— В котором часу это было?

— Сигнал зафиксирован в два часа пятнадцать минут.

— В котором часу магистра в последний раз видели живым?

— Прислуга убрала приборы в час пятьдесят.

— Значит, прошло всего лишь двадцать пять минут. Слишком мало времени, господа судьи, чтобы проникнуть в прекрасно защищенный кабинет и уйти из него.

— На самом деле времени достаточно, — снова вмешался Пьер. — Особенно если все подготовить заранее.

— Вам откуда знать? — рявкнул Дареаль.

— Я тоже наводил справки. У вас еще будут вопросы к виконту Делару?

— Да. Опишите, что вы увидели в кабинете.

— Я увидел магистра Таймуса, он лежал на полу, — запинаясь, ответил тот. — И уже не подавал признаков жизни. Над ним склонился Анри Вейран. Он применял магию исцеления, но было уже поздно.

— Был ли в комнате кто-то еще?

— Нет, не было.

— Не почувствовали ли вы посторонней магии?

— Тоже нет.

Дареаль торжествующе взглянул на Пьера. В этот момент главный дознаватель напомнил мне большого серого волка — глаза блестели, голос казался рыком. Но Пьер вряд ли боялся волков, потому что уверенно повел свою линию допроса:

— Виконт, скажите, на каких местах находились предметы в комнате?

— Ничего необычного. — Делар пожал плечами. — Бумаги на столе были рассыпаны, а в остальном — все как всегда.

— А окно? Шторы были задернуты?

— Нет, наоборот, окно было открыто. День стоял жаркий, собиралась гроза, и сильно парило — так, что даже заклинания не справлялись.

— Значит, преступник мог проникнуть в кабинет через окно и уйти так же, — обернулся Пьер к суду.

— Не мог, — вмешался Дареаль. — Слишком высоко. Даже если бы преступник нашел способ забраться на такую высоту, его бы заметили.

— И все же не будем отказываться от этого варианта. Скажите, виконт, не было ли у Анри Вейрана причин ненавидеть магистра Таймуса? Может, тот был к нему несправедлив?

— Нет, не было. — Виконт казался растерянным. — Напротив, я бы сказал, что магистр Таймус доверял Анри, иногда даже советовался с ним.

Анри опустил голову. Я знала, что он относился к магистру как к наставнику, почти как к отцу. А кто-то не только убил Таймуса, но и хочет заставить Анри отвечать за это преступление. Ненавижу! Кем бы он ни был!

— Благодарю, вопросов больше нет, — сказал Пьер.

— Следующий свидетель обвинения — Антен Паскуаль, напарник графа Анри Вейрана в тот злополучный день.

Дареаль пристально смотрел на вошедшего. Тот же озирался по сторонам, явно чувствуя себя неуютно. Я ощущала его страх. А затем заметила, как на него смотрит Анри — с презрением. Что-то тут не то! Оставалось надеяться, что Пьер выведет его на чистую воду.

Я разглядывала напарника Анри так пристально, как рассматривают врага. Если бы он не ушел, то смог бы подтвердить невиновность Анри. Ему ведь могли заплатить, чтобы все получилось именно так, а не иначе. И, скорее всего, так оно и было. Поэтому от месье Паскуаля я изначально не ждала ничего хорошего.

— Месье Паскуаль, — обратился к нему Дареаль, — расскажите нам о событиях утра одиннадцатого июня. Почему вы покинули свой пост?

— Съел что-то не то, — пожал плечами высокий плечистый мужчина со смуглым неприятным лицом. — Отпросился, ушел к лекарю. А Анри остался на посту.

— Лекарь подтверждает, что Антен Паскуаль обратился к нему около двенадцати дня с подозрением на отравление, — добавил Дареаль, передавая судьям бумаги. — В крови удалось обнаружить пищевой яд. Где вы завтракали тем утром, Антен?

— Вместе с Анри в общей столовой, — ответил тот. — А затем мы заступили на пост, и больше я ничего не ел.

— Мог ли граф Вейран подсыпать вам яд?

— Мог, — кивнул Паскуаль. — Я ненадолго отходил от стола, тарелка оставалась рядом с ним.

— Что ты несешь? — Анри кинулся к прутьям клетки, но разряд магии заставил его отшатнуться, а я едва сдержала вскрик. — Зачем мне тебя травить, Антен? Я знал, что ты меня ненавидишь, но не до такой же степени!

— Молчать! — рявкнул Вайхес. — Вам слова не давали. Продолжайте, герцог Дареаль.

— Значит, между вами и подсудимым были неприязненные отношения? — уцепился тот за зацепку, будто пес.

— Именно, — не стал отрицать Паскуаль. — Вейран всегда казался мне крайне мутной личностью.

— В чем это проявлялось?

— Он постоянно куда-то сбегал из казармы ночами.

И я знала куда, но сказать не могла. Только сильнее сжала руки. Губы уже искусала в кровь.

— Куда же вы отлучались, господин Вейран? — обернулся Дареаль к Анри.

— Я виделся с моей невестой, — ответил тот.

— Да, только проблема в том, что вашу невесту никто не видел с момента выпуска из коллежа, даже ее мать, так что подтвердить ваши слова никто не может.

Пьер посмотрел на меня, я кивнула. Если понадобится, сама докажу, что Анри ни в чем не виноват, и он действительно сбегал ко мне.

— Что вам еще известно по нашему делу? — спросил Дареаль у Паскуаля.

— Мало что, но я думаю, у Анри был мотив для убийства магистра Таймуса. Раз уж мы заговорили о невесте Анри, магистр Таймус настоятельно советовал ему расторгнуть помолвку. Даже не советовал, приказывал.

Что? Почему это? Почему Анри ничего не сказал?

— Почему же? — повторил мой вопрос Дареаль.

— Видите ли, магистр Таймус видел в Анри своего ученика. Он хотел, чтобы тот продолжил обучение и достиг высших слоев в светлой иерархии магистрата, но это не предполагает наличия жены. А магистр Таймус умел быть убедительным и упрямым. Возможно, между ними вспыхнула ссора, и… Я не говорю, что Анри все продумал, это могла быть случайность.

Я с силой сжала кулаки. По лицу Анри видела, что Паскуаль говорит правду. Значит, он отказался разрывать помолвку. Но не убивать же из-за этого магистра! Простого отказа достаточно.

— Господин Лафир, ваши вопросы, — махнул рукой Вайхес, и Пьер вышел вперед.

— Господа, — обратился он к судьям, — я прошу не принимать во внимание показания месье Паскуаля из-за личных неприязненных отношений с подозреваемым. Уверен, имеет место наговор.

— Протест отклонен.

Ничего другого я и не ожидала, а Пьер уже развернулся к Паскуалю.

— Скажите, любезный господин Паскуаль, почему вы отказались побеседовать со мной по этому делу до суда? — спросил он.

— Не считал нужным, — хмуро ответил Антен. — Спрашивайте здесь.

— Хорошо, спрошу. Не странно ли, что после дачи первых показаний вы неожиданно оставили службу в светлом магистрате и купили большое поместье неподалеку от столицы?

— Протестую, это не имеет отношения к делу, — вмешался Дареаль.

— Протест принят.

Судья Вайхес выразительно посмотрел на ряды зрителей. Подозревает, что я здесь? Хочет показать, что не пойдет на уступки в этом деле?

— Ладно, тогда спрошу другое, — отвлек меня голос Пьера. — Целитель оказал вам всю необходимую помощь, яд был нейтрализован в короткие сроки, так почему же вы не вернулись на пост?

— Я чувствовал общее недомогание. И магистр отпустил меня, — ответил Паскуаль.

— А ведь именно вашей обязанностью было найти для себя замену. Почему вы этого не сделали?

— Потому что магистр не посчитал нужным.

— Откуда вам это знать, если вы ушли к лекарю и не были свидетелем разговора? Не так ли, Анри?

— Так, — ответил тот.

Антен закусил губу.

— Да, я допустил оплошность, — ответил он. — Признаю.

— Вопросов нет, ваша честь.

Паскуаль, пылая от злобы, покинул зал суда. А к Вайхесу подбежал какой-то парень. Он что-то сказал судье, тот кивнул.

— У нас есть еще один свидетель обвинения. Просит ее выслушать. Пригласите мадемуазель Инвир.

В зал вошла хрупкая невысокая девушка в простом черном платье. Я не знала ее. Но, кажется, знал Анри и не понимал, что она здесь делает.

— Марица Инвир, — представилась она.

— Мадемуазель Инвир, — обратился к ней Дареаль. — Расскажите, пожалуйста, что произошло в тот день.