Фил молчал. Он явно был расстроен. Я легонько коснулась его висков, еще раз вспомнив наставницу добрым словом, и он закрыл глаза, засыпая. Ничего, отдых еще никому не повредил. А мне пора взять себя в руки и заняться делами. Сначала — законники, потом — занятия с Вилли и, наконец, вечером — тренировки с Айшей, заодно покажу ей Фила. А об Анри… Об Анри лучше пока не думать, иначе сойду с ума.

Анри

Я чувствовал себя разбитым, разрушенным до основания, перемолотым в пыль и развеянным по ветру. С тех пор, как Фил умчался из дома, я даже не сдвинулся с места, хотя день клонился к ночи. Отгорел закат, небо постепенно темнело. Меня никто не беспокоил. Только раз заглянул Жерар, но я приказал оставить меня в покое и сидел, глядя в никуда. В пустоту. В ушах звенели слова брата: «Лучше бы ты не возвращался». Иногда их перекрывал голос Полины: «Я была неверна тебе, Анри».

Фил прав. Лучше бы никогда… Лучше бы меня казнили сразу. Все бы давно закончилось. Не было бы ни боли, ни отчаяния, ни чувства, что мир рухнул и никогда не восстанет из руин. Боль… Вот и все, что мне осталось. Тянущая боль где-то в груди, от которой не спасет ни одно лекарство.

— Я же говорила тебе. — Чужие руки опустились на плечи, а я с ужасом узнал голос и обернулся, но увидел только тень. Черную тень, нависшую надо мной.

— Ты? Откуда?

— Меня здесь нет, — рассмеялась Пустота, мягко касаясь волос. — Я — часть тебя, Анри. Твоя нынешняя сила. Вот только я, в отличие от близких, не предам тебя и останусь с тобой до конца. Он ведь наступит быстро, правда? Не за что больше бороться, глупый мальчик. Не для чего жить. Вернись, и я дарую тебе покой.

— Нет! — Я подскочил и замер перед ней.

— Не бойся. — Тень глухо рассмеялась. — Ты сам ко мне придешь. Вы все приходите. Но я добрее других, Анри. Я помогу тебе отомстить, хочешь?

— Мне не нужна твоя помощь, — схватил вазу, стоявшую на столе, и запустил в тень. Ваза рассыпалась на мелкие осколки, а Пустота рассеялась дымом. Я рухнул в кресло и закрыл лицо руками. Больше не было сил. Они были там, в пустоте, когда я цеплялся за Полли и Фила, но оказалось, что все было ложью. Я сам создал для себя иллюзию. И как теперь быть? Как выкарабкаться? Я не знал, не понимал! Боль душила. Я задыхался, и когда в двери вбежал Жерар, едва мог говорить.

— Господин Анри! — кинулся он ко мне. — Вызвать лекаря?

— Нет, лучше пришли служанку, пусть уберет осколки, — махнул я рукой. — И оставьте меня.

Служанка явилась минуту спустя, убирала быстро и торопливо, а я наблюдал за ней и думал о том, как пуста моя жизнь. Иллюзии… Вот чем я жил. Вот во что верил. Их больше нет. И меня… нет.

В дверях снова появился Жерар. Если сейчас он спросит, подавать ли ужин, я выставлю его к демонам!

— К вам посетитель, господин граф, — сказал он.

— Кого там принесло? — хрипло спросил я.

— Это я.

За спиной Жерара появилась фигура в сером балахоне. Пьер Эйлеан не стал дожидаться, пока я соглашусь его принять, и вошел сам. Я угрюмо смотрел на него, не зная, то ли выставить вместе с Жераром, то ли поговорить. Но не уйдет ведь!

— Входи…те, — ответил я. — Жерар, прикажи, чтобы нам никто не мешал.

Слуга поклонился и исчез, а Пьер прошел по комнате. Жуткий тип, особенно эти серебристые глаза, которые сейчас глядели на меня с немым укором.

— Зачем явились, магистр? — поинтересовался я.

— Можно на «ты». — Пьер пожал плечами. — А явился я, чтобы рассказать тебе одну крайне занятную историю. Выслушаешь?

— В сказках не нуждаюсь.

— Это быль, — усмехнулся Пьер, занимая кресло напротив. — И советую тебе выслушать меня до конца.

— Что ж, я слушаю.

На самом деле хотелось как можно скорее избавиться от назойливого посетителя, но Пьер не стал бы приходить просто так. И вряд ли уйдет, пока не выполнит то, зачем пришел.

— Год назад, в июне, — начал он, глядя куда-то мимо меня, — я возвращался в столицу, когда узнал о гибели моего коллеги, магистра Таймуса. Не могу сказать, что мы ладили, но смерть Таймуса ставила под угрозу само равновесие, а этого нельзя было допустить. И что же я вижу по приезде? Арестовали сопливого парнишку-гвардейца, а настоящего убийцу никто не собирается искать. Я сразу заподозрил неладное. И спросил себя: мог ли Анри Вейран оказаться убийцей магистра? И если нет, зачем кому-то понадобилось его устранить? А вместе с ним — древний светломагический род? И я решил для начала побеседовать с теми, кто знал месье Вейрана лично, раз уж его родители не могли помочь. Оказалось, что есть некая невеста, сбежавшая из дома, и младший брат. Тогда я набросил на себя иллюзию, захватил документы, подготовленные на подобный случай, и отправился на поиски.

Я слушал молча — и уже забыл, что хотел выставить Пьера. Это было то, о чем мне никогда не расскажут Полли и Филипп.

— Найти было достаточно просто, особенно для поисковика моего уровня, — продолжал Эйлеан. — И что же я увидел? Общий зал захолустного постоялого двора и парочку взъерошенных детей за столиком: едва живого мальчишку, над которым висела печать гибели, медленно сводя с ума, и убитую горем девчонку, которая пыталась хоть как-то спасти его… и тебя. Конечно, они не знали, кто перед ними. Тогда я предложил им пожить в одном из своих убежищ — по счастью, оно находилось совсем рядом. Но, увлекшись расследованием, не уследил…

Пьер на минуту замолчал, а я боялся пошевелиться, чтобы ничего не упустить.

— Так вот… Пока я искал настоящего убийцу и пытался помочь вытащить тебя из тюрьмы, Полина отправилась к старинному другу отца, маркизу Авертасу, с просьбой о помощи. Тот выслушал и обещал помочь, а вместо этого, во-первых, выдал местонахождение Полины ищейкам, а во-вторых, продал ее саму.

— Что это значит?

— А значит это то, — угрюмо сказал Пьер, — что Полли и Филипп до сих пор не знают о ночном обыске на том постоялом дворе, где они только недавно ужинали. Зато Полли случайно получила записку от маркиза, в которой тот намекал, что судья Вайхес мог бы решить твою проблему.

— Верховный судья? — Я уже ничего не понимал.

— Он самый. Условие, которое он поставил перед Полиной, изначально было позорным и невыполнимым. Судья Вайхес славится своей любовью к неопытным девушкам, поэтому…

— Он не мог!

— Он потребовал от нее провести с ним всего одну ночь. Полли отказалась, вернулась домой и рассказала обо всем твоему брату. Я узнал об этом разговоре слишком поздно. Фил встревожился только тогда, когда после первого заседания Полли не вернулась домой вовремя. Я заставил его уснуть, а сам отправился на поиски. Впрочем, долго искать не пришлось, Полли вернулась сама. Она провела ночь с судьей Вайхесом в надежде спасти твою жизнь, Анри. Увы, судья обманул ее. Все, чего ей удалось добиться, — одного-единственного свидания. Вот такая поучительная история. Но, как я понимаю, у неее есть продолжение.

Я чувствовал, что схожу с ума. Еще более явственно, чем в пустоте. Мой мир, который пока еще держался на каких-то хлипких опорах, рушился, и я не успевал его спасти, а Пьер продолжал с колкой усмешкой:

— Оказывается, что некий граф Вейран не оценил жертвы своей невесты. И вместо того, чтобы помочь ей раз и навсегда забыть, поступил так, как считал нужным, — оставил ее.

— Это неправда!

— Что именно? Мой рассказ? Или то, что ты оказался мразью?

— Она не рассказала мне о судье.

— Потому что не решилась. — Пьер пожал плечами. — Меньше всего на свете Полли хотела бы, чтобы ты винил себя в ее бедах. Она всего лишь пыталась тебя защитить, но и промолчать не могла. Уж слишком она искренний человек. Да и потом, обман бы все равно вскрылся. И вот теперь скажи мне, Анри, по какой причине я должен придушить свое желание разбить тебе лицо или зашвырнуть обратно в пустоту, теперь уже навечно?

Я молчал. Мне было нечего ему сказать, потому что та часть меня, которая осталась после пустоты, сейчас догорала в агонии.