкий, да, Стессель? — странными интонациями, кривляясь, говорит Сява. Что-то в них не то, не могу понять что.

И частоты мозга какие-то странные.

— Познакомь с девушкой, — подключается Белый.

— Нахер пошли. Бегом, — времени на раскачку не много, плюс сейчас я, как назло, не один. И где висят камеры, тоже не успел посмотреть… Вернее, не думал, что понадобится.

На какой-то момент замираем с Сявой, друг напротив друга, глядя друг другу в глаза. Его друзья стоят, двигаясь в суставах, как на шарнирах.

Да что с ними не так?

Я категорически не хочу бить первым, некоторые события очень многому научили…

Они почему-то как-то замедленно двигаются, странно растягивают звуки, зрачки расширены. Частоты мозга тоже удивляют, раньше я такого ни у кого не видел.

— Вот они! — раздаётся из-за спины голос Лены. Следом за ней у меня из-за спины выныривают два охранника.

Интересно, где Лена нашла второго… обычно же в магазине только один.

— Мелкий, ты герой! Я не спорю! Но я решила, что правильнее позвать охрану, каюсь, — явно ни о чём не сожалея, весело говорит Лена, подрезая очередного зазевавшегося «тихохода» и выкручивая руль вправо. — А что это за дебилы? Ты их откуда знаешь? Ну или они тебя?

— Да учимся в одном лицее, они на год старше. Но я как-то раньше с ними не пересекался вообще.

— Раньше с тобой не было меня-я-я-я! — Лена с видом победителя воздевает вверх указательный палец.

— Ой, Лен, хоть ты так звуки не тяни, как они?

— Мелкий, а что у тебя за лицей такой странный? — вдруг неожиданно серьёзно спрашивает Лена.

— «ОЛИМП», один из лучших в городе, — удивлённо отвечаю. — Кстати, далеко не бесплатный… Но до этого момента платили родители… Два раза в год, счета через банк.

— Мелкий, эти твои кореша — явно на приходе сегодня были. Как врач говорю.

— Не понял. На чём?

— Уф-ф-ф-ф… В состоянии наркотического опьянения. Уж не знаю, чем задвинулись. Но мне что-то заранее уже активно не нравится твоё учебное заведение.

— Упс, а я и не знал, — задумываюсь над вопросом. — Они там, кстати, не одни такими странными бывают, — начинаю вспоминать вслух. — Такие движения идут мимо меня, я ж в спорте всю жизнь. С этими тремя — вообще ничего общего. Хотя, чую, теперь придётся… Кто с ними тусуется — с теми у меня как-то тоже отношения не сложились, да и ладно. Лен, а ты точно уверена, что это наркотики?

— Мелкий, на все сто. Я врач. Ладно… Сейчас кое-что скажу. Не обижайся. М-м-м… я, как взрослая тётя, наведу справки по своим каналам. Окей? — в этом месте Лена кладёт руку на моё бедро и я, как обычно, сдаюсь без боя.

— Да без проблем. Если тебе так будет спокойнее. Но я же как-то справлялся до этого дня? Да и за последнее время, поверь… — Тут я осекаюсь. Всех деталей девушке рассказывать не будешь. Особенно таких…

— Мелкий, я ничуть не сомневаюсь, что ты справишься. Но у меня, как у более взрослой, прости, есть и свои вопросы. И первый из них: какое качество знаний дают в дорогом учебном заведении, в котором учат наркоманов?

— А-а, это сколько угодно, — с облегчением вздыхаю. — К их знаниям у меня у самого большие претензии… Такие вопросы задавай, кому хочешь.

— Сколько платят родители за эту богадельню? — неожиданно по-взрослому берёт быка за рога Лена.

— Тысячу восемьсот в полугодие.

— Ничего себе, — присвистывает Лена. — Экономический универ в год дешевле… Это долларов?

— Евро. Основатели Лицея — Европейская школа какая-то. Валюта платежа — евро. Да и родители же из-за бугра тоже в евро платят…

— Мелкий, всё. Пардон. До этого момента я никуда не лезла. Но тут — как минимум, справки буду наводить. — как-то серьёзно и безоговорочно ставит меня перед фактом Лена. И я начинаю чувствовать, что реаниматологом она работает не просто так.

— Да без проблем. — бормочу. — Только действия, если какие надумаешь, со мной согласуй.

Я сейчас, роясь в памяти, с удивлением обнаруживаю, что мой «предшественник» почему-то школу категорически старается не вспоминать. Действительно, странно.

— Мелкий, я на таких уродов в своём лицее в своё время насмотрелась. Хорошо, лично у меня батя тогда был на должности, и отнюдь не в банке. А вот девчонка на год младше одна была, тоже очень красивая. Вот она хлебнула. И ведь никто ничего сделать не мог. Ладно, нахер такие воспоминания…

Ведомственная поликлиника без вывески на входе. Первый этаж, самый конец коридора. В кабинете номер четыре за столом сидит Бахтин, сжав ладони, и мужчина в белом халате напротив него.

— Вот какие-то необъяснимые страхи. — угрюмо роняет Бахтин. — И вроде бы основания никакого нет, но не могу ничего с собой поделать. От этой постоянной тревоги регулярно срываюсь.

— В чём заключаются ваши срывы? — спрашивает мужчина в белом халате.

— Могу накричать без причины. Могу отказаться продолжать разговор. Вообще, бывает, что кое-кому физически… гхм… ударить охота. Сдерживаюсь. Но сама динамика мне не нравится.

Там же, через девяносто минут.

— Олег Николаевич, мне в целом картина ясна. Спасибо за то, что обратились. На данном этапе лично я ничего страшного не наблюдаю. Я, конечно, должен вам кое-какие таблетки прописать, но мы ведь оба знаем, что вы их пить не будете? — собеседник вопросительно смотрит на Бахтина.

Бахтин молча отрицательно качает головой, закусывая нижнюю губу.

— Ну тогда как насчёт одной техники? — не сдаётся собеседник Бахтина.

— Какой именно? — чуть оживает Бахтин.

— Благодарность. Давайте начнём с малого. Заводите тетрадку. В неё каждое утро записываете не менее семи пунктов, в связи с которыми вы испытываете благодарность. Например, родителям. Если вам есть за что им быть благодарными. Либо — близким людям, поддерживающим вас всегда.

Бахтин заинтересованно кивает.

— Два условия, — продолжает собеседник. — Первое, благодарность должна быть осознанной. Вы действительно должны быть благодарны и понимать, почему. Второе, не отталкивайте от себя «эмоциональное тепло», когда будете прописывать это. Кстати, это утром — не менее семи пунктов. И потом в течение дня — каждый раз, когда что-то вспомните. Через неделю придёте ко мне с этой тетрадкой, вместе почитаем.

— Это поможет? — немного расслабившись, спрашивает Бахтин.

— Конечно, — улыбается собеседник. — Благодарность является самым универсальным инструментом против страха. Любого. Но чем я вам сейчас буду что-то доказывать либо физиологию объяснять, давайте лучше попробуем начать прямо сейчас? Вот вам лист и ручка. Потом можете забрать с собой. Я сейчас выйду на десять минут, потом вернусь. И продолжим эту беседу.

Когда приезжаем к родителям Лены, на площадке застаём Вовика и Аселю, играющих в теннис. Лена вопросительно смотрит на меня, но я корчу такую рожу, что её вопрос умирает, не успев родиться.

Увидев Лену, Асель с видимым удовольствием потягивается и говорит, вручая ей свою ракетку:

— Сестра, кажется, ты хотела сыграть!

Через минуту Лена с Вовиком увлеченно прыгают вокруг стола, а мы с Аселей идём на кухню готовить.

— Где родители? — спрашиваю, помогая Аселе доставать чашки из шкафа. — И где сидеть будем?

— Да они у себя в комнате. Сидеть, наверное, в беседке на улице будем.

— А то я родителей на балконе не видел, когда мы заходили.